Игра Эндера
Шрифт:
Она снова ринулась в атаку и начала подстрекать его.
— Какое имя известно всему миру?
— Мазер Рекхем.
— А если ты выиграешь следующую войну подобно Мазеру?
— Мазеру Рекхему просто повезло. Счастливая случайность. Он был в резерве. Никто не верил в его и не принимал его всерьез. Он просто оказался в нужном месте в нужное время.
— Но предположи, что и тебе удалось это. Предположи, что ты разбил баггеров и твое имя стало у всех на устах, как имя Мазера Рекхема.
Пусть лучше кто-нибудь иной прославиться. Питер всеми силами добивается известности. Пусть
— Я не говорю о славе, Эндер. Я также не имела в виду власть. Я говорю о случайностях, таких, как Мазер Рекхем. Ведь он стал именно там и тогда, когда понадобилось остановить баггеров.
— Если я буду здесь, — произнес Эндер, — значит я не смогу оказаться там. Я предоставляю эту возможность другим. Пусть им подфартит великий случай.
Его тон равнодушной скуки озадачил ее. «Господи, а я-то распинаюсь, убеждаю его, рассказываю этому маленькому упрямцу о своей жизни». Если ее мысли и задели его, он не показал виду. Он также безмятежно нежился на поверхности воды с закрытыми глазами.
— Когда ты был маленьким, а Питер издевался над тобой, что бы было, если бы я так лежала с закрытыми глазами и ждала, когда отец и мать прибегут тебе на выручку. Они никогда не верили и не понимали, насколько опасен Питер. А я ведь знала, что у тебя есть монитор, но все равно никогда не ждала, когда кто-нибудь придет тебе на помощь. А ты знаешь, что Питер собирался сделать со мной за то, что я выручала тебя?
— Заткнись, — прошептал Эндер.
Она увидела, как напряглось его лицо, подбородок слегка задергался. Она прекрасно понимала, что сейчас уподобилась Питеру, нащупала больное место и методично била туда. Поэтому она резко замолчала.
— Я не смогу убивать их, — тихо сказал Эндер. — Я знаю, что однажды окажусь там, подобно Мазеру Рекхему, и все будет зависеть от меня, а я не смогу оправдать ожидания.
— Если ты не сможешь, Эндер, тогда этого никто не сможет. Если ты не сумеешь уничтожить их, значит они уничтожат нас, потому что они окажутся сильнее и лучше нас во всех отношениях. Я не хочу, чтобы ты совершил ошибку.
— Скажи это мертвым.
— Если не ты, то кто же?
— Любой другой.
— Никто, Эндер. Я хочу тебе еще кое-что сказать. Если ты попробуешь и потерпишь неудачу — это не твоя вина. Но если ты не хочешь даже попытаться, и все мы потеряем и проиграем — это ошибка будет на твоей совести. Ты всех нас убьешь.
— Я и так стал убийцей.
— Ну и что из этого. Человечество никогда бы не дало эволюционного развития мозга, просто так полеживая на солнце и ничего не делая. Убийство — это самая первая вещь, которой мы обучаемся. Это лучшее, что мы делаем, иначе мы бы просто погибли, и наша Земля сама бы превратилась в мишень.
— Я никогда бы не смог убить, даже избить Питера. Что бы я там не говорил и не делал. Я никогда не смогу.
Все опять зацикливается на Питере.
— Но он старше тебя и сильнее.
— Как и баггеры.
Она видела ход его размышлений. А может наоборот, отказ от всяких рассуждений и аргументации. Он мог победить всякого, кого захочет. Но в глубине его сердца жил извечный страх, что найдется кто-то, кто уничтожит его самого… Он всегда знал, что не может одержать настоящей
— А ты хочешь победить Питера? — спросила она.
— Нет, — ответил он.
— Победи баггеров. А когда ты вернешься домой, ты сам увидишь — замечает ли кто-нибудь больше Питера Виггина. Посмотри ему в глаза тогда, когда весь мир почитает и обожает тебя. В его глазах ты увидишь полное поражение, Эндер. Это и будет твой триумф.
— Ты не поняла, — произнес он.
— Нет, я все поняла.
— Ты не поняла. Я совсем не хочу побеждать Питера.
— Тогда чего же ты хочешь.
— Я хочу, чтобы он любил меня.
Она промолчала. Насколько она знала Питера, он никого не любил.
Эндер тоже не произнес больше ни слова. Они просто молча лежали и лежали.
Наконец Валентина уже изрядно изжарилась на солнце, кроме того, с наступлением вечера стали одолевать комары. Она сделала финальный бросок в воду, проплыла небольшой круг вокруг плота и начала толкать его к берегу. Эндер ни намеком не показал, что осознает ее намерения. Но по его неровному нервному дыханию она поняла, что он не спит. Достигнув лодочного помоста, она взобралась на него и сказала:
— Я люблю тебя, Эндер. Больше, чем когда-либо. И независимо от того, что ты решишь.
Он не ответил. Она сомневалась, что он поверил ее словам. Она молча взбиралась на холм, злясь на тех, кто заставил прийти ее сюда. Ведь она опять сделала то, что они хотели. Она снова ввергла Эндера в пучину тренировок и сражений. Он вряд ли простит ей это.
Эндер вошел в дверь. Он был весь мокрый от купания в озере. На улице было уже темно. Темно было и в комнате, где его ожидал Графф.
— Едем прямо сейчас? — спросил Эндер.
— Если хочешь, — ответил Графф.
— Когда?
— Когда ты будешь готов.
Эндер насухо вытерся и оделся. За время отдыха он заново научился пользоваться гражданской одеждой, но по-прежнему чувствовал себя неуютно без униформы или скафандра. Я никогда больше не одену игровой скафандр, думал он. Он остался позади, вместе с играми и Школой Баталий. Он слышал отдаленный треск цикад, вдруг на шелест листвы и стрекот наложился иной звук — тихое урчание мотора и шелест шин подъезжающей машины.
Что еще он может взять с собой? Он прочел несколько книг из библиотеки, но они принадлежат этому дому, и он не мог взять их с собой. Единственная его собственная вещь — плот, который он построил своими руками. Он тоже останется здесь.
В комнате горел яркий свет, Графф терпеливо ждал его. Он тоже переоделся. На нем вновь была военная форма.
Они одновременно уселись на заднее сидение автомобиля, и машина тронулась, унося их к космодрому.
— Много лет назад, когда количество населения резко возросло, — произнес Графф, — им удалось сохранить этот уголок заповедной природы. Райское местечко. Обильные дожди порождают множество ручейков, сбегающих в озера, под землей текут полноводные подземные реки. Земля очень глубока, Эндер. А там, далеко далеко в глубине, бьется ее живое сердце. Люди просто живут на поверхности, подобно малькам, плавающим возле берега.