Инквизитор. Охота на дьявола

Колотова Ольга Евгеньевна

— Он уверял, что в день, когда мы поженимся, на свете не будет человека, счастливее его… Тогда я думала, что и в самом деле любима… Увы, все оказалось не так!

— Дон Фернандо думал не только о любви?

— Да. Де Гевара не уступят в родовитости знатнейшим фамилиям Испании, что же касается их состояния, то здесь дело обстояло не так благополучно… На королевской службе они не столько приобрели, сколько потеряли, ведь вознаграждается не верность и преданность, а лесть и низкопоклонство. Верой и правдой служа королю, отец дона Фернандо не приобрел ничего, кроме расстроенного здоровья… Брак, на который рассчитывала

семья де Гевара, существенно поправил бы их дела. А сейчас, увы, и от моего, и от их состояния не осталось и следа… Страшно представить, на что ушли мои деньги! На богомерзкие опыты… Дон Фернандо пустил их по ветру, обратил их в дым в прямом смысле этого слова… Какие только снадобья не сжег он в своих тиглях в поисках философского камня или еще чего-нибудь в этом роде… Наши фамильные драгоценности пошли, должно быть, на приобретение рога единорога, молока или слюны еще какого-нибудь чудовища…

— Донья Анна, — мягко остановил ее Бартоломе, — вернемся к истории семьи де Гевара. У дона Фернандо был брат, не так ли?

— Да. Лоренсо, младший брат. В родной семье он казался скорее пасынком, чем сыном… Прежде всего, как младший сын, он не получал решительно ничего, так как земли сеньоров де Гевара, пусть и не слишком большие, должны были целиком перейти к дону Фернандо… Что оставалось Лоренсо? Флот, армия или монашество… О чем думал Лоренсо, этот одинокий, нелюдимый, несчастный волчонок, этого никто не мог бы сказать… А теперь это не имеет никакого значения.

— Они были похожи? — с содроганием спросил Бартоломе.

— Что?

— Братья походили друг на друга?

— Да, очень. Их даже путали… те, кто не был с ними близко знаком. Но их сходство было лишь внешним. Стоило им заговорить, как сразу становилось ясно, кто есть кто… Насколько Фернандо казался наивным и добрым, настолько же Лоренсо — злым и завистливым. Яд, как будто, так и капал у него с языка… Словно в этом соколином гнезде внезапно вылупился аспид… Дон Фернандо большую часть времени проводил на охоте… Кажется, единственное, в чем он тогда по-настоящему разбирался, это собаки, лошади и ловчие птицы… У него было много друзей, таких же, как он, охотников, а его дурные наклонности тогда еще не успели проявиться… Дон Лоренсо всегда держался особняком. Таким он мне и запомнился: озлобленным, замкнутым… Кто бы мог подумать, что со временем природа возьмет свое, и Фернандо станет так похож на своего младшего брата!

— Что же произошло с доном Лоренсо?

— Кто знает! Однажды он исчез… А потом на берегу нашли его труп.

— Вы его видели?

— О нет, нет! Разве тогда я, семнадцатилетняя девчонка, осмелилась бы взглянуть на утопленника?!

— Так он утонул?

— Скорее всего, — кивнула она, — по всей видимости, волны выбросили его тело на берег, а потом этот обезображенный труп нашли рыбаки…

— Дочь моя, — осторожно поинтересовался Бартоломе, — вы уверены, что этот труп… был трупом дона Лоренсо?

— Без сомнения.

— Почему?

— Если в этом не усомнились ни отец, ни мать, ни брат, то как же могла сомневаться я?

— На чем же основывалась их уверенность?

— Святой отец, никаких сомнений просто не существовало! Это был дон Лоренсо… потому что это был дон Лоренсо!

— Но ведь вы сами сказали, что утопленник был неузнаваем!

— Тем не менее, его сразу же опознали… по одежде…

— Словно

его наряд не пострадал!

— Я слышала, на его камзоле были серебряные пуговицы… Конечно, рыбы… или рыбаки их поотрывали, но две штуки все-таки чудом сохранились. И, самое главное, его узнали по ладанке, которую дон Лоренсо, не снимая, носил на шее…

— Конечно, — еле заметно усмехнулся Бартоломе, — все это неопровержимо доказывает, что погибшим был именно дон Лоренсо!

— Стыдно признаться, — продолжала донья Анна, — но смерть дона Лоренсо ненадолго опечалила живых… Брат недолюбливал его, и даже мать с отцом как будто утешились и сосредоточили всю любовь на оставшемся сыне… К несчастью, им тоже недолго оставалось жить… Старик очень страдал от ран, полученных еще в молодости… Его смерть стала роковым ударом для матери… Вот и все… Остальное вы знаете, — грустно вздохнула она.

Бартоломе поблагодарил донью Анну и вышел на темную улицу. Какая-то светлая тень метнулась у него из-под ног. Бартоломе присмотрелся: это был тощий, белый пес.

— Да ведь это же Цербер! — невольно воскликнул Бартоломе. — Цербер! Цербер!

Пес насторожился.

— Цербер, Цербер! — обрадовался инквизитор. — Черт возьми, ты и в самом деле Цербер! Должно быть, ты ищешь хозяина. Его здесь больше нет. Пойдем со мной, адский пес!

Бартоломе поманил собаку. Цербер последовал за ним, но не рискнул приблизиться на расстояние вытянутой руки…

Так они дошли до ближайшей таверны, окна которой были ярко освещены. Несмотря на аппетитные запахи, доносившиеся из трактира, войти внутрь пес не отважился. Очевидно, за свою недолгую бродячую жизнь, ему уже пришлось испытать на собственной шкуре человеческую несправедливость. Цербер только принюхивался, задрав вверх грустную морду.

Бартоломе толкнул дверь и с порога крикнул трактирщика. Он даже на миг боялся выпустить Цербера из вида. Хозяин трактира пожал плечами, подивился странному требованию монаха-доминиканца, но, по его просьбе, вынес на улицу жирную жареную курицу.

Бартоломе бросил Церберу крылышко.

Тот опасливо приблизился, схватил лакомый кусок и проглотил, не жуя. Затем последовали ножка и шейка.

Недоверие было побеждено. Цербер подошел поближе.

— Нет, друг, не все сразу, — Бартоломе показал псу вторую половину курочки и предложил следовать за собой. — Остальное получишь дома.

Стоя в дверях таверны, трактирщик с удивлением наблюдал, как доминиканец скармливает курицу тощей, поджарой собаке. Но, в конце концов, за курицу было полностью уплачено, и монах имел полное право делать с ней все, что ему заблагорассудится.

* * *

Стараясь загладить неудачу с Цербером, Франсиско Руис проявил чудеса ловкости и разыскал старого слугу сеньоров де Гевара Мануэля Васкеса, того самого, который, по словам доньи Анны, стерег ее во время отсутствия дона Фернандо. А разыскать Мануэля, надо сказать, было не так-то просто. После ареста хозяина слуги быстро сообразили, что вполне могут оказаться за решеткой в компании своего господина, и разбежались кто куда. Осталась только старая Инесилья, которая, во-первых, не захотела покинуть свою несчастную госпожу, а во-вторых, ей просто некуда было идти. Она-то и выдала Мануэля, подсказав альгвасилу, что он, скорее всего, скрывается у своего брата, который живет на окраине города.