Империя проклятых
Шрифт:
– Ты же сказал, что она монахиня?
Пожилая дама оглядела закатную плясунью, отметив золотистый блеск ее глаз.
– Я была сестрой-фехтовальщицей, горянка. Когда была глупой юницей. Преданной Богу, Деве-Матери и Мученикам. Но когда я молилась… – тут она коснулась своего старого клинка, – я молилась вот этим.
– Дама Фионна – одна из лучших мечниц, – сказал я. – Во время оссийских кампаний она научила меня нескольким трюкам. И спасла мне жизнь,
– И в итоге ты добился своего, милый Габби, – сказала она, похлопав меня по колену.
– Милый Габби? – фыркнула Феба.
– Да, так я его называла, – усмехнулась Фионна. – До того, как его начали величать Черным Львом. Маленький Габби де Леон. Он был полон отваги и уксуса. Хмурился так, словно его каждое утро пинали по яйцам. И кричал! Дева-Матерь, как много было крика…
– Это было, когда ты служил Девятимечной? – спросила Феба.
– Мой первый поход. – Я кивнул. – Император Александр приказал войскам отбить северный Оссвей, после того как Толев и его выводок захватили побережье. Мы с доброй сестрой сражались бок о бок в течение всего того года. – Я улыбнулся, и сердце наполнилось сладкой ностальгией.
Мысленно я вернулся в Бах-Шиде. Двинулся дальше, к Дун-Крэгу, Сэт-тунну. До самого Трюрбале.
Менестрели ускорились, народ зааплодировал, но лицо Фионны внезапно помрачнело. На нас двоих упала тень, несмотря на музыку, танцы и смех вокруг. Глаза старой дамы затуманились, и она, без сомнения, мысленно проходила по тем же улицам, что и я. Эти ужасные клетки, эти несчастные люди. Я наполнил ее кружку до краев.
– И на этом все закончилось, – вздохнула она.
Феба переводила взгляд с меня на нее и обратно.
– Тебя ранили или…
– Ранили, но не плоть, горянка, – ответила Фионна, снова наполняя мою кружку. – Но после того, что я увидела в Трюрбале, Бог во мне просто… испарился. Юный Габби и его собратья по ордену двинулись навстречу славе, а я тихо распрощалась со всем и всеми. Повесила свой меч на стену. Познакомилась с милым нордлундцем, который предпочитал разливать напитки, а не разбивать черепа, и трахаться по утрам, а не ходить на мессу. Никогда не оглядывалась. Тоже неплохо.
Фионна опустила глаза, и ее голос стал едва слышным:
– Слышал о Дун-Мэргенне? – приглушенно спросила она.
– Только то, что он пал, – ответил я.
– Дивоки захватили его несколько месяцев назад. Черносерд и его сестра.
– Но как? Мэргенн был самой могущественной крепостью к западу от Августина.
– До нас доходят только слухи. – Фи пожала плечами. – Да то, что болтают беженцы. А они утверждают, что Дивоки разрушили стены издалека, находясь за пределами досягаемости пушек Ниам. Одни говорят, что это была артиллерия, другие шепчут про колдовство. Они потопили флот леди Кейтлин в Волчьем заливе. Зарубили леди Уну на крепостных стенах. Леди Рейн погибла, защищая
Я вздохнул, вспомнив девушек, с которыми познакомился при дворе Ниам. Маленькая Кэт со свирепой улыбкой и Уна с острым, как бритва, языком. А Рейн… боже, она была совсем крошкой…
– А Ниам? – тихо спросил я.
– Говорят, она храбро сражалась. Даже после того, как пали ее дочери. Но когда стало ясно, что город обречен, отправила к Дивоку парламентеров. Черносерд принял ее капитуляцию, а затем бросил ее на растерзание своим порченым. Выпил ее досуха, ублюдок, а потом скормил останки своим шавкам.
– Благая Дева-Матерь… – прошептал я.
– Заключи ее в свои объятия, – продолжила Фионна, сотворив знак колеса.
Я был убит горем и напуган этой новостью. Ниам а Мэргенн была блестящим генералом, ветераном дюжины кампаний как против живых, так и против нежити. А тут… Никита разрушил ее столицу, а Киара столкнулась с Душегубицами и выжила – это была какая-то новая тьма, порожденная Неистовыми.
Какая-то злая магия, о которой я не имел никакого представления. И Диор оказалась в лапах Матери-Волчицы и теперь направлялась прямиком в объятия Черносерда.
– А тебя что сюда привело, Габби? – тихо спросила Фионна. – Что тебе здесь надо?
Я заставил себя вернуться в настоящее, допивая свое пойло.
– Еда. Постель. Лошадь.
– И помыться, – проворчала Феба.
– Да, – вздохнул я. – Думаю, ванна тоже не помешала бы.
– Что ж, думаю, мы сможем тебе помочь.
Фионна оглядела меня с ног до головы.
– Я попрошу одну из моих девочек и одежду тоже почистить. А то она у тебя уже стоит и, похоже, вот-вот начнет самостоятельно ходить.
– Клянусь, мы уедем завтра утром. Если бы у нас был выбор, нас бы здесь и сегодня не было. Я знаю, что меня наверняка ищет жандармерия Редуотча, и знаю, что ты…
– Хватит об этом. – Она нахмурилась. – Такое счастье снова увидеть тебя, милый.
Музыка сменилась джигой в оссийском стиле под названием «Загадка скрипки». Это была веселая мелодия, как будто менестрели тоже хотели развеять мои печали, скрасить морозную ночь. Толпа зааплодировала, Фионна захлопала, несколько человек раздвинули столы, чтобы освободить место, и люди начали топать в такт. Я был уже почти пьян, но пока не настолько, насколько хотелось, поэтому налил себе еще и попытался скрыть, что у меня до сих пор дрожат руки.
– Потанцуй со мной, – потребовал чей-то голос.
Я моргнул, увидев перед глазами протянутые пальцы. Нахмурившись, я посмотрел на них, потом на руку в изумрудной перчатке, на плечо, украшенное кроваво-красными спиралями фейри, и, наконец, наткнулся на пару прикрытых локонами сверкающих глаз.
– Что?
– Ты же умеешь танцевать? – спросила Феба.
– Нет, – проворчал я, допивая черное пиво.
– Вообще-то умеет, – заявила Фионна. – Он великолепен, я видела.
Я хмуро взглянул на старую подругу, когда Феба пошевелила вытянутыми пальцами у меня под носом.