Император ярости

Коул Джаггер

Звон в моих ушах становится громче.

— Что?

— Я не знаю подробностей, но я знаю, что у Кира и Уильяма были какие-то дела вместе, и я предполагаю, что так Кир встретил… эм… запретный плод. Это длилось недолго, насколько я знаю, но был ребенок, — печально говорит Адриан, качая головой. — Твой дядя знал об этом, но молчал.

Мои глаза горят, голос низкий и опасный.

— И затем Уильям узнал.

Выражение на лице Адриана говорит само за себя. Мое сердце сжимается, живот скручивается. Желание разнести комнату на

куски почти непреодолимо.

— Это почему он убил всю мою чертову семью? — я темно шиплю.

Адриан медленно кивает.

— Боюсь, что так, сынок. Уильям хотел наказать Ларса за то, что тот скрывал от него связь, когда знал. Но он также хотел причинить боль Киру, по очевидным причинам. Он убил сестру Кира, Полину, и ее мужа, Даниила. Хотя, похоже, он пропустил их сына, племянника Кира, Дэмиена.

Мои зубы скрипят, пока Адриан снова смотрит в огонь.

— Но этого было недостаточно для Уильяма. Он был зол, что у Кира не было своей семьи — жены, детей — на которых он мог бы обрушить свою месть. Поэтому Уильям выбрал следующее лучшее.

О боже…

— Твою семью, — тихо говорит Адриан. — Он убил их, чтобы причинить боль Киру.

Все становится онемевшим и холодным. Мой ум возвращается в прошлое, к тому ужасному, дрожащему моменту, когда я вылез из бассейна мокрый, холодный и один, чтобы найти свой дом в огне и свою семью лежащей в лужах крови.

Адриан резко выдыхает.

— Уильям хотел причинить Киру боль — глубоко. Убить Кира было бы слишком просто. Убить твоего дядю Ларса и всю твою семью? Это была гораздо лучшая месть. Уильям знал, что Кир и Ларс были близки. Он хотел, чтобы Кир жил с кровью твоей семьи на своих руках.

На мгновение я не могу дышать. Все мое тело холодеет, и комната вокруг меня искажается, когда все это доходит до меня. Резня, которая забрала у меня все — мою семью, мое детство, — не была актом жадности или власти. Это было личное. Искаженный акт мести против Кира.

Карты начинают выстраиваться в ряд. Информация, которую раскопал Орен, о заказе на убийство Кира, и как после смерти моей семьи этот заказ просто… исчез.

Теперь все это обретает ужасный, чудовищный смысл. Уильям Линдквист больше не хотел смерти Кира после этого. Он хотел, чтобы он страдал, помня кровь моей семьи. Помня тело Ларса, повешенное и сожженное. Помня мою мать и сестру, изнасилованных, замученных и убитых.

Он уничтожил мою семью, чтобы наказать Кира.

Я сижу в ошеломленном молчании, мой ум крутится от ярости и неверия. Все это время я думал, что Кир мог быть причастен к резне. Но правда еще хуже. Косвенно он был причиной всего этого. Моя семья была убита из-за него.

Я встаю, чтобы уйти, но голос Адриана останавливает меня.

— Ты не спросил о девочке.

Я замираю, поворачиваясь к нему.

— Девочке?

Губы Адриана изгибаются в мрачную улыбку.

— Дочь Петры от этой связи.

Моя

кровь стынет.

— У Петры Линдквист был ребенок? — шепчу я, ужас сжимает горло.

Адриан смотрит мне прямо в глаза, его слова падают, как бомба.

— Был. И она вырастила ее, как будто она была ее и Уильяма дочерью. Кир даже не знал, что она существует — выбор Петры, чтобы защитить девочку от собственного мужа.

Все замирает. Весь мир вокруг меня становится тихим и холодным, когда реальность вонзается в меня, как злобный клинок.

Этого не может быть.

— Ты знаешь, что я говорю тебе правду, парень, — тихо говорит Адриан. — И я думаю, ты уже знаешь, кто она.

Кажется, будто я падаю в черную дыру, поглощаемую ничем и падающую в свободное падение.

— Ее назвали Фрея.

Вес откровения обрушивается на меня, угрожая раздавить. Я едва могу дышать, мой ум крутится, пытаясь осмыслить, что это значит.

Пытаясь осмыслить, что Фрея — чертова дочь Кира.

Я не совсем помню, что я говорю Адриану на прощание, просто выхожу из его офиса, мои руки дрожат, сердце бьется так сильно, что кажется, будто оно вот-вот вырвется из груди. Улица снаружи шумная, хаотичная, но все, что я слышу, — это стук моего сердца в ушах.

Фрея. Кир. Моя семья.

Все сливается в хаотичную смесь крови, истории и потерь.

В этот момент звонит мой телефон. Я с любопытством смотрю на имя Анники на экране, прежде чем ответить.

— Анника…

— Она с тобой? — она резко спрашивает.

Я моргаю.

— Прости?

— Не думай, что я все еще не разорву тебя пополам за то, что ты причинил ей боль…

— Анника…

— Но сейчас, — холодно говорит она, — мне нужно знать, с тобой ли она… где бы ты ни спрятался.

Что-то холодное ползет по моему позвоночнику.

— Где Фрея, Анника, — тихо рычу я.

— Это то, о чем я тебя спрашиваю!

Холодное ощущение становится клинком, лезвие скользит по моей коже.

— Ты действительно, действительно причинил ей боль, Мал, — Анника шипит через телефон. — И у нас с тобой будет разговор об этом. Серьезный. Но сейчас мне нужно знать, с тобой ли она, потому что она не отвечает на телефон. Как и Хана.

Острие холодного ножа вонзается в мою плоть.

— Что за черт ты имеешь в виду, что они не отвечают на телефоны?

— Они пошли на улицу Киямати. Затем Хана написала, что они собираются встретиться с какой-то подругой-хакером Фреи, о которой я буквально никогда не слышала. Теперь они не отвечают на телефоны, как и Кир, и я в панике…

Мой телефон вибрирует от входящего звонка. Я смотрю на экран, когда вижу имя Йонаса, мигающее на нем.

Да, нет. Этот маленький нацистский ублюдок находится в самом низу моего списка «вещей, с которыми нужно разобраться прямо сейчас». Я понятия не имею, почему он звонит мне вне годовщины дня, когда я убил Каспера, и мне чертовски плевать.