Инквизитор. Охота на дьявола

Колотова Ольга Евгеньевна

— Вы же сами видели! Помните, мы встретили их вдвоем ночью!

— Да, — кивнул Габриэль. — Было дело!

— Здорово он тогда с тобой разделался! — хихикнул Паскуале и тотчас получил сильную затрещину.

— Ты потише!

— А ты прикуси язык!

— Хватит вам! — оборвал их Габриэль. — Надо думать, что теперь делать!

— Да что тут думать?! Я его выслежу и зарежу!

— Тебя арестуют, Рамиро! — предсказал Паскуале.

— Само собой, — подтвердил Габриэль, — и вместо того, чтобы поднимать паруса, ты будешь ворочать веслом на королевских галерах! Ты этого хочешь?

— Нет, — покачал головой

Рамиро.

— Если нет, думай о том, как укротить девчонку, а не о том, как пристукнуть ее ухажера. Тем более, Рамиро, сила там не на твоей стороне.

— Разве вы не поможете мне? Ты пойдешь со мной, Паскуале?

— Нет уж, прости, — ответил крепыш. — Я не променяю открытую палубу на пеньковую веревку или галерную банку!

— А ты, Габриэль?

— Нет, Рамиро, на меня не рассчитывай. К тому же, я видел, как этот человек владеет шпагой. Дырка в шкуре мне совсем не нужна.

— Эх вы! А еще друзьями назывались! Сам справлюсь, без вас! — заявил он, вставая. — С обоими справлюсь, и с ним, и с девкой!

— Что он задумал? — спросил Габриэль у Паскуале. — Похоже, он задумал обоих порешить?

— Где ему! — усмехнулся тот.

— Жалко парня, — вздохнул Габриэль. — Совсем обезумел с горя. Может, пойдем за ним?

— Да брось ты! — беззаботно рассмеялся Паскуале. — Ничего наш храбрец не сделает! Одно дело трепаться, другое — пойти да и всадить человеку кинжал под ребра! К тому же, он девчонку задеть боится!

— Ты думаешь? — с сомнением покачал головой Габриэль.

— Я знаю! — самонадеянно ответил Паскуале. — Тот, кто задумал убийство, идет и убивает, а не кричит об этом на каждом углу!

* * *

У ног инквизитора лежала большая белая собака. Когда ввели узника, пес вскочил и негромко заворчал.

— Успокойся, — сказал псу Бартоломе и погладил по загривку.

— Присаживайтесь, сын мой, — обратился он затем к заключенному и движением руки отпустил стражу. — Продолжим нашу беседу, которая, с перерывами, длится уже целый месяц. Но сегодня, я думаю, мне удастся добиться ясности хотя бы по одному вопросу… Что вы так подозрительно на меня смотрите? Видите, со мной нет ни палача, ни его подручного. И я не собираюсь травить вас собаками. На такое способен только дон Фернандо де Гевара. Бесчеловечно, не правда ли?

— Я ни на кого никогда не спускал собак! — резко возразил узник и вдруг некстати добавил. — Кроме лис и волков, конечно… И то это было пятнадцать лет назад.

— Охотно верю, — усмехнулся Бартоломе. — На этот раз я и в самом деле вам верю.

— Неужели? — темные глаза де Гевары недоверчиво сверкнули. — А я уже потерял на это надежду.

— Правила святого трибунала запрещают раскрывать имена свидетелей и уж тем более ставить их лицом к лицу с обвиняемыми, — продолжал Бартоломе, не обратив внимания на реплику дона Фернандо. — Тем не менее, я рискну. Узнаете?

— Я не вижу здесь никаких свидетелей!

— А он? — Бартоломе погладил собаку. — Разве вы с ним никогда не встречались?

— Ах, это же тварь, которая вцепилась мне в руку…

— Зачем же так? Цербер — очень милое, покладистое существо. Он только не любит, если в его присутствии ссорятся и уж тем более, если начинают драться. Верно, Цербер?

Пес вопросительно заглянул в глаза инквизитору.

— Это ваша собака, сын мой?

— С

чего вы взяли?

— Несколько лет вы были неразлучны с Цербером, ведь среди людей, насколько мне известно, товарищей у вас не было. Но вы, я вижу, совсем не рады увидеть своего верного друга. У вас короткая память, сын мой. А ты, Цербер? Узнаешь своего хозяина? Почему же ты не бросишься к нему, не положишь лапы на плечи, не лизнешь его в лицо? Неужели ты тоже забывчивое и неблагодарное существо, Цербер? Нет? Понимаю. Ты знать не хочешь этого человека? Ты говоришь, это вовсе не твой хозяин? Ты видел его только один раз, да, Цербер? — Бартоломе перевел взгляд на де Гевару. — Похоже, пес со мной совершенно согласен. А вы что-нибудь можете возразить?

— Мне все равно, чья это собака!

— А мне — нет! — Бартоломе резко поднялся из-за стола. — Я допускаю, что вы из каких-то своих соображений решили не признавать свою собаку, но собака за месяц не может забыть своего хозяина! Не может забыть дона Фернандо де Гевару! Следовательно…

— Что — следовательно?

— Следовательно, вы не дон Фернандо де Гевара! Вы не дон Фернандо де Гевара, обвиняемый в колдовстве! Какой же вы колдун?! Вас тошнит от вида мазей снадобий, которые составляют колдуны! Какой же вы астролог?! Вы понятия не имеете о вращении небесных сфер! Какой же вы чернокнижник?! Вы и писать-то толком не умеете! Де Гевара победил на дуэли лучшего фехтовальщика города, а вы шпагу не умеете держать в руках! Ваше невежество просто возмутительно, но, в конце концов, оно сослужило вам добрую службу…

— Если я не де Гевара, то кто же я, по-вашему, такой?!

— Я думаю, вы его младший брат, дон Лоренсо. Иначе чем объяснить ваше поразительное сходство с доном Фернандо? Вас не мог отличить друг от друга даже епископ, а ведь он хорошо знал дона Фернандо… И, тем не менее, различить вас можно. У дона Фернандо нет шрамов на спине, что подтвердила ваша… то есть его любовница донья Люсия де Луна… И, наконец, люди могут ошибиться, но это создание, — Бартоломе потрепал Цербера по загривку, — никогда!

— Это ужасно! Такое не может привидеться даже в кошмаре! Вы лишили меня свободы, вы отравили мне жизнь, а теперь хотите отнять у меня даже мое имя! — узник тоже вскочил на ноги.

Цербер ощетинился и зарычал.

— Я не могу отнять у вас имя, которое вам не принадлежит!

— Вы сведете меня с ума, святой отец! Что вы от меня хотите? Чтобы я расцеловал эту мерзкую тварь?

— Цербер, ты слышишь, как он тебя окрестил? Это определенно не твой хозяин. Тихо, Цербер! Не рычи! Имейте в виду, собака может меня не послушаться и вцепиться в вас, как в прошлый раз. Ведите себя тихо, не кричите и, главное, не размахивайте руками. Я же предупреждал: Цербер не любит ссор.

— Я не понимаю, что вам от меня нужно!

— Зато я понял все, что хотел. Сейчас, дон Фернандо или как вас там еще, вас отведут в камеру. У вас будет время поразмыслить и вспомнить, как вас нарекли папа с мамой. Полагаю, это имя было не Фернандо. Вспоминайте! У вас осталось очень мало времени.

Бартоломе позвонил в серебряный колокольчик, вызывая стражу.

— Не будь идиотом, парень, — шепнул он узнику, когда стражники уже стояли в дверях. — Дон Фернандо де Гевара — колдун и еретик. Его ждет костер. Не понимаю, что за радость поджариваться в пламени за другого.