Индульгенция для алхимика
Шрифт:
– Ну, и?
– поторопил его студиозус.
– Что ну и?
– не понял ушедший в свои коммерческие мысли Проныра.
– А! Так я и говорю: у ткачей в Мюреке на большую партию денег нет. По ценам Граца покупать не в состоянии, на обычной шерсти навар у них небольшой. Так что свободного серебра - кот наплакал. В общем, по первоначалу дело туго пойдет, вот что я сказать хотел. Приличный объем тканевого красителя больше, чем по три батцена мы продать не сможем, ага, - утвердительно закивал головой финансовый гений.
– Тьфу, - алхимик едва не выругался.
– Я-то думал,
– А как - же!
– изумился фамулус.
– Ты ведь все время в облаках витаешь, тебе до земного - дела нет. Да если б не я...
– тут Николас заткнулся, увидев перед своим носом здоровенный кулак субминистратума.
– Ты скажи...
– Густав понизил голос - что на счет черно-белых выяснил?
Проныра заговорщицки приложил указательный палец к губам, выглянул за дверь, выдвинул второй табурет, присел рядом с алхимиком.
– Доминиканцев в Мюреке четверо. Коммендатор общины и три фратера: два плебана и министратум. Раз в месяц устраивают вояж - посещают деревни и крепость, причем в Граубурге удостаиваются обеда с нашим сеньором, ага. На дознание в Грац отправляют редко, раз в полгода примерно. Людей в Долине не так много, барону не очень нравится, когда его вассалов ломают на дыбе. В общем, они тут с опаской работают, Порубежье все таки, можно и арбалетный болт между глаз поймать. Так что сильно не волнуйся...
В дверь кельи постучали.
– Упс...
– Проныра подскочил на табурете.
– Кого там принесло?
Студиозус пожал плечами:
– Не знаю. Открывай, наверно из челядинцев кто-то заявился...
***
Действительно, за порогом стояла одна из двух младших прачек замка - курносая Гертра. Невысокая, с пухлыми маленькими губками, полными щечками, большущими, удивленно глядящими на мир, синими глазами, короткими прядями каштановых волос, выбивающимися из под складок светло - голубого крузелёра[154]
, она, казалось, должна постоянно что-то напевать и весело смеяться, но... улыбка появлялась на лице восемнадцатилетней девушки очень редко, а выражение лица было таким, словно она соблюдала траур.
– Добрый день, господа клирики[155]
, - начала визитерша, зайдя, по приглашению Проныры в лаборариум. Голос у прачки оказался тихим и невыразительным.
– Меня прислал герр Гуго Майер. Он хочет знать, когда вы приготовите мыло для его милости барона... сколько выйдет порций и с каким оно будет ароматом...
– Гертра стояла перед алхимиком чуть опустив голову и сложив натруженные истертые руки перед собой, на оборке фартука.
Шлеймниц поднялся с табурета, грозно взглянул в сторону похотливо косившегося на грудь девушки Николаса, кашлянул в кулак и, ответил:
– Передайте управляющему, что все будет готово через четыре дня. Около десяти фунтов розмаринового и столько же лавандового снадобья. Завтра мы должны уехать в горы, возможно - с ночевкой. А как вернемся - сразу начнем Делание. Пусть герр Майер не беспокоится.
Гертра кивнула, практически развернулась к двери, но, остановилась, словно не решаясь задать некий вопрос.
– Да, фройлян? Мы
– очкастый Прош куртуазно склонил голову, придвигаясь ближе к посетительнице.
Девушка слегка зарделась, потупила глаза, а потом, очень тихо произнесла:
– Если можно... не мог ли господин алхимик сделать небольшой кусочек и для меня? Совсем крохотный, на четверть унции... заплатить я не смогу... но я отстираю... буду стирать ваше белье столько, сколько скажете...
Студиозусу стало неловко. Гертра просила о такой малости, так скромно и неуклюже... словно в первый раз. С другой стороны - понятно, ведь простолюдины моют волосы травяными настоями, есть более насущные покупки, на которые они тратят свои немногочисленные крейцеры. Пользоваться ароматическим мылом - прерогатива только благородного и почтенного сословия...
Проныра только - только собрался влезть с предложением о личной помощи, но Густав его опередил:
– Конечно, фройлян. Думаю, у нас останется немного species[156]
, и, мы с удовольствием подарим его вам. Без всяких денег или обмена на услугу. У вас и так хватает работы, так что займитесь ей.
Девушка покраснела еще больше, неловко изобразила книксен и, не сказав ни слова, исчезла за дверью. Николас засверкал стеклами очков:
– Но Гусь! Сколько могу я стиркой заниматься?
– особо выделив "я", фамулус плотно притворил двери.
– Пока не отработаешь четырнадцать пфеннигов, - Шлеймниц говорил решительно и безапелляционно.
– Э... мс...
– промямлил кутила Прош, - А что это за разговор про завтрашний поход?
– Обычный разговор. Завтра, после восхода солнца, отправляемся в Долину. И в горы, за пиритом, каолином, солью, и, прочими нужными минералами. У кузнеца я все узнал в точности, что и где, так будь добр, утром приготовь Рыжика и маленькую повозку...
ГЛАВА 8
***
С благословления отца Пауля, в поход отправились сразу после секундарии. Погода стояла солнечная, но ветреная. Откормившийся на баронских харчах, Рыжик бодро стукал копытами и размахивал хвостом, отгоняя воображаемых сплетней. Густав хотел побыстрее добраться к подножию Мон - Бёзенштайна, заняться поиском колчедана, но, в нижней деревне, Браденхолле, их задержал сержант надвратной башни. Узнав, что прибывшие с господином Граувицем клирики отправляются в путешествие по Долине, и, что их провожатым назначен дылда Эммерик, толстомордый вояка покрутил обвислый ус, осмотрел троицу, задержался взглядом на Адольфиусе... Что-то в уме прикинув, приказал ждать. На вопрос раздраженного Шлеймница, сколько им придется торчать подле открытых ворот, стражник невозмутимо ответил: мол, столько, сколько нужно. Немного помолчав, все же объяснил: всего-то на-всего, надо дождаться старика - травника, такого же новичка в Тотенраух, как и алхимик с фамулусом, пришедшего в поселок за несколько дней до возвращения господина барона. И взять деда с собой на прогулку, окрестности тот уже облазил, а теперь - ждал случая осмотреть Долину. Не с Патрулем же ему ехать? Или доложить в крепость, что алхимик отказался помочь лекарю?