Кайл Соллей
Шрифт:
– Нет тебе пощады, уродина, – раненым медведем взревел на тётку мажордом. Руки его крепко обнимали дочь.
Из ступора ситуацию вывел норд. Не моргнув глазом, он коротко размахнулся и срубил женщине левую руку в районе локтя. Та завыла, схватив за обрубок, все громче и громче, пока удар сапога Оливера не смял её рот, превратив его в кровавое месиво. Только тогда она замолчала, сжалась в грязи двора, затихла. Было непонятно, выживет она или нет, но никого, в том числе и меня, это не волновало. Я даже не узнал её имя.
– А как девочку зовут?
– Инес! – тихонько ответил мне норд.
Мажордом
Глава 9. Семейные дела
– Господин!
Рядом с моей лошадкой Этоиль, понурив голову стоял кузнец Стром, возле него топтался малыш Талли. Так и не выпускает меч.
– Да, кузнец. Что надо?
– Возьмите нас с собой, добрый господин!
– Ээээ. Кого нас? Куда?
– Сейчас уедете, вся прислуга запрется в донжоне. Недобитые эспье вернутся и выместят на нас злобу поражения. Мы спрячемся, но надолго ли? Сержанты мертвы. Безхозяйщина. Будут насиловать и избивать, как обезумевшие псы, оставшиеся без вожака. Пока в замке не появится новый барон. А Фарлонгов больше нет. Неизвестно, когда будет хозяин. Моя семья не хочет тут быть. Жена беременна. Вы были добры к Талли, за это нам достанется больше всех. Могут повесить, изнасиловать, забить камнями. Возьмите нас в свои земли, под защиту. Вас теперь все бояться станут. Могу работать по огню и металлу. Стром хороший кузнец! Возьмите, я стану на колени и, как положено, дам клятву фуа.
Он действительно бухнулся в грязь и стал тянуть Талли. Пацану явно не нравилась идея становиться на колени, он упрямо надул губы. Я прервал это противостояние.
– Стром, да я не против. Клятва все одно отцу дается. Повозок шесть, ещё кони повязаны, справимся и так, но будет неплохо помочь. И новым людям только рад. Замковый кузнец у нас есть, а вот людского нет, помер, ученика не оставил. Даже дом с кузней сохранился на краю деревни, пустует две зимы. Сервы наверняка всё что можно украли и, небось, насрали там, но зато просторнее чем в твоей замковой халупе. Только времени на сборы нет, пять минут у вас, видишь к вечеру дело. Собираюсь как можно подальше убраться от Вороньего замка до того, как заночуем. Так что бегом.
* * *
К моему удивлению, кроме семьи кузнеца в полном составе, под мой патронаж попросилось ещё трое слуг. Все - молодые. Конюх, худой как жердь, улыбающийся длинными кривыми зубами, сказал, что его зову Жиль Толстяк и он не хочет расставаться со «своими ушастиками». Ещё один заявил, что он слуга - дроворуб, разводит камины, таскает дрова и золу. У него были красноречиво испачканы руки и одежда, но я заподозрил, что он эспье – дезертир, который пересидел драку во дворе. Плут. И щекастая нескладная девица с испуганными глазами, очевидно больше всех опасающаяся группового надругательства – помощница по кухне. Хильда.
Дал согласие всем троим, но пообещал, что, если что-то сопрут и сбегут – отыщу и повешу. Слово рыцаря.
Выдвинулась наша колонна поздно, уже вовсю близились сумерки. Впрочем, дорога к тракту была одна. В первой повозке, не выпуская из рук дочь – Оливер. Он не дал посмотреть, но на животе некрасивая колотая рана. На стоянке буду лечить, если доедет, конечно.
В середине,
В хвосте кузнец. Ну и за ним я – на своей лошадке.
Длинной гусеницей покидали мы Вороний замок. Если не считать глупо виляющего хвостом пса - нас никто не провожал. Последним выехал я. Глянул беспокойно на зубья запасной воротной решетки. Пожалуй, если такая на меня упадёт – погибну. Но у остатков гарнизона были десятки возможности напасть. Страх в них сильнее желания победить. Страх за свою тяжелую, лишенную радостей жизнь. В сущности, им было плевать на меня, на Соллей, на Фарлонгов и кровавую месть. Сидят, надо думать, по кустам, ждут - что будет. Радуются, что живы. Дьявол с ними.
Вот и выехали. Славно. Трудно поверить, что это всё тот же день. Такой долгий.
Холмы, змея дороги. Мимо поселения. Деревенские не иначе что-то знали. Все дома забраны ставнями, калитки закрыты, на улице ни души. Даже домашних животных нет. Как вымерли. Снова дорога.
Возничие молчат. Вымотались. Задумались. Только лошади ржут, то одна, то другая. Общаются. Мирно, спокойно, не разделяют людских тревог.
Огромное небо полыхало красками. Догорал закат. Звезды зажигались одна за другой. Разгорались ярче. Западный ветер нёс прохладу. Луны не видно, зато звезды светят как сумасшедшие. Ползём и ползём.
Ночь, тракт. Бредем. Люди устали. Я и сам выжат, но считал, что безопаснее подальше уйти от вражеского замка. Даже мертвые – Фарлонги внушали мне беспокойство.
Кивнул Снорре, мы приблизились к повозке Оливера. Тот правил одной рукой, второй поглаживал дремлющую дочь. Его глаза поблескивали в темноте. Не иначе немолодой воин плакал.
– Нужна стоянка, Оливер. Говорят, ночью по тракту даже разбойники не ездят.
– Ну, через пол-лье есть поворот направо. Поляна. Дубы. Клещи водятся, блохи. Кругом болота, не обойти. Ручеек для водопоя. Охотники иногда лагерем стоят, уток бьют, байки травят и прибухивают. Защищать легко – напасть могут только со стороны тракта. И под деревьями можно укрыться, если дождь. Конечно, если там нет разбойной засады.
– Лихих людей не боимся. Командуй, когда поворот.
* * *
– Когда ты убьешь меня? – прошептал одними губами Оливер, нежно поглаживая спящую дочь. Добавил.
– Передай дочку Кларен. Скажи, чтоб воспитала её. Она хорошая женщина. Рад, что удалось мою умницу спасти.
– Оливер, по голове получил? Ладно, на животе вижу рану, теперь ещё и чбан лечить?
– Не отшучивайтесь, господин, – мажордом зыркнул по сторонам. Рядом только Снорре, меня ждет.
– Вы знаете, о чем я.
– Знаю, – я приблизился к нему лицом к лицу, так близко, что даже ночью мог видеть каждую морщину и шрам на немолодом лице. – Знаю, о чем. Предательство дома, которому служил от рождения. Расплата. Ты сам готов голову на плаху. Допустим. Но ведь и Кайл подвёл отца? Предал. Кто я, чтобы судить? Сегодня мы всё исправили. Тогда скажи, кому твоя смерть принесет пользу? Что хорошего замку и семье Соллей, отцу моему, землям и людям принесет смерть раненого мажордома? Зачем это? Считаешь, мне нравится убивать? Ты слуга семьи. Дрался сегодня со мной вместе. И всё искупил. Снорре, сюда иди.