Инквизитор. Охота на дьявола

Колотова Ольга Евгеньевна

Так или иначе, но на следующий день после разговора с доньей Анной инквизитор имел возможность допросить слугу дона Фернандо.

Старик выглядел очень растерянным и поминутно повторял:

— Я ничего не знаю! Я ничего не знаю!

— Но я тебя еще ни о чем не спросил! — остановил его Бартоломе.

Мануэль сообразил, что ведет себя неосмотрительно, и замолчал.

— Сколько тебе лет? — спросил Бартоломе, взглянув в его изборожденное морщинами лицо.

— Семьдесят, святой отец.

— Ты, вероятно, помнишь отца дона Фернандо?

— И деда, —

кивнул старик.

— Давно ты у них в услужении?

— О, больше, чем полвека! — старик несколько оживился. — Сначала я служил дону Алонсо, деду нынешнего сеньора, затем дону Бернардо, его отцу, а после его смерти — дону Фернандо.

— Сеньоров де Гевара больше не существует, — сухо заметил Бартоломе, — есть только еретик и колдун де Гевара…

Глаза старого слуги сверкнули, он хотел возразить, но тотчас сообразил, что спорить с инквизитором не следует, и прошептал только:

— Да, святой отец…

— Если бы у дона Фернандо были наследники, они остались бы ни с чем, были бы лишены всех привилегий и должностей, если бы таковые имели, и, разумеется, имущества… Но ведь наследников нет?

— Увы! Бог не благословил детьми дона Фернандо и донью Анну.

— А братья, сестры?

— У дона Фернандо нет ни сестер, ни братьев. Его младший брат погиб пятнадцать лет назад.

— Каким образом?

— Он утонул, святой отец.

— Насколько мне известно, к морякам де Гевара не имели ни малейшего отношения.

— Конечно, он не был моряком. Может, он упал в море с причала, а может, кто-нибудь нарочно столкнул его… Раз это не открылось пятнадцать лет назад, то теперь и подавно останется тайной.

— А, так ты думаешь, что утонуть ему помогли?!

— Нет, нет, я не решился бы это утверждать…

— Я слышал, у братьев были натянутые отношения?

— Вы хотите сказать, что дон Фернандо мог… Сохрани Бог! Де Гевара никогда не запятнали себя преступлениями!

— Конечно, конечно, — усмехнулся Бартоломе, — потому-то один из них сейчас и сидит в тюрьме…

— Зачем бы дону Фернандо убивать своего брата? Они недолюбливали друг друга, это правда, но они почти не встречались. Дон Фернандо с утра до вечера пропадал на охоте, а дон Лоренсо корпел над книгами… Один Бог знает, что он в них находил и почему не развлекался, как следовало бы в его возрасте!..

— Скажи-ка лучше, — прервал его Бартоломе, — ты видел труп дона Лоренсо?

— Как сейчас вас!

— Что за сравнения! — поморщился инквизитор.

— Простите, святой отец… Я видел… Я и Хорхе принесли его с берега на собственных руках…

— И это был дон Лоренсо?

— Само собой, это был дон Лоренсо, — не понял вопроса старик, — вернее, то, что от него осталось…

— Ты в этом уверен?

— Так же, как и во всем остальном, что видел собственными глазами!

— Почему же?

— Серый камзол, который был на нем, я сам помогал ему надеть. Я сам чистил его туфли с серебряными пряжками и такие же точно пуговицы на камзоле.

— Иными словами, ты узнал пряжки и пуговицы, а не дона Лоренсо?

— Пряжки и пуговицы, — убежденно ответил

Васкес, — принадлежали дону Лоренсо.

— Понятно, — кивнул Бартоломе. — Но можно ли было узнать самого человека?

— Где там! — махнул рукой старик. — У него все лицо было разбито, можно сказать, лица вовсе не было, словно несчастного молодого человека, прежде чем утопить, очень долго били головой о камни.

— Значит, все-таки он был убит?

— Кто знает!

— Что ж, я тебя больше не задерживаю.

— Я могу идти?

— Да.

— И я… не разделю участь своего господина? — тихо спросил старик.

— Какую участь?

— Ну… он ведь будет осужден и казнен, не правда ли?

— Зачем же мне тебя казнить? — горько усмехнулся Бартоломе. — Скоро сам умрешь.

* * *

— Я убью его! — Рамиро стукнул по столу оловянной кружкой. — Клянусь, я убью его! Вот только узнать бы, кто он такой, этот чертов бабник!

Молодой моряк и два его товарища: долговязый Габриэль и крепыш Паскуале сидели за столом у распахнутого окна в портовой таверне. Ветер доносил шум и запах моря. Но для Рамиро теперь даже самые знакомые и приятные ароматы отдавали горечью. Волны не шумели, перешептывались между собой: «Вот он, обманутый жених! Вот он, дурачина!» Ветерок не ласкал, а дразнил, издевался: «Вот он, отвергнутый жених! Вот он, простофиля!» Заливая горе вином, Рамиро дошел уже до такого состояния, когда даже хлопанье паруса кажется издевательским хохотом, а скрип уключин — мерзким хихиканьем. Рамиро казалось, что он стал посмешищем для всего порта, для всего города, для всего мира! Его девушка изменила ему, посмеялась над ним. Она втоптала в грязь его мечты. Она разрушила его веру в чистоту и невинность. Но самым страшным было то, что у него никогда не хватило бы сил гордо повернуться и уйти, бросив ей на прощание: «Такая ты мне не нужна!» Он любил ее! Он не представлял себе жизнь без нее! И потому склонен был обвинять не столько Долорес, сколько ее соблазнителя.

— Я должен узнать, как его зовут, где мне его найти!

— А у девчонки ты спрашивал? — поинтересовался Габриэль.

— Она сказала, что это не мое дело!

— Ну, еще бы! Сперва они всегда так отвечают. А ты, что же, не мог встряхнуть ее как следует?!

— Кто? Я? Встряхнуть Долорес? — всхлипнул Рамиро и размазал рукавом по лицу пьяные слезы. — Я ее пальцем никогда не тронул!

— Ну и зря, — сказал Габриэль. — Потому-то она тебя и не боится!

— А зачем мне, чтобы она меня боялась?

— Ну, брат, если бы она тебя боялась, она бы никогда на такое не решилась!

— Не мужчина ты, а слюнтяй, — подхватил Паскуале, — если бабу пальцем тронуть боишься…

— Ты думаешь? — встрепенулся Рамиро.

— Вот именно! Пойди к ней еще раз и объяснись! Да не проявляй слабости!

— Нет, — Рамиро привстал, но тут же тяжело опустился на скамью и помотал кудлатой головой. — Меня теперь на порог не пускают… как паршивую собаку, — и он опять всхлипнул.

— Послушай, а ты уверен, что она ведет себя как шлюха?