Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Рождение сына во дворце архиепископа в Бурже 3 июля 1423 года между 3 и 4 часами дня, которого назвали Людовиком, явилось одним из его самых больших достижений. Можно понять радость, выраженную в письме, разосланном его подданным по этому случаю. Первому об этом сообщили конечно же Папе, который в ответном письме сердечно поздравил обоих родителей. Для младенца в соответствии со всеми правилами был составлен гороскоп. На следующий день, 4 июля, новорожденного окрестили в соборе Святого Стефана. Обряд провел Гийом де Шампо, епископ Лаона, а крестными отцами стали Иоанн, герцог Алансонский (первый из принцев крови, находившихся в то время при дворе), и Мартин Гуж, епископ Клермонский и канцлер Франции. Роль крестной матери была доверена Жанне Орлеанской, дочери находившегося в плену герцога Карла, которая была помолвлена с герцогом Алансонским. Следует отметить, что у Карла VII до 1428 года других детей не рождалось. Поэтому понятно, что он сделал все возможное, чтобы защитить своего единственного отпрыска, который, с 13 января 1424 года получил свой двор вверенный попечению Жака Труссо, виконта Буржа и был разлучен с матерью в июле 1425 года, а затем перевезен в замок Лош, где ему предстояло
212
Thibault 1907, 67–86.
Глава IV.
Время Жоржа де Ла Тремуйя (1427–1433) I: Орлеан и Реймс
Жорж де Ла Тремуй в деле
"Предоставить полномочия и управление в отношении нас и наших дел", так сам Карл VII определил в 1431 году положение Жоржа, сеньора де Ла Тремуй, своего главного советника на протяжении пяти лет, пока он не был внезапно уволен в июне 1433 года. Вместо термина "глава правительства", который для обозначения его роли охотно использовали современники, можно, например, употребить выражение "единственный и самый верный друг короля", сформулированное в начале XVI века анжуйским хронистом Жаном де Бурдине.
Согласно Жесте благородных французов (Geste des nobles Francois), хронике с откровенно антибуржуазной направленностью, в 1427 году "при дворе появился монсеньор Тремуй и Сюлли который быстро получил власть и стал управлять вместе с королем" [213] . Тот же источник говорит, что это было причиной недовольства многих в окружении Карла VII и фактически все его родственники были на стороне герцога Бургундского, который раньше вел войну против короля, и, именно "с разрешения" Ла Тремуя его родственник Гийом, сеньор де Рошфор, открыто встал на сторону англичан, сдав им замок Этамп, а также Питивье и другие места. Очевидно, что с самого начала своего "правления" Ла Тремуй не пользовался единодушной поддержкой.
213
Chronique de la Pucelle, 1864 201.
Тем не менее, по своему статусу, продолжительности "правления", амбициям и влиянию он значительно превосходил предыдущих фаворитов, таких как Камю де Болье и Пьер де Жиак. О Ла Тремуе можно говорить как о настоящем государственном деятеле и поэтому стоит задаться вопросом о мотивах и побудительных причинах его политики.
Когда он впервые появился на сцене в середине 1427 года, опрометчиво выдвинутый Ришмоном, которого он очень быстро сместил, Жорж де Ла Тремуй был далеко не новичком в политике. Он родился около 1385 года в семье придворного Филиппа Смелого Ги де Ла Тремуя приобретшего свое состояние благодаря женитьбе на Марии де Сюлли, наследнице очень богатой и знатной семьи. В 1408 году Жорж был посвящен в рыцари Иоанном Бесстрашным на поле битвы при Оте [214] . В следующем году он стал камергером герцога, а также камергером Карла VI, что в то время не было необычным. В 1410-х годах его обвинили в том, что он поощрял и побуждал Дофина Людовика Гиеньского к его праздной жизни. В 1413 году Жорж благодаря протекции герцога Бургундскому на некоторое время стал капитаном Шербура. Он находился в составе французской армии при Азенкуре, но бежал с поля боя и надо заметить, что воинские подвиги никогда не были у него в приоритете. Вместе с Пьером де Жиаком и Луи де Босредоном он входил в скандальную свиту королевы Изабеллы. Примерно в то же время он весьма неожиданно женился на вдове герцога Иоанна Беррийского, Жанне, графине Булонской, которая была старше Жоржа на десять лет, и которую он быстро отправил под надзор в Овернь. Позже он дистанцировался от Иоанна Бесстрашного, но пытался играть роль посредника между герцогом и будущим Карлом VII. Потом в руки Жоржа попал епископ Клермонский Мартин Гуж, которого он заключил в тюрьму в своем замке в Сюлли, и требовал за него выкуп (обвинив епископа, справедливо или нет, в том, что тот присвоил движимое имущество и деньги герцога Беррийского, первого мужа его жены). Потребовалась демонстрация силы со стороны будущего Карла VII, чтобы прелат был освобожден. Брат Жоржа, Жан, сеньор де Жонвель, в свое время был первым камергером Филиппа Доброго. В 1424 году Жорж получил от герцога Бедфорда охранную грамоту для поездки в Париж на свадьбу брата, которая состоялась в Бургундском Отеле. В 1427 году он объединился с Ришмоном, чтобы избавиться от своего бывшего сообщника Пьера де Жиака, и, будучи к тому времени вдовцом [215] , вскоре женился на его вдове, Екатерине де Л'Иль-Бушар, что повергло всех в шок. А 27 июля того же года Бедфорд от имени Генриха VI, конфисковал имущество Жоржа и передал все его брату Жану. Таким образом, замок Сюлли перешел под власть бургундцев.
214
Schnerb 2005, 19.
215
Morte en 1424.
Поэтому мы можем понять реакцию автора Жесты благородных французов, который обвинил Жоржа, мягко говоря, в двуличии, если не в измене, но надо сказать, что в то время он был не единственным кто так себя вел. Мы вернемся к этому позже.
Летом 1427 года, возможно, самым важным событием стала опала, которая оказалась весьма продолжительной, Артура де Ришмона. Похоже, что это произошло по двум причинам.
За шесть месяцев до этого, в конце марта того же года, граф Клермонский из-за личной ссоры захватил Мартина Гужа, тогдашнего канцлера Франции. Для Мартина это стало уже вторым пленением. Он оставаться в заключении до сентября того же года и для его освобождения потребовалось вмешательство Папы, который, задействовал герцогиню Бурбонскую, мать графа Клермонского, короля, папского нунция во Франции, маршала де Лафайета и некоторых других. Много лет спустя Жан Жувенель дез Юрсен с возмущением писал о безразличии Карла VII к захвату своего канцлера: "Разве я не видел в свое время, как принц королевской крови пленил епископа Клермонского, мэтра Мартина Гужа и держал его в тюрьме, причем ни король, ни его Совет, ни правосудие ничего с этим не сделали?" [216]
216
Juvenal, I, 485.
Одним из аспектов политики Ла Тремуйя была его враждебность к герцогу Бургундскому, что довольно удивительно, если учесть прошлое Жоржа и историю его семьи. В июле 1433 года Филипп Добрый отправил в Англию Юга де Ланнуа, чтобы укрепить англо-бургундский союз. По возвращении в Кале Ланнуа встретил Жана де Савеза, бургундца, только что вернувшегося из Орлеана, где он встретился с "Дофином". По мнению Савеза, возможность заключения всеобщего мира существовала при условии, что герцог Орлеанский будет освобожден. Конечно, речь не шла о уступке короны Франции, "но в остальном он бы нашел обнадеживающее понимание". Более того, Дофин созвал "большую ассамблею сословий своей страны" с участием герцога Алансонского и графов Фуа и Клермонского. Существовала надежда, что приедет и Ришмон. С другой стороны, "сеньора ла Тремуйя там не было, поскольку его оставили в Сюлли около восьми дней назад и поэтому все надеялись, что упомянутый сеньор больше не будет иметь такого влияния в окружении Дофина, как раньше". Савез рассказал Ланнуа, что после снятия осады с Монтаржи Ла Тремуй сказал Жану, Орлеанскому бастарду: "Почему бы вам не согласиться на встречу с герцогом Филиппом, который скоро приедет в Бургундию? Вряд ли представится лучший случай для мести". Но бастард ответил, что не желает герцогу зла, потому что точно знает, что Филипп Добрый не испытывает ненависти к его брату герцогу Орлеанскому и наоборот [217] .
217
Stevenson 1861–1863, II, 1, 244–245.
Ответный ход Ришмона
Видя растущее влияние Ла Тремуя на короля, Ришмон чувствовал, что власть из его рук ускользает. Поэтому он предпринял ответный ход, вступив в августе 1427 года в союз с Карлом, графом Клермонским, Бернаром, графом Пардиаком, младшим братом Жана IV, графа Арманьяка, и Жаком де Бурбоном, графом де Ла Марш. Естественно, что все они утверждали, что союз создан исключительно ради блага короля и королевства. Но Карл VII, по настоянию Ла Тремуя, удалился в замок Лузиньян, где провел октябрь и ноябрь. Там он встретился с Иоанном, герцогом Алансонским, недавно освобожденным за выкуп из английского плена, которого немедленно сделал его своим генерал-лейтенантом в Нормандии.
Ришмон так и не смог реализовать свое преимущество. Город Шательро закрыл перед заговорщиками ворота, и ему пришлось в компании маршала Сен-Севера отправился в Шинон, где жила его жена Маргарита, вдова Людовика Гиеньского. В то же время сторонники Ришмона пытались захватить самого Ла Тремуя, который откупился от них большой суммой. Некоторое время все оставалось спокойно. Но в январе 1428 года принцы-заговорщики разослали по добрым городам (в том числе и в Тур) письма с заявлением, "что их намерением было устранить из королевского окружения и уволить со службы сеньора де ла Тремуйя и мэтра Роберта ле Масона, главных советников короля", а заодно восстановить порядок и справедливость [218] . В общем, все та же старая история. Надо сказать, что добрые города отреагировали на это сдержанно, поскольку уже многое повидали. Однако давайте обратим внимание на союз, по крайней мере предполагаемый, между Ле Масоном и Ла Тремуем.
218
Du Fresne, II, 156–157.
Последний, в свою очередь, не оставался безучастным: в его партию, помимо Роберта Ле Масона, входили Шарль д'Альбре, его единоутробный брат по матери Марии де Сюлли, а также граф де Фуа и, несомненно, герцог Алансонский.
Мятежные принцы попытались заручиться помощью герцога Бретонского и королевы Иоланды, чтобы убедить короля созвать Генеральные Штаты, которые, по их мнению, неизбежно встанут на их сторону.
Но тут наконец отреагировал и сам Карл VII приказав захватить Шинон. Что касается Маргариты Бургундской, вдовы Людовика Гиеньского, которая вторым браком была за Ришмоном, то она перебралась к мужу в Парфене. Король находился в Шиноне с марта по май 1428 года, а затем, получив некоторые субсидии, объявил, что собирается начать весеннее наступление на англичан, которое так и не состоялось. Мятежники воспрянули духом и попытались захватить город Бурж. Но король вовремя, направил туда свои войска, которыми командовали капитан его гвардии, шотландец Кристин Чамберс, Орлеанский бастард и сеньоры д'Орваль, де Гокур, Ла Ир и Сентрай. Сам же, Ришмон, поглощенный желанием заполучить в свои руки другие регионы королевства, такие как Лимузен и Овернь, в этом деле не участвовал.