«Ивановский миф» и литература
Шрифт:
В середине 50-х годов Иванову присвоили имя города Первого Совета рабочих депутатов. Открывается музей, посвященный этому Совету. На всех въездах в город в качестве визитной карточки значилось: «Иваново — родина Первого Совета». Соответственно этому расширяется монументальная художественная пропаганда, нацеленная на прославление столицы текстильного края как хранительницы лучших революционных и трудовых традиций.
Мемориальные комплексы, посвященные событиям 1905 года на площади Революции и на берегу реки Талка. Роспись вокзала, представляющая героические сюжеты из жизни красных ткачей. Символическое изображение головы отважной революционерки на привокзальной площади. Памятники Фрунзе, Варенцовой. Бесконечное число улиц, названных именем ивановских революционеров… Все это должно было формировать представление об Иванове как образцовом советском городе, где нет места каким-либо идеологическим срывам, а если такое
Здесь можно вспомнить, например, дискуссию о книге О. Кабо «В трудном походе», прошедшую в Ивановском пединституте в 1957 году. В ходе этой дискуссии некоторые вузовские преподаватели выступили с критикой системы школьного образования в СССР. Наказание не заставило себя ждать: был снят ректор, уволены преподаватели, среди которых были весьма известные ученые-математики В. А. Ефремович и В. А. Рохлин. Вообще говоря, тезис «то, что можно позволить в Москве, мы не позволим в Иванове» гласно или негласно действовал на протяжении всей второй половины XX века. Другое дело, что придерживаться этого тезиса с началом хрущевской оттепели властям становилось все труднее и труднее.
Волны «шестидесятничества», общественно-культурного движения, несущего идеи «социализма с человеческим лицом», не могли не проникнуть в Иваново. Город студентов, вузовской интеллигенции был готов к их восприятию, какие бы ни ждали на этом пути трудности. Ярким проявлением «оттепели» стал, например, в Иванове Молодежный народный театр, созданный в 1957 году Региной Михайловной Гринберг. Она приехала из Москвы после окончания факультета политэкономии МГУ. Работала в техникуме общественного питания, потом поняла, что преподавание экономки не ее дело. Ее дело — театр, который привлекал ее с детства. Идея молодежного театра была поддержана местным начальством. Оно не знало, какого джина из бутылки выпускает они под именем Регины Гринберг. Уже первый спектакль «Походный марш», поставленный по пьесе А. Галича «Походный марш», имел оглушительный успех, и не только в Иванове. Далее — «Баня» Маяковского, поэтические спектакли, в основе которых лежали стихи А. Вознесенского, Б. Окуджавы, Е. Евтушенко и др., еще больше укрепили репутацию театра как одного из лучших театральных коллективов, несущих дух шестидесятников. Молодежный театр стал своеобразным интеллектуальным центром жизни города, который притягивал в основном вузовскую молодежь в ее романтических жизненных поисках.
В книге В. Корягина «Весь мир — театр» замечательно рассказано, чем был этот театр для молодых шестидесятников. Автор, в прошлом актер Молодежного, пишет о роли главного режиссера так: «Конечно же, Регина — наше духовное начало. Дух Молодежного, ее дух помог нам разобраться во многом. Что такое любовь (в самом высоком смысле слова), мы поняли благодаря ей. Научиться ценить дружбу, дорожить ею и разбираться в том, кто есть ху, а кто не ху, помогла она тоже. Мы стали выбирать друзей по образу и подобию ее героев. Мы стали различать врагов и говорили: мы не умрем, если они не поймут нас…» [322] . А начальство беспокоилось все больше. Регина Михайловна, обладающая вулканическим характером, не просила помочь своему театру, она требовала этого именем советской власти, которая очищается от всякой накипи, благодаря таким явлениям, как ее Молодежный. Тот же В. Корягин уже в стихотворной форме попытался изобразить мучения местных властей, причиненные ей «маленькой, дерзкой Региной» следующим образом:
322
Корягин В. Весь мир — театр. Иваново, 2004. С. 8.
Молодежный театр, если можно так выразиться, прорубил окно в столичное шестидесятничество. С ним ворвался дух легендарных московских театров: «Современника» Олега Ефремова, «Таганки» Юрия Любимова. И еще: Молодежный внес в город
Конечно, это не значит, что культурное Иваново жило тогда исключительно Молодежным театром. Был хороший театр драмы с такими замечательными актерами, как Л. Ракатов, И. Пругер, В. Щудров и др. До сих пор помнится спектакль «Федор Иоаннович». В заглавной роли — Лев Раскатов. Его Федор был похож на светлого Ивана-Царевича, который тянется к свету, к добру… В 1960-м году в Иванове открылся Художественный музей, основу экспозиции которого составило собрание картин и других художественных ценностей (в их числе египетская мумия) из музейной коллекции Д. Г. Бурылина. Этот музей со временем завоевал репутацию одного из лучших художественных музеев в России.
И все-таки запомнилось то оттепельное время прежде всего лирико-романтическим порывом в будущее. Утренним, праздничным ощущением жизни, которое один из самых талантливых трубадуров «оттепели» Леонид Мартынов выразил в такого рода стихах: «Я буден не узник, не я им союзник, // А жизнь моя — праздник».
Вероятно, никогда в Иванове не было такой массовой тяги к поэзии, как во второй половине 50-х — начале 60-х годов. Впрочем, это было проявлением того лирического взрыва, под знаком которого шло развитие тогдашней литературы. Пятнадцатилетний ученик из ивановской школы № 33 (впоследствии ставший неплохим критиком) Марк Анцыферов выражал мнение многих юных романтиков, когда писал:
Туман разбавляет ночную тьму, Скрывается звезд броня… Проснитесь! Не мне же смотреть одному На утро нового дня.На историко-филологическом факультете Ивановского пединститута активно работает литературно-творческий кружок (ЛТК). Здесь же в 1963 году был выпущен машинописный альманах «В поле ветер» (редактор Бронислав Николаев). Названию альманаха соответствовали стихи, помещенные в нем: по-молодому размашистые, гулкие:
Дождь шел, как я, Размашисто и крупно, Мы оба выходили из себя… Автомашин надраенные крупы Давили дождь, осколками звеня. Он воскресал и бряцал снова шпагой…(Э. Шапиро)
Даже здесь, где громады дома спят спокойствием серых льдин, слышу, как прорастают слова из неведомых мне глубин. Слышу, как, наливаясь соком снов и солнц золотою смесью, заражаются гулким током неизвестных доселе песен…(Л. Таганов)
Зима! Холод! Здравствуй, город! Иду к твоему теплу, Весенней зеленью хочу прорасти на твоих улицах.(Л. Шлычков)
В 1962 году с инспекторской миссией проверки состояния молодой поэзии из Москвы в Иваново приезжал довольно известный поэт с весьма одиозной репутацией — Алексей Марков. Не отрицая факта поэтического подъема на родине Первого Совета, он тем не менее с нескрываемым раздражением писал об абстрактной романтике, о пагубности «разнообразных влияний от Северянина до Цветаевой, от Пастернака до Мартынова», проявляющихся в поэзии молодых ивановцев [323] . Конечно, «абстрактная романтика» присутствовала в их стихах. Давали знать всяческие влияния. И юношеское пижонство здесь было налицо. Но за этим стояло не только пресловутое «незнание жизни», но и тяготение к высокой культуре, к забытым традициям, освобождение от унылого стиля «рабочей» поэзии, прославляющей «наши достижения», которая, кстати сказать, и тогда, и после не уставала заявлять о себе.
323
Марков А. Стихи ивановских поэтов // Ленинец. 1962. 2 февраля.