Изгнанница
Шрифт:
Лорисс тоже соскочила с коня.
– Меня зовите Люцией, - старуха вдруг резко повернулась к Лорисс и уставилась на нее долгим немигающим взглядом.
– А тебя?
– Меня - Виль.
– А меня - Глеб.
В ворота въезжал Далмат с графом. За ним следовали остальные. Далмат проворно соскочил с коня, и тут же стал отстегивать седельную сумку.
– Все хочу у тебя спросить, Виль, - вдруг задушевно сказал Далмат и шумно втянул воздух. Лорисс внутренне содрогнулась. Нашел же время для “дружеского” разговора. Что за человек, ничто не способно выбить его из седла!
– Чем у тебя от мешка так воняет? Пропало что-нибудь
– Наверняка, твои грязные носки розами пахнут. Поделишься опытом?
– Рад бы и сегодня поделиться, но боюсь, трудно нам ночью придется, - Далмат ощутимо ткнул Лорисс локтем в бок.
– В каком смысле?
– Так, в твоем любимом смысле, - Далмат озорно подмигнул.
– Вот сколько девок, и половина в самом соку. Куда мужики у них только подевались?
И тут до Лорисс дошло, что имел в виду Глеб, так и не закончив начатую фразу. Оглядевшись по сторонам в поисках хотя бы одного мужского лица, Лорисс скоро поняла бесплодность своей попытки. Их окружали старухи, женщины, девушки, девочки. И ни одного мужчины. Что бы это значило? И у старухи, которая назвалась знахаркой не восточное, а обычное имя. Разве такое возможно? Вот ведь интересно: мужчины сразу обратили внимание на то, что в деревне одни женщины. И Глеб, и Далмат. А она, быть может, и вовсе не заметила бы. Уж раз назвалась парнем, изволь смотреть на некоторые вещи другими глазами. Во всяком случае, она наверняка сразу бы отметила тот факт, окажись кругом один мужчины. Но искать ответов на вопросы не пришлось. На лицо упали первые тяжелые капли.
– Никак невозможно, мой господин, - заверяла Глеба старуха Люция.
– В одной избе вам всем не поместиться. Но в каждой избе по два, по три человека разместим. Вот он, - она ткнула пальцем в Лорисс, - вместе с девушкой пойдут в ту избу. Милица, проводи.
Вперед вышла невысокая, улыбающаяся женщина, взяла у Лорисс из рук седельный мешок и пошла по дорожке. Лорисс поспешила следом. Когда начинается ураган, промокнуть можно в одно мгновенье. Девушке совсем не улыбалось сушить мокрую одежду.
– Я буду ночевать рядом с сестрой, - тоном, не терпящим возражений, сказал Флавиан. Не дожидаясь разрешения, не обращая внимания на предостережения старухи “но, мой господин”, он взял под руку Лавелию, и пошел за Лорисс.
Глеб, возможно, собирался вмешаться, но споры разрешились быстро. Как только разверзлись небеса, и сплошным потоком хлынул настоящий ливень, разом пропало желание спорить. А появилось другое желание: под крышей, у теплой печки, из окна смотреть на то, как во дворе бушует непогода.
Факел у Милицы, идущей впереди, погас, но слава Свету, Лорисс уже споткнулась о крыльцо. Влетев в распахнутую дверь, она едва не задела головой о дверной косяк. Ей несказанно повезло - Милица поддержала ее.
– Осторожней, - низкий голос успокаивал, - сейчас будет светло.
В горнице горела лучина. Уют и тепло заботливо окружили Лорисс. И будто не было тех ночей в лесу, под открытым небом, когда от усталости перестаешь испытывать раздражение от отсутствия крыши над головой, от лапника, пусть и накрытого одеялом, но все равно немилосердно упирающегося в бока. Когда костер то греет слишком жарко, а к утру - и рада бы - да от вчерашнего пламени остаются только серые угли, припорошенные белесым пеплом. Когда даже представить трудно, что есть
За окном ревел ветер, шумные струи дождя стучали по подоконнику, гремел гром. Здесь, в доме, отчетливо представлялось, как пройдет время и шум утихнет. Тогда будешь рада заснуть под умиротворяющий стук капель за окном, пусть на короткое время, но лишающий тебя способности думать. От печки шло тепло, а на столе уютно потрескивала лучина. В красном углу на маленькой полке стояла вырезанная из дерева фигурка Лесного Деда. Лорисс неодобрительно покачала головой. Как же так? Деда чтим и про Деда же забыли? Удобно, ничего не скажешь. Одно дело, тут его поминать в теплой горнице, и совсем другое - идти в любую погоду к домику в лесу.
– У нас просторно, мой господин, - пока граф и графиня озирались по сторонам, Милица передвинула скамью ближе к столу.
– Мы вдвоем живем здесь. Я и Рогнеда.
Из-за печного угла на зов хозяйки не вышла, а выплыла Рогнеда. Лорисс слишком устала, иначе непременно открыла бы рот от изумления. Такой красавице место не в забытом Светом хуторе, а в главном городе любой провинции. Высокая, светловолосая, с толстой косой, перекинутой через плечо. Со спокойными светлыми глазами и чуть надменной улыбкой. Тонкая рубаха так сильно поднималась на груди, что Лорисс растерялась: везет же некоторым.
– На ужин у нас мясо, - голос Рогнеды соответствовал ее формам. Такой же чувственный и волнующий.
– Не побрезгуйте, господа. Кролик тушенный, вас устроит?
В тот же миг Лорисс показалось, что ее, равно как и господ, устроит даже суп из крапивы.
Три вместительных блюда с кусками мяса и три кружки с молоком - больше на столе ничего не было. Но на взгляд усталой, разбитой Лорисс, и этого оказалось более чем достаточно. Торопливо отламывая от большого куска мяса куски поменьше, по мере того, как наступало насыщение, она ощущала, как глаза стремились закрыться. Предоставь им только волю - Лорисс заснула бы прямо за столом.
– Так хочется расспросить вас о том, что творится в мире, - мягкий голос Милицы обволакивал.
– Но понимаю, как вы устали. Я постелила вам, Виль, и вам, Лавелия, в соседней комнате. А вам, Флавиан…
– Исключено, - граф отодвинул пустое блюдо и взял в руки кружку с молоком.
– Я буду спать в одной комнате с сестрой. А Виль будет спать…
– Возле сеней есть клеть, специально для гостей, - Рогнеда улыбнулась. В ее глазах утонула комната, лучина, дождь за окном…
Лорисс широко открыла глаза. Графа с графиней за столом уже не было.
– Пойдем, госпо… дин, - Рогнеда нагнулась к ней, коснувшись огромной грудью руки Лорисс.
– Я покажу, где ты будешь спать.
В клети не хранились травы. Никогда. Лорисс повела носом. Здесь пахло сыростью и мокрой шерстью. Но широкая лавка, накрытая волчьей шкурой, показалась Лорисс периной, набитой отборным куриным пером - “дольше помучишься - мягче поспишь” - так говорила мать.
Из окошка под потолком веяло свежестью. По крыше размеренно стучал дождь. Его ритм напоминал стук копыт, к которому тело успело привыкнуть за долгий день. Прижав к груди мешок с заветной трубкой, Лорисс успела подумать о том, что же скрывается за отсутствием на хуторе мужчин, и нет ли в этом тайны?…