Изгнанница
Шрифт:
– Виль!
– Глеб тяжело дышал. По его лицу тек дождь вперемешку с кровью.
– Лавелия - вон в том сарае. Дуй туда, помоги Бажену. Постарайтесь ее вытащить. Потом к воротам, Далмат уже там. Лазарь в конюшне, может, успеет вывести коней, пока крыша не обрушилась. Беги! Я прикрою вас!
В окнах сарая полыхнуло, и Лорисс поняла: то, что она поначалу приняла за свет лучины, зажженной у окна, на самом деле было пожаром. То горел сам дом. Оглушительно лопнули стекла. Из окна вырвался столб огня, и под проливным дождем зашипели искры. Лорисс невольно оглянулась, ожидая,
Поворачивая за угол сарая, Лорисс разглядела кошку. Со стрелой в боку, та крадучись приближалась к Глебу.
– Глеб!
– что было силы крикнула Лорисс.
– Сзади!
– и мельком заметила, что Глеб ее услышал и обернулся.
У высокой бревенчатой постройки, по всей видимости, служившей зимним загоном для скота, отбивался от кошек Бажен. Длинные руки так и мелькали, нанося удар за ударом. Но кошек было не остановить. Откуда-то бежали все новые и новые тени.
– Виль!
– Бажен хрипел. Левая половина его лица была залита кровью. Из разорванной на груди кожаной куртки выглядывала окровавленная рубаха.- Там Лавелия! Вытащи ее оттуда! Дверь закрыли, суки! Я дождусь вас, если…
Но Лорисс его уже не слушала. Она бежала к двери.
Бажен ошибся: дверь оказалась не заперта. Лорисс навалилась на нее плечом. Немного усилий, и дверь со скрипом открылась. Чтобы через мгновение с грохотом, способным соперничать со звуком грома, закрыться за ее спиной.
Сжимая в руках меч, готовая сражаться до конца, Лорисс ворвалась в сарай… И оторопела. В сарае царили тишина и покой. Ни единый звук не проникал сюда со двора. Как будто не было ни дождя, ни кровавой схватки, ни криков кошек. Теплый свет свечей озарял пол, застланный скошенной травой. Умиротворяющее, по-домашнему ласковое тепло приняло Лорисс в свои объятия. На подстилке из Сон-травы, чей дурманящий аромат способен был свести с ума, лежала Лавелия. Свет от свечей, стоявших на подставке, окрашивал ее лицо в радостный розовый тон. Глаза ее были закрыты, грудь мерно вздымалась.
Запах кружил голову и путал мысли. Приглушенный свет творил чудеса с окружающим пространством. То, что находилось рядом со свечами и должно быть освещено более остального, напротив - терялось в темноте. И наоборот. То, что отстояло от колеблющегося пламени, оказывалось высвечено неожиданно ярко. Стены утопали во мраке, в то время как на потолке отчетливо виднелись стыки в бревенчатой крыше. Лорисс так и не могла разглядеть, как ни пыталась, на чем стояли свечи, зато она ясно видела спокойное лицо Лавелии. Девушка лежала на полу. Пышная подстилка из сухой дурманящей травы слегка колебалась, в такт ее дыханию.
– Разве не говорил я тебе, девушка, брось зверя?
– голос надвинулся из темноты. Оттуда, из темного угла выплыла Милица. Но на белом женском лице, на Лорисс глядели два черных омута, на дне которых плавала таинственная и недостижимая огонь-рыба.
– Я бросила, - от страха слова застряли в горле.
– Думаешь, очень умная девушка, где мне старого деда вокруг пальца не обвести?
– Нет…
–
– Прости, Лесной Дед, - задохнулась Лорисс. Сердце гулко стучало.
– Прости, Лесной Дед, - передразнила ее Милица.
– Одно говоришь, а что делаешь? Думаешь, ай да я, другие - глупцы, не поймут.
– Прости…
– Все голову ниже клонишь, а толку, - Милица сокрушенно покачала головой. В ее голосе Лорисс почудился отзвук бури, что бушевала во дворе.
– Не знаю, что делать с тобой, девушка. Туда посмотрю - лишняя ты. Сюда посмотрю - опять мешаешь. Говорил тебе - кошкой лучше. Прыгай по деревьям - забот не знай. А то - селись в деревне. Иной раз и с человеком любовь закрути. А не захочешь - так, без любви. Другая девушка просит о таком, - Милица протяжно, сломленным в непогоду деревом, вздохнула.
– Не хочу я кошкой. Видела я кошек, - еле слышно сказала Лорисс.
– Чего видела ты? Тебе человеческим языком говорили: сиди, не лезь. Чего поднялась?
– Они друзья…
– Друзья, - опять передразнила ее Милица.
– Смех один. Мужеское платье на себя нацепила… друзья… Волосы обрезала… друзья? Ведешь себя, тьфу, как мужик какой. Друзья…
– Так надо.
– А надо ли?
– грозный голос Милицы раскатом грома проникал в сознание.
– Да не знаешь ты, чего творишь! Другой раз говорю тебе: оставайся тут.
– Не могу.
– Можешь, девушка. Не хочешь, другое дело. Надо пожелать. Отвечай, - глаза Милицы разгорались далеким лесным пожаром.
– Прости, Лесной Дед, - Лорисс стало страшно. Она отказывает Деду во второй раз. Память услужливо напомнила о Кошачьих Ушках.
– Твое дело, - Милица повернулась к Лорисс спиной и поплыла в темный угол.
Воспользовавшись тем, что осталась без присмотра, Лорисс тихо подвинулась к спящей Лавелии.
– Она останется здесь, - Милица развернулась, и Лорисс едва не сбил с ног порыв ветра.
Не могла же она вступать в противоборство с Лесным Дедом и отбирать у него законную добычу? И с чем, с мечом? Это все равно, что переходить реку с камнем на шее. Где глубоко - там и потянет. Что же, смириться с тем, что Лавелия будет “прыгать кошкой с дерева на дерево, не зная хлопот”? Страшная судьба. Но где Лорисс тягаться с Лесным Дедом?
– Что просил у тебя в прошлый раз, принесла?
– лукаво прищурилась Милица. На Лорисс пахнуло обожженными под лучами Гелиона травами.
– Принесла, - сказала Лорисс и подняла голову.
– Опять врешь, - угрожающий шелест заставил Лорисс вздрогнуть.
– Я не вру. Соленые огурцы в седельной сумке. Я вожу их с собой целую неделю.
– Врешь, - Милица приблизилась вплотную к Лорисс, и два черных омута заглянули ей в самую душу.
– Хорошая девушка. Ладно, коли так.
– Я выполнила твою просьбу.
– Хоть в этом послушна. Ладно, - Милица повернулась к ней спиной.
– Подожди, Лесной Дед, - от изумления Лорисс вскинула на Милицу полные слез глаза. Праведный гнев придал ей сил.
– Я выполнила твою просьбу…