Император ярости
Шрифт:
— Кто, черт возьми, там? — шиплю я.
Долгий, мучительный момент тишины.
Затем голос — хриплый и надломленный — доносится из угла.
— Фрея?
Я моргаю, ошеломленная.
— Фрея? Это ты?
Фигура в углу снова шевелится, и наконец тусклый свет от висящей лампочки падает на нее достаточно, чтобы я увидела лицо. Я ахаю, вскакиваю на ноги, мой разум кружится от неверия.
Это, блядь, Кир.
— О боже! — Я бросаюсь к нему, опускаясь на колени рядом.
Господи.
Он выглядит ужасно —
— Фрея… — Хана тут же рядом со мной, снимает свой кардиган и аккуратно подкладывает его под голову Киру.
— Что, черт возьми, случилось?! — вырывается у меня. — Как ты вообще здесь оказался?!
Кир стонет, пытаясь сесть, но затем морщится, хватаясь за бок, где кровь просочилась наружу.
— Последнее, что я помню… — Его голос напряжен. — Мой внедорожник попал в аварию. Исаак… — Он стискивает челюсть. — Исаака подстрелили. Потом они схватили меня, и все начало темнеть.
Я смотрю на него, ужас накрывает меня.
— Кто схватил тебя?
Он морщится, дыхание тяжелое.
— Крви и Новца, — хрипит он. — Кровь и Деньги. Сербский наемный отряд. По крайней мере, я думаю, это были они. Почти уверен, что узнал татуировку отряда на некоторых из них. — Его глаза темнеют. — И они, возможно, единственные ублюдки, достаточно безумные, чтобы взяться за работу, связанную с похищением меня. — Он гримасничает, глядя на меня. — Они жесткие. Кто бы их ни нанял, у него серьезные связи и глубокие карманы.
Мой разум крутится, пытаясь все это осмыслить. Как, черт возьми, это происходит? Кому понадобилось похищать Кира, Хану и меня? Грудь сжимается, когда я снова смотрю на Кира, сердце стучит в ушах.
— Ты ранен, — шепчу я ему, рука дрожит, когда я касаюсь кровавого пятна на его рубашке. — Тебе нужна медицинская помощь.
Кир слабо качает головой, его выражение стоическое.
— Я выживу.
Я смотрю на него и Хану, тяжесть нашей ситуации оседает на мне. Мы заперты в каком-то подвале или бункере, без понятия, кто нас схватил и зачем. Кто-нибудь вообще знает, что мы пропали? Мы пропали достаточно давно, чтобы они поняли…
Я хмурюсь, снова глядя на Кира.
— Подожди. Ты был в Нью-Йорке?
Он кивает, затем его лоб морщится, когда он понимает, к чему я клоню.
— Черт, — рычит он, глядя на Хану и меня. — А вы были в Киото.
Хана кивает, приглядываясь к его ране.
— Твое ранение серьезное, — бормочет она. — Но кровь перестала течь свободно. Значит, тебя ранили некоторое время назад.
Я смотрю на нее.
— Достаточно времени, чтобы кто-то доставил его к нам, или нас к нему…
— …Или всех нас куда-то еще, — мрачно заканчивает Хана.
Она права. Когда меня опоили тогда во Франции, я была без
— Ладно, — говорю я, голос дрожит, но звучит решительно. — Мы разберемся с этим. Мы выберемся отсюда.
Но как только слова срываются с моих губ, треск громкоговорителя заполняет комнату, и я вздрагиваю, сердце бешено колотится в груди.
— Мы сыграем в игру.
Голос заставляет мою кровь стынуть. Он жестокий, злобный, с густым скандинавским акцентом. Он эхом разносится по маленькому пространству, отражаясь от каменных стен, как в кошмаре.
Хана резко поворачивается, ее рука хватает мое запястье с силой.
— Но внутри игры есть еще одна игра, — продолжает голос, его тон почти насмешливый. — Фрея, я вижу твою большую заботу о Кире. Ты заботишься о нем, не так ли?
Мой страх превращается в ярость.
— Ему нужна помощь! — кричу я в темноту. — Он ранен! Ты не можешь просто…
— Я могу делать все, что захочу, — голос отвечает пренебрежительно. — Теперь я контролирую ситуацию. Не ты. Сейчас с ним все в порядке.
Я стискиваю челюсть, вглядываясь в темноту.
— Нас будут искать! — кричу я вызывающе. — Они придут за нами! И когда они придут, ты, черт возьми, труп.
Голос замолкает на мгновение, затем раздается темный, зловещий смех.
— О, я знаю, Фрея Линдквист.
Я замираю, ощущая тошнотворный холод, разрывающий меня изнутри.
— Что, черт возьми, он сказал? — хрипит Кир позади нас, его голос слабый.
— Я знаю, что кое-кто придет за тобой, — усмехается голос. — Я на это и рассчитываю. Более того, даже знаю, кто это будет.
Дрожь пробегает по спине.
— Мужчина, который любит тебя, Фрея.
Эти слова вызывают дрожь во мне, и хотя все в этот момент — чистой воды ужас, я не могу остановить искру, которая вспыхивает в груди.
Мужчина, который любит меня.
Мал.
Больно думать о нем после всего, что произошло. Но когда я слышу эти слова, это накрывает меня сразу, и я понимаю, почему это было так больно. Почему это сломало меня, когда я увидела предательство на экране его ноутбука.
Потому что я тоже люблю его.
Я делаю глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие.
— Если ты думаешь, что Мал придет и будет участвовать в твоих чертовых играх, ты заблуждаешься, — яростно бросаю я в ответ, хотя мои руки дрожат.
Голос вздыхает в ответ, звуча почти скучающе.
— О, он сыграет. Но прежде чем это произойдет, Фрея, у тебя есть шанс помочь ему.
— Что, черт возьми, это значит? — резко спрашивает Хана, хотя я слышу страх под ее гневом.
Голос снова усмехается, тот же холодный, насмешливый звук.