Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Но прежде чем капитулировать и получить от короля письменное помилование, мятежники добились от него важных уступок, а именно, созыв Генеральных Штатов, "представляющих общественное тело королевства"; примирение Ла Тремуя и Роберта Ле Масона с принцами крови; посредничество королевы Сицилии, которая должна была проследить за исполнением мер, принятых Генеральными Штатами и одобренных королем, который в свою очередь обязался вернуть ко двору графов Клермонского, Ришмона и Пардиака. Карл VII согласился на все (17 июля 1428 года).
Были созваны Генеральные Штаты Лангедойля и Лангедока, на которые пригласили даже делегатов от Дофине. Затем произошли перемены в придворных группировках: граф Клермонский покинул Ришмона и заключил союз с Ла Тремуем.
Именно в Шиноне в сентябре-октябре 1428 года состоялась ассамблея Генеральных Штатов в присутствии короля (остававшегося там до середины ноября), королевы Сицилии и герцога Алансонского. Штаты предоставили правительству субсидию в размере 500.000 турских ливров, в частности, для продолжения войны. В ответ делегаты потребовали возобновления переговоров с герцогом Бургундским, а также с Ришмоном, и назначения нового канцлера (8 ноября Рено де Шартр, вызывавший большее доверие, сменил на этом посту откровенно дискредитировавшего себя Мартина Гужа) [219] . В итоге, Генеральные Штаты настояли на том, чтобы, в этой экстремальной ситуации, Людовик III, король Сицилии, графы Клермонский, Арманьяк, Пардиак
219
Он оставался канцлером Франции в течение шестнадцати лет, вплоть до своей смерти 4 апреля 1444 года.
Книга надежды Алена Шартье
Ситуация на самом деле была как никогда критической. Книга надежды (Livre de l'esperance), написанная в том же году Аленом Шартье, когда он и его единомышленники уже десять лет находились в изгнании, поскольку в 1418 году им пришлось бежать из Парижа, чтобы спасти свои жизни, свидетельствует об этом по-своему. Эти люди названы "бедными", "затравленными", "опустошенными", "нагими и лишенными наследства", живущими в стране, которая стала "подобна бурному морю, где каждый имеет столько власти, сколько у него сил", и где местные сеньоры ущемлены в пользу иностранцев. Бог, говорит Шартье в своем произведении, где одним из первых во Франции сослался на Данте, "поэта Флоренции", забыл французов, рыцарство умерло, образование в упадке, духовенство угнетено, "граждане" лишены надежды. Можно с полным правом говорить об анархии. Священников преследуют в Богемии (намек на гуситов), ни король, ни принцы больше не являются образцом для подражания, поэтому следует вернуться в славные времена Карла V. Бога не уважают и не почитают. Везде царит разврат, особенно среди дворян, которые кичатся своим невежеством и уже не справляются со своими обязанностями. Общество деградировало. Но мы не должны отчаиваться. История пестрит неожиданными поворотами, вспомним Карла Анжуйского в XIII веке, Испанию во времена Педро Жестокого и Шотландию во времена Роберта Брюса, вспомним о великом вторжении гуннов (Орлеан был спасен Святым Анианом, Париж — Святой Женевьевой, Тур — Святым Мартином, Труа — Святым Лупом). Вспомним победы Филиппа Августа и его сына (Бувин и Ла-Рош-о-Муан), восстановление королевства при Карле V. Мы должны молиться, так как это делали "древние короли Франции": Хлодвиг, Хлотарь I, Дагоберт I, Карл Великий, "благородный король Роберт" (Роберт II Благочестивый). Возможно, самым серьезным является то, что церковники из-за своих амбиций и похоти стали мирянами и поэтому презираемы как великими, так и малыми людьми. Однако перемены всегда возможны [220] . В каком-то смысле Ален Шартье ждал появления кого-то вроде Жанны д'Арк и похоже, он был не единственным.
220
Chartier 1989.
Обращение за внешней помощью
Как и в нескольких предыдущих случаях, король не верил, что для проведения возможного наступления он сможет собрать в своей стране достаточно эффективные и надежные войска. Ему нужна была помощь со стороны. Об этом свидетельствуют инструкции Карла VII, данные в Лоше 28 июня 1428 года, посольству, которое он отправил к королю Кастилии и Леона во главе с двумя своими советниками, епископом Тюля Жаном де Клози и магистром Гийомом де Кьефдевилем. Естественно, что им поручили представить ситуацию в розовом цвете (но без серьезного искажения истины). О герцоге Бретонском следовало сказать, что он дав "обещание и клятву" верно служить королю, "как должен поступать добрый родственник, вассал и подданный", в результате дурного влияния "вышел из повиновения королю и присягнул англичанам", заставив некоторых дворян своего герцогства сделать то же самое. Но радует то, что многие бароны Бретани не подчинились ему, чтобы сохранить верность короне Франции, в том числе дама де Лаваль и ее дети, сеньор де Ре [221] , виконт Роан и епископ Сен-Мало Гийом де Монфор (разумеется ситуация с Ришмоном обойдена молчанием). Англичане после поражения при Монтаржи сейчас ослаблены, и вполне вероятно, что, если бы не измена Иоанна V, Карл VII вернул бы себе большую часть своего королевства (подразумевается, что это лишь временная задержка). Поэтому у короля Кастилии следует попросить отправить в новом году сухопутную армию, состоящую из 2.000 — 3.000 "дворян" и до 5.000 — 6.000 "арбалетчиков и павезьеров". Король Кастилии должен будет оплачивать их в течение шести месяцев, но король Франции предоставит гарантию возврата суммы, сравнимой с той, которая была затрачена на отправку 40 кораблей и галер в прошлом. В других пунктах инструкций говорится о просьбе отправить 40–50 кораблей к берегам Бретани, чтобы заставить Иоанна V подчиниться. Однако послы должны были дать понять, что король воздерживается от объявления войны герцогу Бретонскому, опасаясь вынудить "доброжелательных к нам" бретонцев встать на защиту герцогства. Король обязывался предоставить кастильскому флоту, когда тот прибудет в Ла-Рошель, 100 бочек вина, 200 бочек пшеницы и возместить все расходы. Король Кастилии, со своей стороны, должен будет обязаться не иметь никаких дел с герцогом Бретонским без ведома короля Франции. Последний предпочитает вести "скрытую" войну, "без формального объявления", но, если король Кастилии решит иначе, будет уместно, чтобы при объявлении войны ей небыли затронуты "бароны и дворяне упомянутой страны Бретань, которые не пожелали принести присягу англичанам вместе с упомянутым герцогом Бретонским" [222] .
221
Вместе с сеньором де Бомануаром и по настоянию Ла Тремуйя он отвоевал у англичан "замок" в Люде и Сен-Лоран-де-Мортье в Анжу.
222
Daumet 1898, 233–235. Об отношениях с бретонцами в это время см. Contamine, 2008a.
В это же время Карл VII отправил Джона Стюарта Дарнли, коннетабля шотландской армии во Франции, архиепископа Реймса, Рено де Шартра (еще не ставшего канцлером) и Алена Шартье, чьи сочинения дошли до наших дней, с посольством к Якову I Шотландскому. В инструкциях посольству содержалась целая напыщенная диссертация о королевской власти, панегирик королю Шотландии, довольно удивительное утверждение, что самый христианнейший дом Франции теперь вступил на путь консолидации, и, наконец, трогательное восхваление Старого союза между Францией и Шотландией, написанного не чернилами, а кровью. В результате, 17 июля 1428 года в Перте был заключен договор, который предусматривал брак дочери Якова I Маргариты с Дофином Людовиком и отправку во Францию экспедиционного корпуса из 6.000 человек. С французской стороны этот договор был ратифицирован в Шиноне 30 октября 1428 года [223] .
223
Chartier 1977, 206–218.
Правда,
Английское наступление на Орлеан и далее
Видя дезорганизацию правительства Карла VII, которое не могло навязать свою волю и вынуждено было вести переговоры и идти на уступки мятежникам, герцог Бедфорд, вернувшийся во Францию в феврале 1427 года, почувствовал, что у него есть шанс окончательно решить вопрос существования Буржского королевства.
В Париже состоялась встреча с герцогом Бургундским, который пробыл там с 22 мая по 3 июня 1428 года. Последнему были обещаны территориальные приращения (возможно, графство Шампань). Затем было принято решение осадить Анжер, столицу герцогства, на владение которым претендовал сам Бедфорд. В то же время город Ле-Ман, который англичане на время потеряли, был вновь завоеван Джоном Толботом (27 мая), что позволило установить более полный английский контроль над графством Мэн, а Жан де Люксембург, граф де Гиз (милостью Бедфорда) и сеньор де Боревуар, лейтенант короля Генриха, с армией в 500 латников и 1.500 лучников (в основном "французов") захватили Музон и Бомон-ан-Аргон. Для осады Вокулера была собрана еще одна армия под командованием Антуана де Вержи, графа де Даммартен, который, в мае 1427 года сменил Томаса де Монтагю, графа Солсбери, на посту губернатора Шампани.
Но основная задача была возложена на Солсбери, очень удачливого полководца, которому, возможно, было обещано герцогство Орлеанское (он уже был графом Першским). 24 марта 1428 года в Англии был заключен контракт (endenture) [224] между Генрихом VI и Солсбери, по условиям которого последний должен был нести "военную службу для короля" "во Франции, Нормандии и других территориях" в течение шести месяцев, начиная с 30 июня 1428 года. Таким образом, планировалось, что военная кампания продлится до конца года, а Солсбери было разрешено набрать в Англии 450 латников и 2.250 лучников, "отборных людей наиболее опытных в войне" [225] . Эта армия двумя партиями высадилась в Кале и через графство Сен-Поль, Пиквиньи и Амьен добралась до Парижа, расположившись его окрестностях. К этим силам, теоретически составлявшим более 3.000 бойцов, должны были добавиться 400 латников и 1.200 лучников, совместно оплаченных генеральным приемщиком Нормандии Пьером Сюрро и военным казначеем Андри д'Эсперноном. Все было спланировано. Солсбери назначенному на должность генерал-лейтенанта всего королевства, было поручено "спасти королевство Франции" и "дать отпор" врагам, которые всеми силами пытались захватить его города и крепости. Похоже, что выбор цели кампании зависел именно от него, поскольку, отказавшись от осады Анжера, он взял курс на Орлеан, хотя в предыдущие годы между Бедфордом и представителями герцога Орлеанского, находившегося в плену в Англии с 1415 года, было заключено (или должно было быть заключено) соглашение о воздержании от войны друг с другом. Такая мера, очевидно, была предпринята с целью подтолкнуть Карла Орлеанского к признанию Генриха VI законным королем Франции. Но, Орлеан, после того как англичане захватили городки как вверх, так и вниз от него по течению Луары, стал рассматриваться как лучшая добыча, достаточно близкая к Парижу и менее удаленная от Бургундии, чем Анжер в Анжу. Считалось, что Орлеан является ключом ко "всей Франции". "Когда Орлеан падет,/Можно с уверенностью сказать,/Что флер-де-лис/Будут всецело нашими": так выразился английский полководец в Мистерии осады Орлеана (Mistere du siege d'Orleans) [226] , что в общем-то было справедливо. В одной поэме того времени, написанной на латыни, восхваляется богатство города, мощь его высоких стен, "прекрасных башен" и семи ворот. Покорение Орлеана стало бы пиком английского господства, уже подчинившего "внутреннюю часть" Франции, богатую городами и людьми [227] . Таким образом, выбор Орлеана был политически сомнительным, но стратегически обоснованным, поскольку было ясно, что противник принципиально отказывается от любого генерального сражения в поле (поэтому необходимо было сосредоточиться на осадных войнах), а имеющиеся средства не позволяют вести несколько крупных осад одновременно. В первую очередь, необходимо было заткнуть "орлеанских псов".
224
Еndenture — это "контракт, составленный на пергаменте, в двух экземплярах, которые разрезаются в виде зубьев пилы" (определение Robert Martin, Dictionnaire du moyen francais). Каждая из договаривающихся сторона оставляла себе один экземпляр. В случае споров их сверка служила доказательством подлинности документа.
225
Wavrin 1879, 239.
226
Mistere 1862, 51.
227
Pons 2009, 118.
В своем продвижении на юг англичане опирались на Шартр, город, который был им особенно предан.
Кампания началась со взятия Ле-Пюизе, где все защитники-французы были казнены как мятежники. За этим последовало падение Жанвиля (29 августа), сдача Мэн-сюр-Луар, что позволило Солсбери перебраться через Луару, и захват замка и моста Божанси. Солсбери наложил на жителей города откуп в 1.100 золотых салюдоров (1 салюдор равнялся 22 парижских су, или 40 мюидам зерна (1 мюид = прибл. 270 литров)), что было оформлено договором заверенным городским нотариусом. Затем в Сюлли был назначен "английский бургундец" Гийом де Рошфор, выходец из Ниверне и двоюродный брат Ла Тремуя, а позже захвачены Ла-Ферте-Эмбо и, наконец Жаржо (5 октября).
Осада орлеана началась 12 октября 1428 года. Армия Солсбери подошла к городу с запада (через Мэн и Божанси) то есть по левому берегу Луары. Окружение было проведено мастерски, хотя французы по-прежнему удерживали Блуа на западе, Роморантен на юге, Жьен на востоке, а также несколько небольших крепостей, разбросанных по Гатине, и, как ни странно, Шатоден, изолированный замок к северо-западу от Орлеана [228] .
В Блуа росло беспокойство: 21 октября Пьер Соваж, секретарь Карла Орлеанского, с помощью нескольких рыцарей и оруженосцев вывез хартии, книги, гобелены и другие ценные вещи, хранившиеся в замке, в Ла-Рошель [229] .
228
В письме мэру и олдерменам Лондона от 5 сентября 1428 года, написанном в Жанвиле, Солсбери рассказал о более чем сорока укрепленных городах, замках и церквях, которые были завоеваны путем штурма, сдачи или другими способами (Delpit 1847, 236–237).
229
Catalogue Joursanvault 1838,19, № 130.