Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
войны для приобретения Польской Пруссии и установления контроля над Данцигом. Для
этого, однако, нужно было основательно укрепить русско-прусский союз. Посол Фридриха
II в Петербурге Виктор-Фридрих Сольмс зачастил к Панину.
Никита Иванович выслушивал рассуждения посла благосклонно, но действовать
не торопился: в Петербурге с началом войны все громче раздавались голоса сторонников
союза
– «При австрийском союзе войны с Турцией не было бы вовсе, ибо турецкие силы
оказались бы отвлечены австрийскими войсками», — утверждал Григорий Орлов в
Государственном совете, созданном в начале 1769 года.
Вплоть до кампании 1770 года, ознаменовавшейся громкими победами русского
оружия, в Петербурге не исключали возможности вступления в войну Австрии на стороне
Турции.
В такой ситуации Фридрих чувствовал себя, как рыба в воде. В начале 1769 года
Сольмс, сославшись на проект якобы составленный отставным дипломатом Линаром51,
обмолвился, что Австрия и Пруссия могли бы поддержать Россию в войне с Турцией в
случае, если бы в Петербурге изъявили готовность компенсировать их военные издержки
за счет польских земель.
«Стоит ли труда трем великим европейским державам соединиться только для того,
чтобы отбросить турок за Днестр? — говорил Панин. — Уж если и затевать дело, то чтобы
изгнать их из Европы и значительной части Азии, что нетрудно исполнить.
— А что же возьмет себе Россия? — спрашивал Сольмс.
— У России и без того столько земель, что трудно справляться; ей нужно лишь
несколько пограничных областей», — отвечал Никита Иванович.
В планы Фридриха, однако, не входило помочь России изгнать турок из Европы —
иными словами, овладеть Константинополем. Взоры прусского короля обратились к Вене.
В сближении с недавней соперницей он увидел возможность новых выгодных
политических комбинаций.
И действительно, в Вене с не меньшим беспокойством, чем в Берлине следили за
успехами Румянцева в Молдавии и Валахии. Императрица Мария-Терезия, ее сын-
соправитель Иосиф II и канцлер Кауниц, знаменитый «кучер Европы», не могли не
понимать, что в Дунайские княжества, виды на которые в Вене не скрывали, русская армия
входила как освободительница. Очевидцы из Кишинева сообщали, что во время
церемонии приведения молдаван к присяге России они «кучами к целованию креста и
Евангелия метались, так что нужно было определить людей для наведения порядка».
Однако относительно способа противодействия русским успехам мнения
высказывались различные.
мистицизм, и слышать не хотела о войне с Россией в союзе с мусульманской Турцией.
51 Впоследствии Фридрих признавался, что проект раздела Польши, приписанный им графу Рохусу-
Фридриху Линару, датскому послу в Петербурге в первой половине 50-х годов XVIII века, был плодом его
собственной фантазии.
Молодой и честолюбивый Иосиф II, напротив, был сторонником самых решительных мер
для восстановления австрийского влияния в Молдавии и Валахии. Сдерживать его
удавалось лишь Кауницу, в голове которого родился совершенно фантастический план
тройственного союза Австрии, Пруссии и Турции, направленного против России.
В августе 1769 года в силезском городе Нейсе состоялась первая после Семилетней
войны встреча Фридриха II и Иосифа II. Переговоры, если верить австрийскому
императору, продолжались три дня по шестнадцать часов в сутки. Пугая друг друга
растущим могуществом России, недавние соперники смогли успокоить друг друга
относительно собственной политики. Хотя по условиям союзного договора с Россией,
продленного в 1769 году, Фридрих II не мог заключить с Австрией соглашения о
нейтралитете, оба монарха торжественно обязались ни при каких обстоятельствах не
нарушать границ друг друга. Эта договоренность была скреплена обменом письмами.
Фридрих так стремился сохранить достигнутое соглашение в тайне, что, принимая
письмо Иосифа II, сделал вид, будто нюхает табак. При этом он ловко накрыл переданный
ему маленький конвертик, опечатанный сургучной печатью, носовым платком и незаметно
положил его в карман.
Настроения умов в Берлине и Вене, не говоря уже о Париже, не составляли секрета
для Петербурга. Екатерине было прекрасно известно, что руководитель французской
внешней политики герцог Шуазель не стеснялся заявлять, что «если бы состоялся
Северный союз, руководимый Россией и Пруссией и оплачиваемый Англией, то Австрия и
Франция должны были бы начать значительную сухопутную войну».
«Мудрая Европа одобрит мои планы только в случае их удачи», — писала
Екатерина Вольтеру.
А планы эти с 1770 года были связаны со скорейшим заключением выгодного мира.
Осуществить их проще всего было путем посредничества нейтральных стран, тем более,
что в начале сентября 1770 года Турция, напуганная поражениями под Кагулом и Чесмой,
согласилась на посредничество Австрии и Пруссии в мирных переговорах.