Интимная лирика
Шрифт:
у несентиментального посла.
И думал я с забытой авторучкою,
с комком у горла после слов таких
про землю и кубинскую, и русскую,
про отдаленность и про близость их.
Россия любит Кубу нежно, внутренне —
не предписанье это ей велит.
Лицо России трепетно и утренне,
когда она про Кубу говорит.
Все потому, что здесь, на этом острове
где Ленин принят в нозую семью,
как в непохожем и похожем образе
Россия
Ту самую — ершистую, нелозкую,
вселявшую во всех буржуев страх,
в кожанке с алым бантом и винтовкою
и с чистотой возвышенной в глазах.
Нет, это не слепое подражательство,
но наш пример они 'в себе несут.
Святое наше дело продолжается,
меняя только формы, а не суть.
Нас не рассорят мнения и прения.
Нас не расколет лжедрузей вранье.
Россия своей молодости предана,
и будет надо — защитит ее!
1963
Москва и Куб^а
Вот едет девушка в автобусе
со сжатым в кул
аке билетиком.
В ней столько детства,
столько робости
от босоножек до о беретика!
Она билет смущенно комкает.
Смешные губы...
Что ей
до Ганы илщи Конго?
Что ей
до Кубы?
Но вот
на фабрике . прядильной
митинг бурный.
Она с подругами о притихла,
ну а с трибуны
девчата
в блузках аккурат!, пых,
батистовых
громят
бельгийские фабрикантоз
и покровителей Баптисты...
Я,
с сигаретой красно^пресненской
московский парень
иду сквозь листья,
(Смех
и песенки
воскресным парком.,*.
Ах, ни о чем бы мн^е не думалось!
Но слышу гуды
чужих снижающихся < «дугласов»
над снами Кубы.
Все это
не пустые фразы.
Когда-то
пионером
я так мечтал идти на Франко
по Пиренеям.
Кубинцы, ваши дни трудны, —
министры,
лесорубы.
Но если боевой трубы
коснутся губы Кубы —
во имя нынешнего дня
и вас,
все будущие годы, —
Revolucion *, возьми меня
солдатом
1962
Революция (испан.).
Королева красоты
Ночь вся шиворот-навыворот!
Все дома кругом пусты.
Я в Сантьяго.
Я на выборах
королевы красоты.
Это празднество не в здании,
а под небом,
просто так,
прямо в центре мироздания,
в звездопаде
и цветах.
Оркестранты чуть под мухою —
в них таинственный процесс,
и под музыку,
под музыку
процессия принцесс.
Женщин —
страшное количество!
Это тяжко,
но терпи.
С плеском платья их колышутся
от дыхания толпы.
Все глазами чуть подразнивают.
О мерцание зрачков!
И подмостки
чуть подрагивают
от уколов каблучков.
И смотрю я,
чуть не вскрикивая,
как чеканны и стройны
ноги медные,
нефритовые,
ноги лунной белизны.
А под номером тринадцатым
некрасивая одна,
и ее конфигурация —
мягко выражусь —
бледна.
Видно, хочется замужества
и поэтому идет.
Аплодирует за мужество
ей собравшийся народ!
Кто же будет королезою?
Та —
с усмешкой колдовской?
Та —
с лимонной карамелькою
за лиловою щекой?
Эти женщины мне нравятся,
но на Кубе есть одна,
всех затмившая красавица.
Удивительна она!
Эта женщина
вне конкурсов!
Ее очи —
начеку.
И украшена не кольцами —
Пистолетом на боку.
Все в ней плещет и волнуется.
Брови черные —
вразлет.
Сеньорита
Революция
по улицам идет.
Ее недруги артачатся
и кричат ей: «Улю-лю!»,
ну а я влюбился начисто
и вовек не разлюблю.
Пусть Другие не обидятся,
но бесспорно — это ты,
Революция кубинская, —
королева красоты!
1961
«Интернационал»
В тенистом Тринидаде,
кубинском городке,