Изгнанница
Шрифт:
– Остановись…
– Я выполнила твою просьбу, разве теперь ты не должен выполнить мою?
– Замолчи, девушка! Погоди, пока понадобится, а так - глупости одни.
– Ты должен выполнить мою просьбу!
Лицо Милицы изменилось. Сквозь печальный женский лик проступило сморщенное, изборожденное морщинами лицо Деда.
– Понимаешь, девушка, чего требуешь?
– Я прошу! И только то, что заслужила, - губы у Лорисс тряслись от волненья.
– Я выполнила твою просьбу. Разве ты не должен выполнить мою?
Фигура Милицы застыла. Она стояла на месте и вдруг начала расти. Постепенно увеличиваясь в размерах,
– Повтори, - шептали огромные синие губы в страшных поперечных морщинах. Будто шов, стягивающий губы разошелся, оставив незаживающие раны.
И Лорисс кричала туда, в черные глаза, в синие губы.
– Я выполнила твою просьбу, разве ты не должен выполнить мою!
– Проси, - синие губы разошлись, обнажая старческие беззубые десны.
– Позволь нам всем уйти, мне и моим друзьям! Убери кошек!
– Нахальная девушка, - губы изогнулись в ехидной усмешке.
– Не стыд тебе, хлеб у своих подруг отнимать? Но ты просчиталась. Тут две просьбы…
Раскат грома слился со смехом Лесного Деда.
– Желание твое. Гляди потом, что будет…
7
Дэвис смеялся от души. Разум, взирающий на тело с высоты, дергал нужные нити. Но тело, получавшее удовольствие от бурного смеха, ни могло не радовать.
Черная Вилена нахмурилась и отступила назад.
Дэвис полулежал, облокотившись на разноцветные подушки, разбросанные на длинноворсовом ковре. На низких подставках колыхалось великое множество свечей. Малейшие нюансы в изменении выражения черного лица читались без труда. Глаза с черными белками по-прежнему пугали несуществующей глубиной, но в них отсутствовал вызов.
– В тебе слишком много женского, - отсмеявшись, тело Дэвиса удобнее устроилось на мягких подушках.
– Обычно демоны стараются не иметь яркой индивидуальности. Они прямолинейны, дурно воспитаны, агрессивны, кроме того… просты. Я до сих пор недоумеваю: как получилось, что ты настолько женственна? Как объяснить с обычной точки зрения то, что сгусток силы, пройдя через трансформацию, и не побоюсь уточнить - креативное начало нашего мира, обрело такую совершенную форму и такой извращенный ум?
– Ты недоволен?
– Черная Вилена стоя к нему спиной, не обернулась. Черные ягодицы блестели в свете свечей.
– Я люблю сотрудничать с тем, что понимаю. До конца. Единственное, чем я могу быть недоволен, когда мои “друзья”…
– Слуги.
– Уточнение порадовало тебя?
Она недовольно передернула плечами.
– О чем я и говорю. Мазохизм - явление для демонов недостижимое. Так вот, единственное, чем я могу быть недоволен, это когда мои друзья неожиданно удивляют меня. Независимо от того, приятным оказывается этот сюрприз или нет.
– Лжешь. Приятный сюрприз не может огорчать.
– Отчего же? А теперь представь себе, что я призываю демона первой силы, чтобы зажечь свечу…
– А я? Я какой силы?
– Что за дурная манера постоянно перебивать?
– лицо Дэвиса дернуло щекой.
– Я расскажу тебе об этом после, если сочту нужным. Итак, чтобы…
– Бестолковой меня полагаешь. Твоя сказка мне понятна: хочешь зажечь свечу, а горит весь дом. Сила в демоне
– Ты не согласна со мной?
– Отчасти. Ты не новичок. Обуздать силу легко.
– Обуздать легко, - согласился Дэвис.
– Но сделанного не исправишь.
– Всегда?
– Часто. Скажем так, чтобы исправить, нужно иметь в своем распоряжении демона такой силы, которого не каждый магистр заполучить способен.
– Ты способен?
– Вилена, веди себя прилично. Помни, я кое-что могу.
– Что такого? Я хочу знать, кому служу. Это разве из ряда вон?
– Черная Вилена, наконец, развернулась, скрестила руки за спиной и вперила в него неподвижный взгляд. Ее ноздри трепетали.
– Баба-бабой, - нисколько не церемонясь, произнес Дэвис. Она умела обижаться, и делала это достаточно артистично. И этим тоже противоречила знаниям о демонах, которые он имел. Она вся была сплошным противоречием.
– Это оскорбление для меня, ты уверен?
– она подняла голову.
– Хочешь казаться стервой?
– он заинтересованно посмотрел на нее.
– У тебя для этого не хватает самой малости.
– Например?
– Вилена, мне надоел бестолковый спор. Мы общаемся с тобой полгода, а я до сих пор мало что о тебе знаю. Ты хочешь, чтобы я плюнул на тебя и ты навеки, пока, естественно, я жив, и ты не досталась моему ученику, отошла в небытие? Мне будет жаль потраченных на тебя и сил, и времени. Но работать с тобой, не зная, какой чертик выскочит из бутылки, смешно. Я не дилетант, чтобы ставить подобные опыты. Пока ты показала мне штучки, на которые способен каждый. Все эти зеленые шары Пламени, поля Безмолвия, поцелуй Молнии, пустошь Времени… У меня для этого много “друзей”. Не заставляй меня пожалеть о том, что я вытащил тебя.
– И все же.
– Что - и все же?
– Чего у меня не хватает, чтобы я была стервой?
– Вот отчего у меня постоянно складывается впечатление, что я общаюсь с капризной бабой. До стервы тебе далеко. Хочешь знать, чего тебе не хватает? Рычагов воздействия на меня! Рычагов воздействия!
– Думаешь, сложно их получить?
– Опять за старое, - Дэвис перевернулся с боку на бок и глубоко вздохнул. На лбу выступили капли пота. Болтовня, болтовня.
– Чего ты сопротивляешься? Любой демон, заключающий Договор, знает, чем больше он откроет своих возможностей, тем чаще его будут использовать. Все и всегда охотно включаются в диалог. Так заведено. Это Закон - так было всегда. И не тебе устанавливать новые порядки. Я могу тебя заставить, но толку от сломленного демона не будет. Что ты за демон? Не хочешь осознавать своей выгоды от нашего общения - тебя попросту не станет! У меня есть с кем сотрудничать и без тебя.
– Я знала, что когда-нибудь начнутся угрозы, - Черная Вилена оттопырила нижнюю губу.
– Ты предпочитаешь воображать себя женщиной?
– Дэвис зашипел от злости.
– Я ничего не воображаю. Я такая, какая есть, - Черная Вилена села на подушку. Потом легла, устроившись у ног Дэвиса.
– Что ж. Я вижу, ты не взялась за ум. Не сделала для себя надлежащих выводов: ты здесь существуешь только благодаря мне. Пока ты болтаешь - я испытываю боль, выпуская тебя в наш мир. Тебе бы, стерва, - он заметил, как ее лице зажглась легкая улыбка, - холить меня и лелеять, а ты тратишь мое время попусту.