Инквизитор. Охота на дьявола
Шрифт:
— Не вашу, — заметил Бартоломе. — Она была любовницей дона Фернандо.
— И моей тоже! И дьявола! — воскликнул дон Альваро. — Я спал с женщиной, которая связалась с нечистым! Что же теперь со мной будет? Что?!
— С чего вы взяли, что донья Люсия вступила в связь с дьяволом?
— Но я видел! — прошептал дон Альваро. — Я своими глазами видел!..
До сих пор Бартоломе слегка подыгрывал дону Альваро, но теперь сразу же посерьезнел.
— Что вы видели?
— Она обнимала его! Она целовала его руки! Она сидела у его ног!
— Следовательно,
— Я должен был быть у нее. Она должна была ждать меня! А она пригласила дьявола… А потом они улетели… вдвоем улетели… навсегда улетели…
Бартоломе понял, что дон Альваро вовсе не сошел с ума, он просто напуган, смертельно напуган. Он видел убийцу, которого совершенно искренне принимает за черта. Видимо, он считает, что должен стать следующей жертвой, ведь забрал же дьявол дона Диего! Но как он изменился за последние два дня, этот спесивый и наглый идальго! От былого гонора не осталось и следа.
— Дьявол забирает только тех, кто заключил с ним договор, — попытался успокоить дона Альваро Бартоломе, — таких, как дон Диего или донья Люсия. Вы же, насколько мне известно, никаких сделок с нечистым не заключали…
— Не заключал, не заключал, не заключал!
— Значит, вам совершенно нечего опасаться и нужно только прибегнуть к покаянию, потому что ваш грех — связь с ведьмой Люсией — был невольным. Вы ведь не знали, что она ведьма?
— Не знал, не знал, не знал!
— Вот видите.
— И вы думаете, мне ничего не грозит?
— Уверен в этом. По крайней мере, вам не стоит опасаться черта.
— А чего… мне следует опасаться?
— Согласитесь, сын мой, вы были в столь близких отношениях с доньей Люсией, что у тех, кто недостаточно хорошо знает ваше рвение в делах церкви, может возникнуть в отношении вас несправедливое подозрение…
— Что я тоже… служу дьяволу?
— Вот именно.
— Что же мне делать?
— Чистосердечно рассказать мне все, что вы знаете, все, что вы видели, и тем самым доказать свою невиновность.
— Спрашивайте.
— Давно вы вступили в любовную связь с доньей Люсией?
— Да. Год назад, а может, и больше…
— Вы знали, что не были единственным мужчиной, с которым она встречалась?
— Да… Сперва был дон Фернандо, потом дон Диего… Но я все равно любил ее! Я хотел на ней жениться! Теперь я все понимаю, — в глазах дона Альваро опять вспыхнул огонек безумия. — Она меня околдовала! Она меня соблазнила! Она завлекла меня в свои сети! Ведьма, ведьма, ведьма! Кругом ведьмы и колдуны! И черти! Страшные, рогатые черти!
— Каждый раз, когда мы произносим имя дьявола, мы его призываем, — изрек Бартоломе.
— Да? — испуганно спросил дон Альваро и замолчал.
— Отвечайте только на мои вопросы, сын мой. В ту ночь вы, как обычно, пришли к донье Люсии, постучали условным стуком, вам открыла Эрмоса…
— Да, да, святой отец, так оно и было. Потом я поднялся по лестнице, приоткрыл дверь в спальню Люсии, и тут…
— Вы
— Да!
— Как он выглядел?
— Огромное, мерзкое существо! В облаке серного дыма, в отсветах адского пламени… Его глаза сверкали, как раскаленные угли, пламя вырывалось у него изо рта…
— Он стоял к вам лицом? — перебил его Бартоломе.
— Нет, спиной.
— Как же, в таком случае, вы могли видеть его глаза?
— Не знаю! Но я видел! — убежденно повторил дон Альваро. — Я видел!
— Хорошо. Вы увидели дьявола. Что вы сделали?
— Я? Я призвал на помощь всех святых, осенил себя крестным знамением…
— И бросился вниз по лестнице, — закончил за него Бартоломе. — Храбрый поступок, достойный истинного кабальеро! Донья Люсия была зверски убита, а не улетела вместе с дьяволом, надеюсь, вы это понимаете?! И вы были последним человеком, который видел ее живой!
— Так вы думаете, что я… имел какое-то отношение к ее смерти? — пробормотал дон Альваро, уставившись на инквизитора круглыми от страха глазами.
Бартоломе передернуло от отвращения. В течение всего разговора он старательно сдерживал растущее раздражение, успокаивал дона Альваро и старался добиться от него вразумительных ответов, но в конце концов дал волю своим чувствам. Перед ним, забившись в угол кровати, скорчившись и тревожно озираясь по сторонам, сидел знатный кабальеро, мужчина, на глазах у которого убили любимую женщину, а он не осмелился и пальцем пошевелить! Бартоломе сам не был праведником и умел смотреть сквозь пальцы на людские пороки, но он презирал глупость, он презирал трусость.
— Я думаю, — со злостью сказал он, — что ты, идиот, находился в нескольких шагах от убийцы, а теперь, проклятый трус, даже не можешь его описать! Да не дрожи ты, как былинка на ветру! Никакой дьявол за тобой не придет: даже черта стошнило бы от такого дерьма, как ты!
Бартоломе закончил вечерние допросы и собирался пойти домой, чтобы хоть немного отдохнуть в тишине и одиночестве, но вдруг его внимание привлек шум, доносившийся из коридора. Главный инквизитор узнал высокий, визгливый голос брата Эстебана. Ему отвечал звонкий, срывающийся мальчишеский голос.
Бартоломе распахнул дверь и увидел занимательную картину: брат Эстебан, крепко ухватив за ворот рубашки Мигеля Отеро, тащил его за собой. Паренек отчаянно вырывался, извиваясь, как угорь. Брату Эстебану приходилось нелегко, но он не сдавался и не думал отпускать свою добычу.
— Попался, дьявольское отродье! — вопил он. — Не уйдешь от кары Господней!
— Пусти меня, грязная свинья, толстопузая тварь! — орал Мигель.
— Хватайте же его! — взывал к страже брат Эстебан.
Стражники, однако, не торопились помогать толстому монаху. По всей видимости, их эта сцена очень забавляла, они лишь делали вид, что пытаются поймать мальчишку, а сами только подмигивали друг другу и хохотали.