Каллиграфия
Шрифт:
Роза увлеченно доедала невесть откуда взявшуюся сахарную вату. Другая такая же вата красовалась у нее на шевелюре, а еще одна прилипла к крышке рояля. Россиянка осмотрелась: над сценой вновь зажглись лампочки, и зал был усеян белыми пятнами, точно поле созревшего хлопка.
– Такой обстрел мне ох как нравится!
– облизываясь, сказала Роза.
– Надо будет как-нибудь повторить!
– Ну уж нет, - перекрестилась Лиза.
– Давай-ка лучше делать ноги.
Выбралась из своего укрытия Мирей и, кое-как преодолев мишурные заносы, присоединилась к подругам.
–
– Кстати, а где Кианг?
Все трое молча перегнулись через стойку.
– Ну вот, - сказала француженка.
– А моя приятельница на днях убеждала меня, будто зло не дремлет. Дремлет оно, да еще как сладко!
Им удалось покинуть зал без серьезных происшествий лишь потому, что у Донеро истощились запасы пиротехники и снарядов. Сахарная вата была последним средством обороны, а производить обстрел дорогим швейцарским шоколадом географ посчитал накладным. Пока же он бегал в кладовую за «твердокаменным» грильяжем и шариками жвачки, все, кроме Кианг, благополучно улизнули, не преминув захватить с собой бутылки усыпляющего вина. На эти бутылки Лиза сразу наложила табу: не открывать, не пить и даже не нюхать. Огнеупорный шкаф послужил для них надежным пристанищем.
– Буду экспериментировать, - степенно сказала она и в тот же вечер без спросу оккупировала ванную комнату. Роза хотела принять душ, Мирей приспичило покрасить волосы, поэтому они долго и упорно стучались в закрытую дверь. Правда, без особого успеха. Лиза разбавляла вино водой.
«В каком соотношении, - гадала она, - нужно смешивать эти субстанции? Какова должна быть концентрация вина, чтобы выявилось четвертое измерение? И каковы шансы, что, нырнув в ванну, я перенесусь туда?»
– Я подозревала, что умопомрачение передается воздушно-капельным путем, - угрюмо произнесла Мирей, опершись о дверь.
– Сначала буянила Кианг. Теперь вот Лиза. Как бы следующей не оказалась ты...
– Я? Это почему?
– вздрогнула Роза.
– Видишь ли, просто моя психика устойчивее, - ухмыльнулась француженка.
***
Донеро проводил инспекцию Зачарованного нефа: пересчитал музыкальные инструменты в оркестровой яме, заглянул в самые потаенные, темные уголки за кулисами и направился прямиком к бару, где енот ретиво сгребал конфетти миниатюрными граблями. Он бросил на географа укоризненный взгляд, потоптался на месте и вновь принялся за работу.
– Не споткнитесь там, сэр, - мрачно предупредил он.
– Одна из «этих» напилась моего вина, так что теперь ее даже с фанфарами не разбудишь.
Донеро издал неопределенный звук, поправил шарф и, приподняв подбородок, несколько минут разглядывал Кианг. Рядом с нею стояла полупустая бутылка.
– То самое вино, верно?
– спросил он, нагибаясь к спящей.
– Вот именно!
– отозвался енот.
– Раритетное и очень, очень...
– Действенное?
– подсказал географ.
– Ценное!
– фыркнул зверек.
– Его и на краю света не отыщешь! А они взяли и всё унесли. У, ворюги!
– Но как оно попало в неф? Откуда оно
– Когда неф находился на реставрации, (вы в те годы исследовали пустыню Калахари) бар и кладовую соорудили в первую очередь, - поведал енот, отложив грабли.
– И вот тогда к нам пришел человек. Мужчина в черном плаще до колена и с абсолютно неподвижным лицом. Он принес пакет с дюжиной бутылок, которые нужно было пристроить. Я, понятное дело, согласился, однако человек потребовал, чтобы берег я этот пакет пуще собственного хвоста и никого, ни при каких условиях вином не угощал, потому что даже в малых дозах оно вызывает привыкание. Новая тайна, подумал я, и, пообещав хранить молчание, тотчас по его уходе стал экспериментировать, - он бегло огляделся по сторонам и шепотом продолжал: - Выяснилось, что напиток обладает удивительным свойством: при добавлении лишь нескольких капель любая прозрачная жидкость окрашивается в густо-малиновый цвет, и с жидкостью этой начинают происходить странные вещи...
– А человек? Ты его еще когда-нибудь видел?
– допытывался Донеро, облокотившись о стойку.
– Да какое там видел?! Я же вечно в баре прозябаю! Кабы не голуби, помер бы со скуки!
Донеро погрузился в раздумья. Он знал всего одного человека с непроницаемым лицом, который в придачу носил черный плащ.
***
Кристиан и Аризу Кей пили чай на пригорке, за красной пагодой, и играли в сёги [38], лукаво поглядывая друг на друга. Сторонний наблюдатель мог бы заключить, что знакомы они с незапамятных времен, и оказался бы прав.
– Мой серебряный генерал стреножит твоего коня в два счета!
– смеялась хранительница.
– Вот так. И так.
Щурясь под лучами закатного солнца, она отклонилась на спинку стула.
– Потеря коня ничто по сравнению с потерей ладьи!
– парировал Кристиан.
– Ах ты, мастер комбинаций!
– Меня устроит просто мастер. Благодарю, - хитро улыбнулся Кимура. В обществе Аризу Кей он позволял себе расслабиться, и уж тогда от него можно было ожидать любых проделок.
– Скажи-ка, мастер, как Джейн с Франческо отнеслись к «винному порталу»? Это, хм... Это ведь не совсем обычный портал. Капля вина не техническое устройство. Ее в карман не положишь.
– Сдается мне, они вообще ничего не поняли, - ответил Кристиан.
– Не успели понять. Всё произошло за считанные секунды.
– Эй, тебе мат, дружище!
– воскликнула Аризу Кей, победоносно передвинув фигурку копья на клетку перед королем.
– Заговорила мне зубы!
– с притворной обидой сказал Кимура.
– Я так не играю!
– И в отместку опрокинул шахматную доску японке на кимоно. Фигурки полетели в траву.
– Безобразничаешь, точно мальчишка! Вот иди теперь и собирай. Я одежду пачкать не стану.
Кристиан неохотно полез под стол, когда на горизонте появилась Джулия. Электрические разряды на фоне черных туч, торнадо в грязно-оранжевом небе, песчаная буря в отдалении - они и то производили бы меньшее впечатление, чем ее блистающий среди деревьев силуэт.
– Внимание, - объявила Аризу Кей.
– Приготовься давать показания, потому что у твоей ученицы вид как у мирового судьи.