Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Следуя этому фантастическому плану войны, можно подумать, что инициатива в начале 1430 года, несмотря на успехи Жанны д'Арк, была на стороне двуединой монархии.
Карл VII, не проявлял активности в течение всего 1430 года, проводя большую часть времени в Сюлли, Жаржо и Шиноне. Как раз когда Жанна д'Арк покидала Сюлли, короля посетила делегация Лангедока. В составе делегации были прелаты, бароны и члены капитулов, которые от имени трех сословий провинции выделили королю 120.000 франков "в честь и почтение" его коронации. Единственная "стратегическая" поездка или "военная прогулка" была совершена королем в августе и сентябре, когда он отправился из Жьена в Санс, который перешел на его сторону несколькими месяцами ранее, [292] а затем, около 22 октября, вернулся в Жьен через Монтаржи. Карл VII воспользовался своим пребыванием в Монтаржи, чтобы освободить город от всех налогов, поскольку за три года до этого он оказал "доблестное сопротивление", которое стало "первой удачей против" его врагов. В результате город на некоторое время стал называться Монтаржи Свободный. В это время Великий камергер Ла Тремуй все еще пользовался большим расположением, о чем свидетельствует акт от 6 октября, которым король увеличил его пожизненную пенсию до 1.000 роялдоров
292
Selon Juvenal, I, 84, Архиепископ Санса Жан де Нантон, сторонник англичан, подвергся жестокому обращению со стороны людей короля, был заключен в тюрьму где и умер 30 июня 1432 года.
Осада Компьеня
Однако в 1430 году враги Карла VII имели в своем распоряжении значительные силы. По настоятельному приглашению своего дяди Бедфорда и его посланника Пьера Кошона, Генрих VI высадился в Кале 23 апреля 1430 года во главе армии, состоящей из семи графов, 1.352 латников и 5.593 лучников. Что касается Филиппа Доброго, которому Генрих VI передал таки графства Шампань и Бри (актом от 8 марта 1430 года), то с конца апреля он набрав, в основном из своих собственных вассалов и союзников, армию из нескольких тысяч человек, частично оплаченную двуединой монархией, предпринял осаду Компьеня. Успех этой операции должен был обезопасить Париж и позволить Филиппу начать завоевание пожалованного ему графства Шампань. В бургундской армии было много рыцарей недавно созданного герцогом Ордена Золотого руна, что означало, самый высокий приоритет проводимой операции [293] . На военном смотре, проходившем под стенами Компьеня 22 и 23 июня, было насчитано 3.132 бойца, разделенных на 19 неравных по численности рот: 9 рыцарей-баннеретов, 30 рыцарей-башелье, 1 оруженосец-баннерет, 720 оруженосцев, 2.359 лучников и арбалетчиков, 10 трубачей, 3 герольда.
293
Smedt 1993. Paviot 2002.
Осада началась для герцога с большой удачи. 23 мая 1430 года, во время вылазки из города, бургундцами была взята в плен Жанна д'Арк. Филипп Добрый поспешил сообщить эту радостную новость всем кому мог, своим подданным, добрым городам Фландрии, герцогам Бретонскому и Савойскому и, конечно же, Генриху VI, а Жан де Люксембург отдельным письмом известил об этом своего брата Луи, епископа Теруана и канцлера "английской Франции".
Но на этом успехи бургундцев закончились. Первая причина этого заключается в том, что экспедиционный корпус, сопровождавший Генриха VI, возможно, использовался только для обеспечения безопасности короля (он вошел в Руан 29 июля 1430 года и оставался там более года) и обороны Нормандии. Тем не менее, на помощь герцогу Бургундскому был отправлен английский контингент. Вторая причина заключается в том, что Карл VII, поднаторевший в двуличии, по крайней мере, негласно разрешил своим капитанам продолжать действовать по собственной инициативе, и часто с таким успехом, что англо-бургундцы были вынуждены во многих местах перейти к обороне. Так, 22 апреля 1430 года король написал Амадею VIII, герцогу Савойскому, что согласен продлить перемирие с герцогом Бургундским, которое должно было закончиться 1 апреля, до 1 июня. Он признал, что его люди не передали Компьень Жану де Люксембургу, хотя он более или менее обязался это сделать. Но 6 мая, в связи с осадой Компьеня, королевским письмом жителям Реймса было запрещено принимать каких-либо посланников от "противника из Бургундии", который пользуясь перемирием и прикрываясь "проявлением доброй воли к достижению мира" пытается усыпить бдительность. 5 июня Карл VII написал жителям Реймса что он не оставит в беде Компьень и других своих "верных подданных" и вскоре "выйдет за пределы [Луары и даже Сены]" со всей своей мощью. В то же время он объявил, что Карл дю Мэн, младший брат Рене Анжуйского, включен в состав королевского Совета и назначен генерал-лейтенантом в Анжу и Мэне. Новое письмо в Реймс от 18 июля сообщало о скором и неизбежном прибытии короля. Но на самом деле, как мы уже видели, его путешествие благоразумно закончилось в Сансе.
В первых рядах защитников Компьеня находился капитан города Гийом де Флави, который, отказавшись "предать" или позволить себя подкупить, с помощью горожан организовал успешную оборону города, вплоть до снятия осады 25 октября. Граф Вандомский, маршал Буссак и Потон де Сентрай тоже внесли лепту этот благоприятный исход. Правда, Филиппа Доброго в какой-то момент отвлекло несвоевременное нападение льежцев на его графство Намюр, а с августа герцог вообще потерял интерес к осаде из-за смерти Филиппа де Сен-Поль, герцога Брабантского, наследство которого он хотел заполучить. В бургундском осадном лагере участилось дезертирство, к тому же были допущены серьезные тактические ошибки. Кроме того, Рене Анжуйский, герцог Барский и будущий герцог Лотарингский, в мае с помощью Арно Гийома де Барбазана успешно провел осаду принадлежавшего бургундцам города Шапп в Шампани. Барбазан, находившийся в плену в Шато-Гайар, был освобожден отрядом под командованием Ла Ира, а Карл VII, в феврале 1430 года, назначил его своим лейтенантом в Шампани, Ланнуа и Бри.
Битва при Антоне
Еще одной крупной неудачей Филиппа Доброго стало поражение его союзника Луи де Шалона, принца Оранского, в битве при Антоне 11 июня 1430 года, с французами под командованием Рауля де Гокура, Гумберта де Гроле и Родриго де Вильяндрандо. Если бы удача наоборот благоприятствовала принцу Оранскому, то Дофине и, возможно, даже город Лион для Карла VII могли быть потеряны. Хотя король лично и не имел к этой победе никакого отношения, верные сторонники снова сослужили ему "добрую службу".
10 августа 1430 года был заключен союз между Карлом VII и Фридрихом IV, герцогом Австрийским, ратифицированный в Сансе 15 сентября, и предусматривающий брак между одной из дочерей короля, Радегундой, родившейся в августе 1428 года, и старшим сыном герцога, Сигизмундом, родившимся 26 октября 1427 года. До свадьбы еще было время посмотреть, что из всего этого выйдет! 10 апреля 1431 года Фридрих передал послам французского короля письма с объявлением войны королю Англии и герцогу Бургундскому и обещанием прислать армию
294
Leroux 1892, 223, n. 3, d'apres BnF, Languedoc 89, f. 131.
Попытка объяснения отказа Карла VII от Жанны д'Арк
Как можно объяснить, отношение Карла VII, или, скорее, полное отсутствие реакции, на то что попавшая в плен Жанна д'Арк в течение целого года находилась в тюрьме, вплоть до казни на костре 30 мая 1431 года? Здесь вспоминается знаменитая фраза Александра Дюма: "Есть услуги столь великие, что их можно оплатить только неблагодарностью". Если следовать хронике Персеваля де Каньи, то в марте 1430 года (день месяца в рукописи отсутствует, но мы знаем, что 28 числа того месяца она все еще находилась в Сюлли) Жанна, очень недовольная промедлением короля и его Совета, без их ведома и разрешения отправилась в Ланьи-сюр-Марн, "жители которого вели войну с англичанами из гарнизона Парижа и других мест", и продолжала с тем же пылом свою справедливую борьбу. Вполне вероятно, что если бы Жанна попросила отпустить ее, то ей бы отказали, поскольку, срок перемирия с Бургундией еще не истек. Однако нет никаких указаний на то, что между ее отъездом и роковой датой пленения 23 мая Карл VII как-либо дал понять, что она больше не в его милости. Он просто больше не видел в ней "посланницу Бога", поскольку после неудачи под Парижем ее пророчества перестали сбываться. Другими словами, "недоразумение" между ним и Девой имело психологические (столкновение двух противоположных характеров), политические (какой курс взять в отношении Бургундии), и, предположительно, теологические причины.
Известно, что Жанна д'Арк, находившаяся в течение нескольких месяцев под подозрением, была официально вызвана в Парижский Университет, чтобы предстать перед церковным трибуналом как вероятная еретичка. Очевидно, Карлу VII, как советовал ему поступить Жак Желю, архиепископ Амбрёна, следовало хотя бы попытаться выкупить ее ради избежания обвинений в неблагодарности. Но, совершенно очевидно, что он не предпринял никаких попыток сделать это, хотя пленитель Жанны, Жан де Люксембург, несомненно, был открыт для переговоров о как можно более высоком выкупе (10.000 франков, которые он получил от двуединой монархии, должно быть, очень его разочаровали). Также мог состояться обмен пленными (например на Толбота, захваченного в плен в битве при Пате и находившегося в тюрьме до 1432 года [295] ). Точно так же Карл VII, у которого было достаточно времени, чтобы попросить Папу вмешаться и осудить неизбежную пристрастность трибунала в Руане, ничего не сделал во время этого долгого судебного процесса. Король должен был получить письмо Генриха VI от 28 июня 1431 года, в котором по пунктам излагалось все дело, в частности, отречение Жанны, ее заключение в тюрьму, отказ от этого отречения, приговор к смерти через сожжение, признание, что духи, которые, по ее словам, часто ей являлись, были "злыми и коварными", и, что обещание, которое они ей дали "было ложным". "Таким образом, она призналась упомянутому трибуналу, что была обманута" [296] . Не исключено, что эта версия Карла VII убедила, в отличие от многих, кто в его лагере или за его пределами с самого начала рассматривал процесс над Жанной не более чем политический спектакль.
295
В 1438 году Карл д'Артуа, граф д'Э, находившийся в плену у англичан после Азенкура, был освобожден в обмен на Джона Бофора, графа Сомерсета, попавшего в плен к французам после битвы при Боже в 1421 году.
296
Contamine 2014.
Но еще больше, чем письмо от 28 июня, которое пришло от непримиримого врага, короля как и клириков из его окружения, могло поколебать, обращение, составленное несколько недель спустя, Парижского Университета (таков был интеллектуальный престиж этого учреждения) к Папе, коллегии кардиналов и императору. Что же говорилось в этом обращении, возможно, написанном бакалавром теологии Тома де Курселем и доставленным из Париж в Руан в самом начале процесса Жаном де Ринелем, который участвовал в составлении обвинительного приговора? Не без оговорок оно обличало тех, кто хвастался тем, что получил откровения от Бога и святых, и кто выдает себя за Христа и пророка. Что было бы, если бы каждый мог свободно "притворяться, что ему открываются сверхъестественные откровения"? Так и произошло с женщиной по имени Жанна Дева. Протоколы судебного процесса над ней были представлены в Парижский Университет, который попросили высказать свое мнение по некоторым статьям, выдвинутым обвинением. Университет намеревался донести свое мнение до Папы Римского, намекая, что отречение Жанны, а затем возвращение к прежним глупостям, справедливо привело к ее осуждению как "еретика-рецидивиста". Но Университет на этом не остановился. Своим авторитетом он намеревался извлечь из этого события богословский урок: опасно верить в появившиеся "откровения", которые распространялись в "самом христианском королевстве" не только этой женщиной, но и некоторыми другими. Лучше соблюдать святые доктрины Церкви и прелатов, "чем верить басни суеверных женщин". "Ибо, если мы дошли до того, что прорицатели, ложно манипулирующие именем Бога, лучше принимаются народным легкомыслием", чем пасторы и доктора Церкви, религия погибнет, вера рухнет, Церковь будет растоптана ногами, а сатанинское беззаконие вскоре будет господствовать во всей вселенной" [297] .
297
Tisset 1960–1971, I, 433–436, et Contamine 2014.
Как бы то ни было, Карл VII, несомненно, меньше потерял от смерти Жанны д'Арк, чем от поражения при Бюльневиле, 2 июля 1431 года, своего шурина Рене Анжуйского, взятого в плен его конкурентом Антуаном де Водемоном командовавшим бургундской армией, и от гибели одного из своих верных сторонников, Арно Гийома де Барбазана, тело которого позже было упокоено в аббатстве Сен-Дени. Один венецианец проживавший в Брюгге писал о "горькой скорби" Карла VII при известии о казни Жанны и его желании отомстить всем женщинам Англии, но это, скорее всего, чистая фантазия.