Игра Эндера

Кард Орсон Скотт

Эндер промолчал.

— Мы не даром воспитываем и обучаем наших командующих теми методами, которые обычно практикуем, — они должны думать строго определенным образом, они не имеют права на рассеянность, безумие и даже простое отвлечение внимания. Именно поэтому необходима полная изоляция. Вот и с тобой. Ты был один на один с собой. И это сработало. Но все было бы слишком уж просто. Когда ты не встречаешься с людьми, когда забываешь или не знаешь, что представляет собой земля, когда долго живешь среди металлических стен, надежно защищающих тебя от холодного космоса, как правило, легко забываешь Землю и начинаешь сомневаться, стоит ли ее спасать. Думать о том, стоит ли мир людей твоих усилий, а, возможно, и жертв.

«Поэтому-то

вы и привезли меня сюда — подумал Эндер. — Несмотря на всю вашу спешку, вы не пожалели целых трех месяцев, чтобы заставить меня полюбить Землю. Отлично, это дало свои результаты. Все ваши трюки приносят плоды. Валентина тоже одна из ваших уловок. Заставить меня вспомнить, что образование мне нужно ради себя самого. Хорошо, я все вспомнил и осознал».

— Я использовал Валентину, — продолжил Графф, — ты можешь ненавидеть меня за это, Эндер, но запомни — это сработало только потому, что между вами еще не оборвалась связь. Это правда, в этом связующем звене и есть вся суть. Таких связей целые биллионы между разными людьми. Ради этих живительных связей мы и стараемся, ради этого мы сражаемся и боремся.

Эндер повернулся к окну и стал наблюдать за взлетом и посадкой вертолетов и маленьких легких самолетов.

Они воспользовались вертолетом ИФ, доставившим их на космодром в Стампи Пойнт. У него было свое официальное название в память умершего Гегемона, но все просто звали Стампи Пойнт. Сразу после маленького жалкого городишки, который они проскочили, выезжая на огромные острова из стали и бетона Памлико Саунд. Там до сих пор сохранились болотные птицы. Они горделиво вышагивали среди солончаков и просоленных озер, обходя одиноко стоящие затонувшие деревья. Начался моросящий мелкий дождик, и горизонт затянула грязно-серая дымка. Дорога стала совсем плохо различимой и уже совсем трудно было определить, где поворот на Стампи Пойнт.

Графф вел по открытому со всех сторон пространству. Власть и авторитет Граффа доказывал маленький пластиковый шарик, который он нес с собой. Он кидал его в специальные корзинки, и двери открывались. За ними стояли люди, приветствующие их. Корзинка-парашют выбрасывала шар обратно и Графф шел дальше. Эндер заметил, что в передних отсеках все смотрели и следили только за Граффом, но чем дальше они углублялись в здание космодрома, люди понемногу стали обращать внимание на Эндера. Сначала это оказался человек, наделенный немалыми полномочиями, но затем стали попадаться сплошь одни командиры и начальники. Он был их грузом, и все стремились тщательно рассмотреть его.

Только когда Графф втиснул свое ожиревшее тело на рядом расположенное сидение, Эндер понял, что он собирается лететь вместе с ним.

— Далеко? — спросил Эндер. — Мы далеко направляемся? Вы долго будете сопровождать меня?

Графф ухмыльнулся.

— Всю жизнь.

— Они перевели вас директором Школы Командующих?

— Нет.

Значит они перевели Граффа сопровождать Эндера на следующей ступени обучения. «Какая я важная птица» — удивился он. Одновременно в его голове раздался издевательский шепот голосом Питера: «А какую из этого можно извлечь пользу?» Он вздрогнул и попытался думать о чем-то другом. Это Питера одолевают фантазии о мировом господстве, Эндеру они чужды. Тем не менее снова и снова прокручивая свою жизнь в Школе Баталий, он осознал, что хотя он никогда не мечтал о власти, он всегда имел ее. Но он полагал, что та власть порождена превосходством, а не действиями. У него не было причин стыдиться ее. Он никогда, за исключением, пожалуй, Боба, не использовал для унижения других людей. А в случае с Бобом все сработало для его же пользы. Боб в конце концов стал его другом, занял место Элая, который определенным образом заменил Валентину, которая теперь помогала Питеру плести интриги. Валентину, которая продолжала его любить, что бы не случилось. Хоровод мыслей вновь вернул его на Землю, назад к спокойному времени,

проведенному среди нежной зелени лугов, тихого шелеста листвы и журчания прозрачных вод. «Именно там и есть Земля» — думал он. Земля для него предстала не огромным необъятным пространством в тысячи километров, а частицей зеленого леса с голубым зеркалом озера, уютным домом, приютившимся на склоне холма, высокими, упирающимися в небеса деревьями-исполинами, сочной зеленью травы, устилающей берега, плещущейся рыбой и суетливыми птицами, снующими между водой и небом. Земля для него звенела птичьим гомоном и треском цикад. А также голосом одной девочки, на мгновение вернувшей его в детство. Тот же голос защищал его от обид и унижений. Именно этот голос вернул его к жизни, подтолкнул вернуться в Школу. Если бы он попросил, он готов был оставить Землю на следующие долгие четыре года, да даже не на четыре, а на все сорок лет, нет сорок тысяч лет. И ничего не имеет значения. Даже если она больше любит Питера.

Его глаза были закрыты, он не производил ни единого звука, кроме дыхания; тем не менее Графф осторожно дотронулся до его локтя. Эндер вздрогнул от неожиданности, Графф отодвинулся, но на короткое мгновение Эндера пронзила мысль, что Графф жалеет и по-своему переживает за него. Но нет, он перестал быть простаком. Это очередной просчитанный жест. Графф вылепливал из маленького мальчика образцового командующего. Без сомнения объект 17 в ходе обучения может рассчитывать на определенные проявления привязанности и любви со стороны учителей.

Шаттл достиг искусственного спутника ВПЗ всего за несколько часов. Внутри-Планетный Запуск представлял собой единый город с тремя тысячами населения. Они дышали кислородом, выделяемым многочисленными растениями, которые их также кормили. Пили воду, которая сотни тысяч раз уже проходила долгий путь по их телам. Основным занятием поселенцев были: поддержание местной солнечной системы, организация космических служб и обслуживание шаттлов, курсирующих от Земли до Луны и обратно. В общем, это был ограниченный мирок, где Эндер сразу почувствовал себя как дома. Даже покрытие полов там оказалось аналогичным Школе Баталий.

Движущийся агрегат системы оказался сравнительно новым, очевидно, недавно его заменили на одну из последних моделей. Он питал фабрику-корабль, производящий огромное количество стали со специальными свойствами. Словно кровь, эта сталь по гигантским артериям растекалась по близлежащим астероидам. Но основная масса стали перебрасывалась на Луну. Вот и теперь возле фабрики терпеливо ожидали заправки четырнадцать сталеперевозочных барок. Графф снова бросил свой шар в очередной приемник, однако барка уже отсоединилась от насосов. Она должна была немедленно стартовать, но, вероятно, Графф обладал какими-то сверхполномочиями, которым подчинялись даже космические грузовозы.

— Не такой уж это секрет, — произнес командир барки, — когда встречаешь неизвестную аббревиатуру, она всегда принадлежит ВЗЗ.

По аналогии с ВПЗ Эндер решил, что буквы означают Внутри-Звездный Запуск.

— На этот раз не угадали, — ответил Графф.

— Тогда что же?

— Командование ИФ.

— Сэр, у меня весьма ограниченный допуск к секретной информации, чтобы знать где это.

— Ваш корабль сам знает, — продолжил Графф, — нужно только ввести в бортовой компьютер вот это, а затем лишь придерживаться курса.

Он протянул капитану все тот же пластиковый шарик.

— Полагаю, весь полет мне придется сидеть с закрытыми глазами, чтобы не видеть, куда мы направляемся.

— Вовсе нет, командование ИФ расположено на малой планете Эрос, до которой не больше трех месяцев лету, если двигаться с максимальной скоростью.

— Эрос? А я думал, что баггеры превратили ее в радиоактивную пыль. Значит, я должен буду пройти проверку и получить новый допуск?

— Нет. Когда мы прилетим на Эрос, вы незамедлительно вернетесь к исполнению прежних обязанностей.