Каллиграфия
Шрифт:
Злоумышленница направлялась к острову Авго, самому отдаленному, самому невзрачному островку в Критском море. Аптечные склянки позванивали в пакете, на заднем сидении; с собою у нее был припасен кинжал, однако она по-прежнему не представляла, что будет делать, когда войдет в покои Морриса. Ее наверняка проводят туда, если только...
Да, Моррис был отнюдь не легковерен и как раз вовремя принял меры предосторожности. Люси на порог не пустили, прогнав с издевками и тычками. Тот, кто следил за нею, прятался в кустах черной розы, коими было усажено всё пространство, начиная от узкой полоски пляжа и кончая мысом на противоположном берегу.
– Всё потеряно, - в отчаянии шептала Люси.
– Если он указал на дверь, жить мне осталось недолго. Такие, как Моррис, отсрочек не дают. И раз уж мне суждено умереть, то не лучше ль оборвать эту никчемную жизнь прямо сейчас, чем дожидаться, пока его головорезы прибудут на виллу?
Забравшись в катер, она откупорила наугад одну из бутылочек и уже поднесла к губам, как вдруг кто-то навалился на нее, придавив к сидению, и с силой сжал кисть. Бутылочка с ядом опрокинулась, а содержимое ее разлилось по резиновому коврику на днище. Свободной рукой Люси безотчетно выхватила кинжал. Она готовилась к нападению, она знала, что Дезастро скор на расправу, но и предположить не могла, что расправа эта последует столь молниеносно.
Маленькая и хрупкая, она одержала верх лишь благодаря своей ловкости и изворотливости. Когда, очутившись над противником и вцепившись в рукоятку обеими руками, она занесла кинжал для удара, ее глаза вдруг расширились, а с уст слетел возглас изумления.
– Кристиан!
– Ты достойный боец, и я бы сразился с тобой, но в другом месте и при других обстоятельствах, - произнес тот.
– Не стоит принимать поспешных решений и расставаться с жизнью, чуть тебе отказывают в аудиенции.
– Но он хочет тебя убить! Он уже послал своих людей!
– разрыдалась Люси, склонив голову ему на грудь.
– Я не могла допустить, не могла...
– всхлипывая, пробормотала она. Повинуясь минутному порыву, Кристиан прижал ее к себе.
– Тише, успокойся. Всё будет в порядке. Мы победим, победим.
Ливневая завеса заслоняла от них пустую, омертвелую глазницу угольно-черного маяка, который простаивал без смотрителя уже много лет подряд и под которым располагалось убежище Дезастро. Кимура приподнялся и осторожно, чтобы не оттолкнуть Люси, повернул ключ зажигания. Катер завибрировал и тронулся с места.
Никогда еще морская прогулка не казалась Кристиану столь медленной и унылой. Помощница Актеона повисла у него на плече, содрогаясь от немых рыданий и холода, а он вынужден был вести лодку в густой мгле, время от времени сверяясь с компасом и картой.
«Ну, вот, - думал он, - теперь мне известно точное местонахождение врага, однако что я один могу поделать? Разбить их коронным ударом? Так бывает лишь в кино. Попробовать договориться? Ищите дурака! Натравить на них полицию? К тому моменту, как сюда прибудет патруль, преступников и след простынет...»
– Крис, дорогой, а как ты очутился на острове?
– прервала его размышления Люси.
– Ты следил за мной?
«Крис» - так его называли только самые близкие люди. Люси же попросту не терпела длинных имен.
–
– Ах, вы зря за меня переживаете, - без притворства сказала та.
– А по-моему, если бы не я, ты бы уже испустила дух на дне лодки. В том пузырьке ведь был яд, не так ли?
Люси ничего не ответила и только крепче прильнула к нему.
***
Пригнув нижнюю ветку и привстав на цыпочки, Аризу Кей понюхала крупный вишневый цветок.
– Ох, до чего хорош! А аромат! И лепестки что шелк!
Она аккуратно смахнула с тычинок немного золотистой пыльцы, проделала пальцами изящные движения, словно бы повелевая ветру разнести пыльцу по всему саду, и мелодично, по-японски произнесла:
– Будь везде, на каждой сакуре, белым, розовым, с прожилками. Я хочу, чтобы дети наслаждались твоей красотой.
Невзирая на однообразие дней, японка никогда не скучала и не предавалась праздности. Чтобы бездельничать, нужны великое самообладание и несокрушимая сила воли. Хранительница пока что не считала себя обладательницей этих качеств.
Клеопатра насквозь пропиталась волшебством. Она часами не вылезала из библиотеки, проглатывая один том за другим, и из дверей красной пагоды нередко выпархивали диковинные виды птиц, а порой хлестали воды океанов и даже сыпались золотые дублоны. Конечно, и животные, и водоросли, опутавшие горбатый мостик, и драгоценности из воображаемых сундуков вскоре таяли, истончаясь в воздухе, но, тем не менее, зрелище было захватывающее. Когда в сад прибыла Джулия, из пагоды доносилась пиратская ругань и лязг скрещиваемых сабель.
«Ну-ну, - подумала Венто.
– Увлеклась наша африканка».
На берегу ручья, возле моста, стояла узкая лодчонка с веслом, которую Клеопатра приспособила для водных спусков. Эту лодку без особого труда можно было привязать к спине и пройти с нею сколь угодно большое расстояние, ни капли не устав. Иногда кенийка доходила до самого края насаждений, где изгородь прерывалась, уступая путь быстрому ручейку. Там Клеопатра останавливалась, подолгу любуясь снежными пиками непроходимых гор, холодной голубизною неба над ними и тем контрастом, какой составляли полный жизни сад и безмолвная каменная твердыня. А потом вдруг перекидывала лодчонку через голову и, вооружившись веслом, сплавлялась по небольшим порожкам к белой пагоде, где можно было ухватиться рукою за мост и выбраться на сушу. Ниже по течению находилась пагода-библиотека, а еще ниже - невозделанная земля, заросшая буйной травой и какими-то экзотическими цветами, которые распускались и благоухали сами по себе, без надзора Аризу Кей и восхищенных взглядов детишек.
Дети... Судьба этих вертких, неугомонных созданий заботила японку больше всего. И когда Джулия явилась в сад для тренировки, то полагала услышать новую тираду по поводу медлительности предприятия Кристиана и тесноты, которая вынуждает ее, хранительницу, расширять площадь посадки деревьев. Но никакой тирады не последовало. Всё-таки, Аризу Кей знала меру не только в поливе и подкормке растений. Она мило беседовала с Джулией о погоде и выведенных сортах вишни, развешивая кремовые занавески на кухонном окне; спрашивала, не слишком ли горяч чай, и интересовалась последними событиями на Крите.