К достижению цели
Шрифт:
Осенью в Мюнхене была очередная Олимпиада. Играли в старинном зале, очень красивом, но темном. Из-за близорукости я не играл, а мучился. Когда проиграл австрийцу Дюкштейну, то потребовал у директора Олимпиады г-на Шнейдера (потом он был президентом шахматного союза ФРГ) настольную лампу. Он привез лампу из своего дома в Нюрнберге, и я ожил. Мои товарищи по команде иронизировали по поводу моих «чрезмерных» требований, но, когда появилась лампа, я заметил, что советский участник (мой сосед по столу) незаметно старался ее придвинуть поближе к своей доске... .
Странная моя судьба. Когда Фишер требует неестественно сильного освещения всего зала (несомненно, в этом скрыта какая-то странность), инженеры-специалисты
И в Мюнхене советская команда завоевала золотые медали.
Был на Олимпиаде неприятный инцидент. Известно, что по субботам Решевский (США) из религиозных соображений не играет. Американцы обратились с просьбой, чтобы и я не играл в матче СССР — США («для равновесия»). Я отказался наотрез, несмотря на давление, которое оказывалось на меня со стороны руководителя делегации Д. Постникова и капитана А. Котова. Они, де-мол, боялись угроз американцев, что те прекратят игру на Олимпиаде и уедут домой. Когда мы спорили (это было в холле гостиницы «Метрополь»), невдалеке сидел президент шахматистов ФРГ Э. Дене. «Что вы боитесь, что американцы уедут, этого Дене должен бояться, посоветуйтесь с ним», — говорю я своему начальству.
«Если американцы хотят уехать — пусть едут», — равнодушным тоном произнес немец. Конечно, я участвовал в матче с командой США1
Когда ходили мы по Мюнхену, нередко прохожие, услышав русскую речь, приветливо нас останавливали: «Вы из Москвы? Я был в России в плену; не знаете ли вы майора Иванова — он был нашим начальником в лагере?..» Повар в отеле известил нас, что приготовит «русский» обед. Был подан замечательный борщ с большим куском отварного мяса. Все сыты, но по привычке сидят и ждут второго — не несут. Так кормили немцев-военнопленных!
Годом раньше в Москве была делегация немецких электротехнических фирм. Г-н Кнопп, один из директоров фирмы Сименс-Шуккерт, пригласил меня в Эрланген, выступить в шахматном клубе «Сименс». Договорились, что после Олимпиады я к ним приеду.
В середине Олимпиады г-н Кнопп объявился, согласовали день сеанса. «Гонорар?» — «С коллег не беру».
Потом Флор (мы вместе были в Эрлангене) сообщил, что Кнопп приготовил для меня «маленькое радио». Ну и намучился я с ним в самолете. Возвращался я в Москву через Голландию (там мы с Флором давали сеансы). Хорошо, советник посольства ехал в Москву из Гааги поездом и прихватил с собой радиоприемник... Вес маленького радио за 10 кило, а размеры (там же был и проигрыватель!)...
Показали мне в Эрлангене химическую лабораторию, где отрабатывали технологию получения кремния со строго заданным составом примесей — в этом случае можно получать кремний с наперед заданными характеристиками для полупроводниковых приборов. Тогда я ничего не понял; понял лишь несколько лет спустя, когда по работе столкнулся с этой проблемой, по достоинству оценил успехи фирмы.
Я впервые тогда гастролировал по Голландии. Рабочие и крестьяне, священники и школьники, банкиры и профессора — многие в Голландии увлекаются шахматами. Выступать перед такой массовой аудиторией всегда приятно. Довелось мне тогда участвовать в одной телевизионной передаче, посвященной роли ЭВМ (пригласил Эйве). Перед выступлением меня побрили, загримировали и привели в зал. Были там математики и шахматисты, поэты и психологи — представители многих специальностей. (Если не ошибаюсь, был и знаменитый де Гроот, автор толстой книги о мышлении шахматных мастеров, все кибернетики ссылаются на его труд.) Познакомился я с одним молодым поэтом. «Маяковского читали?» — спрашиваю. «Да, конечно, но очень нравится мне Хлебников».
Это меня поразило. У нас в Союзе Хлебникова почти никто не знает, а в Голландии он популярен...
Наступил мой черед выступать. Эйве меня спрашивает:
«ЭВМ в будущем сможет хорошо играть в шахматы?»
«Да», — не задумываясь, отвечаю я.
Тогда ответ был продиктован интуицией. Потом я начал серьезно задумываться над этой проблемой, но никак не предполагал, что в дальнейшем столько лет жизни придется отдать на создание искусственного шахматиста.
Конечно, жаль расставаться с Голландией — своеобразная, чистенькая, как бы игрушечная, страна трудолюбивых людей. Но пора домой!
УПРАВЛЯЕМАЯ МАШИНА
1958 год, совещание в Москве. Обсуждается проект генераторов одной гидростанции на Кольском полуострове — не поставить ли там АС-генераторы? Большинство считает, что разработки еще недостаточны, решено направить представителя в Ленинградский совнархоз (машины должен был делать завод «Электросила») с отрицательным заключением.
Вернулась из Ленинграда инженер Сазонова, и с положительным решением! Оказывается, в Ленинграде руководил совещанием один из крупнейших специалистов по электрическим машинам — П. Ипатов; ему идея понравилась. Павел Михайлович и в дальнейшем помогал завершению работ на станции.
Надо было срочно делать новую модельную установку с двумя машинами (на гидростанции должны были быть установлены два генератора) — для отработки системы управления.
6 мая 1959 года два модельных АС-генератора были включены на совместную работу через линию передачи на сеть. Эксперимент закончился успешно. Опять совещание: где разместить заказы на систему управления? Как в 1953 году ЦНИЭЛ был исключен из работ по сильному регулированию, так и в 1959 году ВНИИЭ (лаборатория была реорганизована в институт) был исключен из работ по строящейся гидростанции — заказы на систему управления были переданы ВЭИ (регулятор) и «Уралэлектроаппарату» (исполнительный орган — ионный преобразователь частоты).
Была совершена та же ошибка, что и в 1953 году. Из работы были исключены авторы, которые охватывали всю проблему целиком, — они-то и могли бы предотвратить возможные промахи. К сожалению, когда все было смонтировано, то выяснилось, что не было узла в агрегате, где не была бы допущена ошибка — с точки зрения совместной эксплуатации всех узлов. Все оборудование пришлось, деликатно выражаясь, модернизировать — система в целом оказалась неработоспособной; вновь к руководству проблемой было призвано ВНИИЭ. Хорошо, что в проект были заложены два варианта генератора — синхронный и асинхронизированный. Когда асинхронизированный был многие годы нереализуемым, станция эксплуатировалась в синхронном варианте.
Написал я тогда книжечку «Асинхронизированная синхронная машина», в 1960 году выпустил ее Госэнергоиздат. Основные идеи, там изложенные, действуют и по сей день. В 1964 году книга вышла в Англии, в Оксфорде в издательстве «Пергамон-пресс».
Появился у меня еще один сотрудник — 10. Шакарян. Приехал он из Еревана и поступил к нам в аспирантуру. Темой его диссертационной работы был АС-двигатель. Эта работа имела немалые практические последствия.
Регулятор для АС-генератора был спроектирован по старинке; генератор должен работать с малым скольжением, и предполагалось, что высокое качество (безынерционность) регулятора необязательно. АС-двигатель должен работать с большими скольжениями — в этом случае амплитудные и фазовые искажения были бы недопустимыми при использовании несовершенного регулятора. Шакарян (вместе с другими сотрудниками) предложил в основу регулятора включить, по сути дела, небольшую аналоговую математическую машину, которая все тригонометрические операции, необходимые для отработки выходного сигнала, совершала бы безынерционно. В дальнейшем эта идея была успешно реализована.