Каллиграфия
Шрифт:
– Сейчас ему не поздоровится, - проронил Кимура, и Люси, которая, по своему обыкновению, без умолку болтала языком, поняла, что человек-в-черном ее не слушает.
– О, какие страсти!
– воскликнула она, перегнувшись через перила.
– Ставлю десять к одному, что Джулии не выйти сухой из...
Как раз в этот момент произошло нечто, отчего Франческо ахнул, Джейн отвлеклась от своих мечтаний, а Люси застыла, так и не окончив фразы. Приподняв незадачливого ухажера над палубой, Джулия швырнула его в воду, как если бы тот
– Моя школа, - вполголоса произнес Кристиан, потирая руки. И Люси с неприятным удивлением отметила про себя, что он улыбнулся впервые с той минуты, как они сели на паром.
Люси не решалась выражать свою ревность открыто, потому что понимала, что на человека-в-черном не имеет никаких прав. Однако, когда в ее мозгу зародилась коварная мысль, она не отбросила этой мысли, а уцепилась за нее, словно утопающая за гнилую корягу.
В один из четвергов она не вернулась в особняк Актеона ни к ужину, ни даже к полуночи. И тогда усталый хозяин завалился спать, приказав мажордому сторожить вход на случай, если прогульщица вдруг заявится.
– Она ведь самым наглым образом прогуляла работу!
– жаловался Кристиану грек, стягивая носки и зарываясь в одеяло.
– Вот когда ты видел ее в последний раз?
Кимура прислонился к стене, заложив руки в карманы своего плаща.
– Хм, она везде и нигде одновременно. По-моему, в последний раз она штопала в гостиной свою накидку. Ах, да! Потом я видел ее в розарии, а потом мы вместе с Джулией и Джейн ходили смотреть зарю.
– Проморгали, значит, - констатировал Актеон.
– Ее уход проморгали, - добавил он, когда Кристиан в недоумении наморщил лоб.
А Люси тем временем попивала виски в компании Морриса Дезастро, чье «логово» изнутри выглядело не менее роскошным, чем вилла грека.
– Наконец-то мне удастся убить сразу двух зайцев, - говорила она, покачивая бокалом.
– И Спиру в могилу свести, и с соперницей расквитаться...
– Ого, у тебя и соперница появилась!
– крякнул Моррис, закинув ногу на ногу и стряхнув с сигареты пепел.
– Поделись со старым другом, кто она?
– Джулия Венто. Едва ли вы о такой слыхали. Кимура к ней неровно дышит, и это просто сводит меня с ума!
– Ой-ой-ой, сколько пылу!
– поддразнил Дезастро.
– Твоего приятеля, то бишь Кристиана, вскоре будут оплакивать, так что не усердствуй.
Подавившись, Люси судорожно отставила бокал и схватилась за горло, будучи непрочь схватить за горло и Морриса.
«Ах, подлец!
– думала она, откашливаясь.
– Ах, змея! Я и тебя отравлю, будь уверен».
Между тем, Моррис поднялся, хлопнул ее по спине и сказал напоследок:
– Не смешивай, Люси, работу и чувства. Как отдашься чувствам,
«Карьера?
– думала она, впивая ногти в ладони, в то время как моторная лодка везла ее к берегу Крита.
– Карьера наёмного убийцы, или, быть может, бухгалтера-недоучки? А может, он имел в виду карьеру вора? Что ж, воровка из меня пока неважная. Но берегись, Дезастро: я и состоянием Актеона завладею, и твоим не премину. И ничего-то ты не получишь, ничегошеньки!»
«Этот простофиля-грек, - злорадствовала она, когда лодка подчаливала к суше, - завещал мне по своей смерти баснословную сумму, а ты простофиля не меньше него, потому что рассказываешь мне о своих планах столь же доверчиво, сколь и Спиру, а полагаешь, будто и умен, и всевластен».
Следующие несколько дней она провела взаперти, в своей комнате, сказавшись больной. Набрала из библиотеки литературы, подключила компьютер к сети и, скрючившись на полу, принялась наскоро переписывать формулы реагентов, названия ядов и прочих химических соединений. Она хотела не мешкая избавиться от главаря.
«Конечно, легче всего всадить нож в спину или оглушить чем-нибудь тяжелым. Существует уйма способов оборвать чужую жизнь. Но это как-то негуманно, - рассуждала она, виртуозно строча в тетради.
– И да, ведь это ради Кристиана. Пожалуй, единственное полезное преступление...»
Бледная и изможденная, она появилась в вестибюле на третий день и сообщила, что ей нужно в аптеку, куда старый слуга отпустил ее без особого энтузиазма, настаивая, чтобы она передала список лекарств ему, а сама легла в постель. Но Люси была неумолима. Без зонтика - хотя шел дождь - и не накинув ничего поверх рубашки, она побрела вверх по дороге, и, пошатываясь, скрылась за можжевеловой рощицей. Джейн, которая на тот момент находилась в прихожей, сортируя купленные в городе туфли, проводила ее до поворота туманным взглядом, и только потом вспомнила про зонт.
– Ну, я и разиня!
– сказала она себе.
– Если Люси промокнет, то, чего доброго, снова захворает.
– У меня нет и половины из того, что у вас здесь перечислено, - разводила руками аптекарша.
– Пробовали обращаться в химические склады?
Клиентка не ответила, выстукивая рваный ритм ногтями по прилавку.
– Ладно, вот вам всё, что есть в наличии.
Та молча расплатилась и ушла, звякнув дверным колокольчиком.
– Странная, право, особа, - пробормотала продавщица.
– Ох, чует моё сердце, натворит она бед!
А странная особа тем временем держала курс на причал, даже не подозревая, что за нею слежка. Взяла напрокат первый попавшийся катер, дернула за рычаг и, трясясь от озноба, повела моторку в море. Преследователю пришлось изрядно потрудиться, чтобы разглядеть контуры лодки за пеленой дождя.
"Ну, милая моя Люси, давай же, раскрой мне свою «четверговую тайну». С кем ты в сговоре? На какой такой остров ты ездишь?»