Истина
Шрифт:
Он лежал лицом к стене и мысленно прощался с настоящим временем, явью, уходил в мир сновидений. Надолго? Сны бывают короткие и длинные. Если бы можно было, он, не задумываясь, променял бы настоящее на сон, чтобы не просыпаться. Глубоко вздохнув, он повернулся на левый бок, вытянул левую ногу, правую подтянул к подбородку и затих. «Сейчас начнется», – подумал он, засыпая.
За ночь он два раза просыпался и сразу же опять засыпал. Автокран пришел ровно в три часа. Он был назначен старшим стропальщиком. Все в работе им было продумано. Работа спорилась. Тут он отлучился за чем-то. И в это время помощник, молодой человек, в спешке придавил себе палец на левой ноге. Он, как старший стропальщик, не должен был отлучаться. Было нарушение техники безопасности. Проснувшись, он долго ругал себя, чертыхался, что оставил рабочее место. На пять минут отлучился – и… Будет по заводу приказ по технике безопасности… Начальство будет не в восторге. Нехорошо все это. Не надо было уходить. Ба! Это всего лишь сон!
Совсем как у Чехова
Алексей Алексеевич, пенсионер с 40-летним трудовым стажем, оставшись один – жена ушла в универсам за творогом – достал из комода тетрадь, ручку, сел на кухне, задумался: как писать, с чего начать? Было боязно: как-никак адресат серьезный – второй человек в государстве. Не шутка. «Уважаемый Дмитрий Анатольевич, – начал Алексей Алексеевич робко. – Вот пишу вам письмо. Поздравляю вас с Пасхой. Родители у меня умерли. Скоро и мой черед придет. Годы, они, знаете ли, не красят. Плохо мне без зубов. На вас одна надежда». Алексей Алексеевич тяжело вздохнул и легко представил себе… Большой кабинет, Дмитрий Анатольевич… Лицо холеное. Человек серьезный. Не забалуешь. Сказал, что не будет промилле для нерадивых владельцев автотранспорта, – слово держит. Конечно, выпил – лучше сидеть дома, какая может быть машина. Пьяный – дурак. У меня вот не было машины и нет. Мне все равно, есть промилле, нет. С зимним временем, Дмитрий Анатольевич, вы говорите, что надо разобраться. Конечно, разобраться надо. Кто же против? А помните, Дмитрий Анатольевич, как вы, будучи президентом, поехали на Курилы? Какой тогда был шум. Японцы тогда здорово обиделись на вас. Алексей Алексеевич опять тяжело вздохнул, взял ручку: «Дмитрий Анатольевич, смеялся я вчера сильно. В газете профилакторий предлагал недельный отдых. Хорошее обслуживание, питание, главное, недалеко. 16 тысяч. Деньги вроде как небольшие. Но где их взять? Пенсия 9200. За квартиру 3000. А как хотелось бы съездить отдохнуть. Старуха меня спрашивает: ты что смеешься, совсем из ума выжил? Это она так шутит. Да… Хорошо бы евроокна вставить, а то старуха у меня зимой мерзнет, никак согреться не может. В фуфайке дома ходит. С зубами у меня вот проблема. Осталось три зуба. Сосед мне говорит, чтобы вставить зубы, надо 40-60 тысяч. А где мне взять такие деньги? Работать – сил нет. Эх, если бы мне сделать зубы, кажется, ничего больше не надо. Яблоко съесть – проблема. У старухи-то зубы есть. У нее у молодой были хорошие зубы. А я все мучился с зубной болью. Ох, как болели, хоть караул кричи. И к врачу не ходил, все терпел. Молодой был, не думал. Спохватился – поздно. Так оно всегда бывает. Мне бы зубы сделать… »
Алексей Алексеевич встал, подошел к зеркалу, открыл рот – три зуба, ни больше, ни меньше.
«Эх, мне бы зубы, – опять писал Алексей Алексеевич. – С зубами жить можно. Без зубов совсем плохо. 40 тысяч… Для пенсионера это огромные деньги. Жизнь пенсионерская – от пенсии до пенсии. Конечно, от пенсионера какой толк. Обуза. Отработанный материал. Я все понимаю. У вас свои проблемы. И вот еще: засыпаю я плохо. Зимой еще ничего, темно. А летом солнце светит в глаза до 11 часов и совсем не хочется спать. Хорошо бы вернуть зимнее время. И еще, Дмитрий Анатольевич, я хочу вас предупредить, ходят слухи о вашей скорой отставке. Я, конечно, не верю. Кому-то вы дорогу перешли. Вы уж не обижайтесь на меня, ради Бога, если что не так. Что со старика возьмешь. Старик он и есть старик, как моя старуха говорит, «полуумный». Это она шутит».
Алексей Алексеевич свернул вдвое письмо, аккуратно вложил в конверт, обслюнявил его, заклеил; стал писать адрес, кому… Забыл фамилию. Помнил ведь. Переволновался. И в школе Алексей Алексеевич знал урок, учитель спросил – забывал. От волнения все это, поэтому учился не очень хорошо, все больше тройки. Сходить к соседу спросить – неудобно, скажет: вот, забыл председателя правительства. Фамилия какая-то звериная… Лосев, Тигров… Нет! Скоро уж старуха должна прийти. Алексей Алексеевич написал: «В Москву Дмитрию Анатольевичу». Вот-вот должна прийти старуха.
Алексей Алексеевич вышел на улицу, хорошо почта была рядом, опустил письмо – скорее домой. Скоро старуха принесла творог на ватрушки. Алексей Алексеевич ничего не сказал про письмо, а то опять начнет: зачем написал…
Уснул Алексей Алексеевич сразу. И снились ему зубы, зеленые яблоки… Только хруст шел.
Совесть
Была половина двенадцатого. Конструкторы опять сбегали в столовую. Конструкторское бюро было рядом с отделом статистики. Он, старший статистик, никогда раньше не уходил на обед. Зачем? Нехорошо. Должна быть дисциплина, порядок. Производство. Эти ранние уходы… Ребячество. Несерьезно.
От заводоуправления до столовой было метров сто, не больше. Столовая большая. С 11 до 12 обедали рабочие, с 12 был обед у ИТР, заводоуправления. Опять была очередь. Рабочие еще обедали, не успевали, все перемешалось – рабочие, интеллигенция. Рабочие в спецодежде, с грязными лицами. Грубая речь. Зачем ругаться, он не понимал. Откуда это бескультурье? Конечно, работа у слесарей тяжелая, физическая. Но все равно зачем эта брань? От воспитания много зависит.
– Где тарелки?! Что вы там уснули?! – возмущалась женщина из лаборатории
Послышался мат. Он недовольно повел плечами. Неужели нельзя без мата? Бескультурье. Очередь двигалась медленно. Непонятно, куда исчезли тарелки, вчера – были. Тарабарщина какая-то. Он уже был у раздачи, когда опять кончились тарелки. Софья Петровна, старший экономист, сзади вполголоса роптала:
– Безобразие.
И вот появились тарелки, очередь пришла в движение. Кассир, накрашенная, куклой сидела за кассой. Чистых столов почти не было, везде грязная посуда, немногие убирали за собой. Рабочая зала одна не успевала убирать грязную посуду. В столовой одно время были дежурные, которые следили за порядком, чтобы не было на столах грязной посуды. Сама начальник отдела кадров даже дежурила, записывала, кто оставлял грязную посуду. Был наведен порядок, но скоро опять появилась грязная посуда на столах.
Он долго выбирал, куда сесть, у окна, кажется, стол был почище, правда, были хлебные крошки, но без грязной посуды и объедков. Рабочая зала, новенькая девушка, с верхом грузила тележку с грязной посудой. Девушка была хорошо сложена. Симпатичная. Глаза большие. Ей бы в кино сниматься, а не собирать грязную посуду. Нехорошо. Но что он мог сделать?
Красавица увезла тележку с грязной посудой в посудомоечную, вернулась в зал. Эта ее упругая походка, узкие лодыжки… Он опустил глаза.
Снег
Так называемая облачность. Редкий луч солнца. И этим все сказано – непогода. Да, еще температура воздуха плюс 4, ветер северный. Тепла уже ждать нечего, не сегодня завтра выпадет снег. Снег уже был на прошлой неделе, сразу растаял. Зима на пороге. И так строго из года в год: зима , весна, лето, осень; зима, весна, лето, осень… Осенью он родился. Женился в сентябре. Любил он осенью этак пройтись подумать. Лес – точно храм. Красота неземная. Дух захватывает. А воздух пряный… Любил он и лето. Зимой, весной тоже было красиво, но осенью лучше. И вот уж последние золотые деньки в прошлом, почти весь лист с деревьев опал, пожух. Скоро снег, заметет, чтобы весной растаять. Зачем тогда снег, если растает? Где логика? Но есть страны, где круглый год лето. Хотел ли он, чтобы круглый год было лето? Нет. Почему? Разнообразие: весна, лето…
Утром подморозило. Лужи покрылись тоненькой корочкой льда. Началось. Погода не совсем ясная: солнце было, но не грело. К 12 часам лужи все ж растаяли. К вечеру прояснилось, стало как летом, только температура воздуха не та. На следующий день после обеда вдруг повалил снег и так же неожиданно кончился. Вторая попытка, пошел снег – и тоже неудачно. Видно, еще рано, по прогнозу должен быть дождь. На термометре за окном была минусовая температура, какой дождь. И завтра по прогнозу дождь. К вечеру температура воздуха поднялась до плюс 2, и пошел дождь со снегом. Погода была сродни весенней, тоже то дождь, то снег. Всю ночь шел дождь, нещадно барабанил по обитому жестью подоконнику. Он два раза просыпался , прислушивался. Вышло по прогнозу – дождь. Это опять все сначала – заморозки… Встал он – температура за окном была плюс 7. Как осенью. И в 8, 9 часов тоже шел дождь, не переставая. Дела не ждут, он взял с собой зонт. Хорошая штука. Кто-то придумал. Он, наверное, тоже придумал бы, если бы захотел, была в том потребность. На первом этаже Жучкова Татьяна, одинокая, миниатюрная женщина, шаркая ногами по коврику у квартиры, счищала с обуви грязь, точно зарывала экскременты. На улице было темно, но не так, чтобы ничего не видно. Да и что смотреть? Был выходной. Редкий прохожий. Люди отсыпались, пользовались моментом, не на работу. Выходной, не выходной – он всегда вставал рано. Привычка. У Горинова Витьки, таксиста, горел на кухне свет. Мать его тоже вставала рано. Витька, наверное, еще лежал, не наверное, а точно. Дождь, похоже, перестал, но ненадолго, опять зарядил, мелкий. Этот на целый день. За кинотеатром была фруктово-ягодная аллея вперемешку с тополями – несколько яблонь, калина, ирга. Год был ягодный. Грибов мало, а ягоды были. Птицы на тополях устроили базар. Что за птицы, было не разглядеть, темно… Каким-то гортанным был их крик. Десятка два, больше было их на тополях. Чего собрались, по какому поводу? На площади перед кинотеатром голуби собирали крошки, ни петь, ни летать, только жрать. Летом их на площади тьма тьмущая, не пройти. Кормят их стар и мал. Они надуваются от еды, сидят, не в состоянии взлететь. Голубь мира. Засранцы. Только жрать! Из 35-го дома выбежал молодой человек в трусах, спортсмен. В пятницу он шел из библиотеки, подморозило тогда, и… тоже молодой человек в трусах. Он тогда подумал, наркоман или что-то в этом роде, а нет – спортсмен.