Иллюзия любви
Шрифт:
При мысли о сэре Джейсоне Аделаида разрыдалась в голос. Она помнила его прощальный взгляд, и старалась запомнить его образ, насмотреться на него, когда корабль уносил ее на французскую землю. Его она тоже предала, обманула, разбила ему сердце. А ведь от него она видела только добро. Он прощал ей все ее недомолвки, и теперь, наверняка, проклял ее, как обманщицу и вероотступницу. Когда-то она так сильно тосковала по Раулю де Санлери, зная, что никогда не увидит его, но теперь отдала бы все, только бы вернуть свою спокойную и тихую жизнь на Барбале,
— Не убивайтесь так, дорогая моя, — услышала она голос Рауля и резко обернулась, перестав плакать.
Рауль стоял в дверях и смотрел на нее, немного склонив голову на бок, будто изучал неведомого зверька.
— Я не приглашала вас к себе, — сказала она, вытирая лицо платком.
— Я пришел без приглашения.
Он ступил в комнату и встал рядом с Аделаидой у высокого окна, из которого открывался такой шикарный вид на море.
— Барбала с другой стороны, — он усмехнулся и махнул рукой куда-то в сторону, — из этого окна ее не видно.
Аделаида вздернула подбородок.
— Издеваться над проигравшим так в вашем характере, — сказала она.
— Разве я издеваюсь? — он поднял брови, — я совсем не издеваюсь. Просто сообщаю вам, в какое окно лучше смотреть.
Она молча отвернулась, стараясь унять биение сердца.
— Вы сумели удивить меня, Аделаида, — сказал он, когда молчание стало невыносимым, — не просто удивить, а поразить.
Она дернула плечом. Ей не хотелось говорить на эту тему, но она понимала, что разговор неизбежен.
— У меня не было выбора, — сказала она, — вам этого никогда не понять, но женщина не может долго оставаться одна в чужих странах.
Рауль рассмеялся.
— Мне этого и правда не понять.
Она кинула на него взгляд из-под ресниц. Он смотрел на нее, и глаза его были черны, как южная ночь.
— Я осталась без средств к существованию, без возможности вернуться к бабушке, без всего... — она вдруг всхлипнула, хотя поклялась себе, что не будет перед ним плакать.
— У вас был только один путь, и вы обязаны были им воспользоваться и вернуться домой, — бросил он, совсем не собираясь ее утешать.
— Это невозможно, — сказала она.
— Это единственная ваша обязанность, — голос его прозвучал жестко, и Аделаида вдруг поняла, что боится его.
Она никогда раньше его не боялась. Рауль казался ей влюбленным и безопасным, тем, у кого она искала защиты от этого мира. Теперь же он стал тем, от кого нужно было в этом мире защиту искать.
— У меня нет желания обсуждать с вами мои обязанности, потому что вы не выполнили ваши. Пожалуйста, доставьте меня обратно на Барбалу, — она смахнула непрошенную слезу, — и забудьте мое имя.
Снова повисло молчание. Долгое, вязкое. Аделаида барабанила пальцами по стеклу.
— Это исключено, — наконец сказал Рауль, — и если вы попытаетесь сбежать, я отправлю жалобу в святую конгрегацию. Вас будут судить, как еретичку.
Она резко обернулась. Лицо
— Вы и правда сделаете это? — голос ее дрогнул.
Вопрос повис в воздухе, но было понятно, каким будет ответ. Он — сделает. Аделаида видела это по его лицу. Сердце замерло от страха, потому что она никогда не видела такого Рауля — злого. Она обидела его. Она жестоко ранила его гордость. И этот взгляд был ответом ей на все ее прегрешения перед ним. Измена ничто по сравнению с тем, на что она пошла, чтобы никогда больше не видеть его.
— Вы сумели поразить меня, Аделаида, — наконец заговорил он, меня тему, — и только сейчас я понимаю, насколько вы ненавидели меня. Поверьте, я готов был на все ради вашего прощения. Но полгода в Бастилии и почти уже три в изгнании — это то, что я заслужил. Возможно, этого достаточно, чтобы вы простили меня?
— В Бастилии? — переспросила она.
Он криво усмехнулся.
— Ваше бегство приписали мне. Король считал, что я прячу вас, и хотел узнать где вы.
— Вас пытали? — она вздрогнула.
Он отрицательно покачал головой.
— Нет. Мой статус позволяет избежать этого. Но убийство и похищение мне приписали, поэтому я лишился почти что всего. Земель, денег, свободы. И вас. Сейчас все, что у меня есть, этот остров. Да и тот во владении Франции. Я тут так, никто.
Аделаида повернулась к нему.
— У вас все отобрали? И дом в Париже?
Он дернул плечом.
— Дом в Париже остался. Как и некоторые наследные земли. Но штраф был весьма существеннен.
Сердце ее сжалось от жалости к нему. Что она натворила? Вместо того, чтобы быть рядом в те страшные дни, она просто ушла! Она не держала его за руку, и не стояла рядом, когда он вынужден был отвечать перед королем за ее проступки!
— Я искал вас, Аделаида, — сказал он тихо, — искал, пока не отчаялся.
— А я была в Индии, — сказала она еще тише, — в настоящей. Где слоны.
В комнате стало душно. Рауль нажал на ручку, распахивая окно. Соленый ветер ворвался в комнату, развевая волосы Аделаиды. Она смотрела на него, чувствуя, как в сердце борются ненависть и любовь. Та старая любовь, которая всегда жила в сердце. Которую она так и не смогла забыть.
— Прошлое осталось в прошлом, — сказала она, — теперь все иначе. Пожалуйста, отвезите меня на Барбалу.
Он снова замкнулся, будто надел маску. Аделаида испугалась того, как резко сменилось выражение его глаз. Только что он обжигал ее страстным взглядом, а теперь смотрел холодно, будто она не заслуживала даже ненависти.
— Я никогда не смогу доверять вам, Рауль, — голос ее звучал устало, — я никогда не смогу забыть то, что видела. И нет тех слов, что убедят меня поверить вам. У нас нет будущего. Я прошу вас отпустить меня, ради тех чувств, что я когда-то испытывала к вам, и, если быть честной, и сейчас испытываю. Но любови не может быть без доверия.