Индульгенция для алхимика
Шрифт:
– Похоже, Господь услышал твою молитву, - бас Л"Ашьери звучал хрипло и натужно, словно травник нес перед собой мешок с зерном.
– Не знаю другого объяснения. Пошли, нужно отдохнуть, да. И - рассказать патрульным о том, что видели на Плато... И про Эммерика с Николасом.
– Вы правы, герр Рэдрик, - студиозус шумно выдохнул.
– Надеюсь, что наши товарищи эту ночь переживут, - бросил фразу алхимик, обернувшись к Хоэ - Варте... после чего направился к мосту.
Новый сюрприз их ожидал в коридоре надвратной башни. Караульный усач - сержант, провожавший их в дорогу,
– О! Живые все-таки! Я не поверил сначала... А ваши друзья переживают так, что в трактире папаши Хумгла сегодня пива не хватит. Через пару часов вся деревня узнает, как вас импур сожрал.
– Нет, мы заблудились немного, - старик предупреждающе взглянул на Густава.
– Хвала Господу и Деве Марии, из чащобы выбрались. А эти бездельники, говоришь, в трактире по нам поминки справляют?
– Ну да, перед комплетой они пришли, - сержант хлопнул травника по плечу.
– Проставиться не забудешь? За второе рождение, а?
Л"Ашьери фыркнул:
– Тогда выпивки точно не хватит. Ты один пьешь столько, как весь твой десяток. Давай, завтра посидим. Устал я.
Вояка покладисто кивнул.
– Завтра, так завтра. Сегодня у меня все равно не получится, служба. Удачи вам.
– И тебе, Ганс, того же, - травник, ухватив студиозуса за руку, потянул к стоявшему неподалеку двухэтажному каменному зданию, где папаша Хумгл держал трактир и постоялый двор.
Действительно, Эммерик, Николас и Адольфиус, оказались там. Они сидели в компании нескольких крестьян, закончивших свои дела пораньше, и теперь выслушивавших дифирамбы фамулуса про отважного служителя Лулла, столь рано покинувшего этот Мир. Троица, хоть и навеселе, оказалась достаточно трезвой, что бы при виде восставших из мертвых приятелей, сначала умолкнуть, потом - перекреститься, а затем - с громкими воплями броситься обнимать своих горько оплакиваемых спутников похода. Деревенские, увидев такой разворот дела, разочарованно подхватили свои кружки, и, переехали за другой столик. А Густав и Рэдрик, подвинув к себе ополовиненные блюда, жадно приступили к трапезе.
– Рашкажывай, - алхимик ткнул бараньей костью в Проныру, норовившему уткнуть нос в пивную кружку.
– Гусь!
– облат отставил посудину.
– Как ты мог так поступить?! Мое бедное сердце едва не разорвалось от горя! Вчера, не дождавшись вашего возвращения, мы заночевали в лесу... а с первыми лучами солнца, отправились на Плато. Ага. И что мы там обнаружили?
– Прош нагнулся, развязал котомку, и, предъявил взору окружающих изодранный плащ Л"Ашьери.
– Только это! И никаких следов больше! Кричали, искали... все бесполезно, ага. Тогда мы решили вернуться в деревню, договориться с егерем, и, завтра вновь уйти на ваши поиски. Как ты мог, ведь я подумал, что импур пообедал моим лучшим другом!
– Ты шкжал - вчера заночевали в лесу... а сегодня ушли на поиски?
– оставив в покое барана, Шлеймниц переключился на запеченные под сметаной корнеплоды.
– Ну да, - Проныра слегка промочил горло.
– А что?
– А я думал...
– тут плечо алхимика крепко
– Думал, и сегодня возле Плато нас ждать будете, - слегка поперхнувшись, поправился студиозус.
– Слава Деве Марии и архангелам!
– подвыпивший Эммерик полез обниматься к обросшему серой щетиной травнику, но оставил эту затею, наткнувшись рукой на полную кружку.
– А как вы? Как выбрались, что вообще случилось?
– Николас, подвинув свою емкость довольному Адольфиусу, наклонился вперед, стараясь заглянуть в глаза патрону.
– Ты что-то нашел? Не зря вниз спускался? Мы видели следы...
Субминистратум достал из кармана маппулу, аккуратно вытер губы, пальцы, лишь после этого вытащил из кошеля несколько камней, усыпанных полупрозрачными кристаллами.
– Нашел. Это - бертрандит[173]
. Не драгоценный камень, конечно... ювелиры им пренебрегают, считают не дороже хрусталя... Но, кое-что добыть из него можно. В общем, предстоит очень много дел. Да. Скажите спасибо герру Рэдрику. Без него... Без его помощи... В общем, он спас мне жизнь.
Николас изумленно поднял брови, ожидая волнующего рассказа, но, его не последовало. Травник лишь пожал плечами:
– Спас-то спас... но сходи-ка ты в инфернерию, к отцу Лукасу... пока не поздно. А лучше - прямо сейчас, после ужина. Помнишь, что Эммерик говорил про охотников? А то надышался всякой гадости... Да и я к нему загляну. После тебя. Фамулус нервно заерзал на лавке.
– Так вы что, на Плато долго пробыли?
Шлеймниц и старик одновременно кивнули.
Адольфиус, наконец-то расправившийся со своей кружкой, задумчиво поковырял в районе пупка, наклонился вперед, взял один из образцов и, принялся внимательно его разглядывать. Даже лизнул. Не понравилось. Обезьян скривил физиономию, отбрасывая камень к остальным.
– Да, и по поводу этой находки, - Густав дожевал и проглотил очередной кусок.
– Не вздумайте никому болтать! Во-первых, я до конца не уверен, нужно пробы сделать... а во-вторых - попросту... нельзя. Только представьте, что случится, если в проклятое место побегут все желающие быстро разбогатеть? Барон за такое... четвертует без разговоров и еще будем молить Господа, что легко отделались.
– Весьма уместное и разумное замечание, - согласился Л'Ашьери.
– Говорить действительно, не нужно. За каждый камень, добытый с распадка без разрешения сеньора, полагается отрубание рук по локоть... И хватит жрать. Пошли к лекарю...
ГЛАВА 9
***
Следующий день, последнее воскресенье июня и, заодно, октава святого Филиппа, для Густава выдался очень суматошным и трудным.
Все началось с того, что усталого и не выспавшегося студиозуса поднял церковный аколит Мюльх: капеллан призывал на вторую утреннюю молитву. Пришлось быстро умываться и идти в крепостной храм. Окончив службу, молчаливый отец Пауль жестом указал студиозусу пройти в сикристию[174]