Кайл Соллей
Шрифт:
Мой рык отрезвил присутствующих, все засуетились.
Свой план я никому не собирался рассказывать. Для начала нужно помыться.
– Открыть ворота!
Опять в реке, других вариантов не видел. Зато следом за мной по насыпному валу уже трусил норд. Что-то жрал на ходу. Вино тащит. Добровольно полез в воду и принялся поить меня прямо из фляги.
– Что вы делаете?
На нас с насыпи грустно взирал Оливер. Кажется, с момента, когда я вытащил Снорре из петли и в этом же месте загнал в воду - прошла вечность. Мой телохранитель-спутник заматерел и отъелся. Возможно, не последнюю роль сыграло лечение.
– Помыться решили? Как перед смертью?
Молча смотрел на Оливера, он на меня.
– Кавалер Кайл, что вы намерены делать? – не унимался мажордом.
– Поеду к Фарлонгам, как ты и предлагал. Многие мои предки хотели и даже пытались попасть в Вороний замок силой оружия. Меня впустят как гостя, чтобы заключить мир. Выезжаем утром, нужно ещё поесть и немного поспать. С родителями проститься.
– С кем вы едете?
– Ну… Снорре. Людоеда возьму. Всё. Зачем свита, я же не любовница короля Филиппа Августа.
– Я еду с вами, вместо Жака. Бывал там, тайком, пару раз.
– А ты понимаешь, чем это может закончиться? Осознаешь, что Фарлонги могут просто меня убить. А что? Братишка мёртв. Родители в горе. Если меня обезглавить – считай, Соллей закончились, кровавой вражде конец. Победа. Делов-то, зарезать юного придурка благородных кровей как барашка в стенах замка и дождаться, чтобы Айон Соллей спился с горя. Марселон ещё и братца своего посадит баронствовать в этот замок, того прыщавого Филиппа, что приезжал. Может он на свои будущие владения осматривал. Что скажешь, Снорре-Искатель?
Мы стояли в воде по пояс. Вместо ответа норд раскинул руки, в одной из которых была фляга, запрокинул голову и стал медленно оседать назад. Одд играючи подхватил парня, так что в вино даже не попала вода. Как огромный пёс, норд отряхнулся и сделал очередной богатырский глоток.
На глазах Оливера блеснули слезы, он не отрывал от меня взгляд. В глазах его, как всегда, была угроза, смерть и что-о необычное. Страх? Мажордом зол, но бесстрашен. Сожаление? Сглотнув комок, он как-то тихо произнес:
– Я приму любую судьбу вместе с вами, молодой барон. Если так нужно. Выбор сделан.
* * *
В чистой одежде явился в спальню к матушке, проигнорировал причитания служанки, поднял с постели и аккуратно обнял. Она тут же тихонько расплакалась. Я не знал, что говорить, поэтому молчал, пока она не отстранилась, погладила меня по голове и попросила позаботиться об отце, потому что ему тяжелее. Сыночек. Ласково так сказала – сыночек.
Дверь, ведущая в старую башню, была действительно не совсем дверь. Это чертова железная конструкция, произведение кого-то из предшественников Кристэна для вида слегка обшитая деревом, а затем снова оббитая железными полосками. Тяжелая, как люк бомбоубежища и заперта изнутри. Можно напрячься, согнуть, изувечить и сломать её, но я снова как ящерица полез по стене до ближайшего окна, защищенного ржавой решеткой, всего-то на высоте третьего этажа. Решетку отломал, прямо вырвал из стены, сам едва не упал. Обдирая бока, словно уж, с трудом втиснулся внутрь и принялся за поиски отца.
Он оказался внизу, в усыпальнице. Когда-то старая башня сама по себе была донжоном, а её подвал складом и кухней. Лет сто назад построили другой дом для семьи, подвал расчистили и перезахоронили сюда всех какие есть
Света почти нет, но я и так прекрасно вижу вмурованные в стену пластины. За ними надо думать – ниши с останками тел. На каменных плитах даты рождения и смерти. Кто-то умирал древним стариком за шестьдесят лет. Какой-то Марли Густаф Соллей умер, прожив девяносто семь. Зато много маленьких надгробий с коротким сроком жизни. То есть Соллей, как и крестьяне, умирали прямо во младенчестве. Тут были и две мои сестренки, одна, Эннар, умерла сразу после рождения, вторая, звали её Фредерика, в возрасте четырех лет. Играя, она упала с крепостной стены и утонула. Убитые горем родители – в тот же день повесили её няньку во дворе замка.
Мой отец, барон Айон Железная Рука спал пьяный прямо на холодных камнях возле «могилы» своего деда – Константина Молчаливого.
Пришлось нести его на руках наверх, в большое круглое помещение, заваленное старой пыльной мебелью. Бывшая спальня или зала. Там - будить.
Отец уже не был особо пьян. В его глазах читалась безнадежность и полное понимание происходящего.
– Ты решил ехать в Вороний замок?
– Откуда знаешь?
– Слышал. Не хочу потерять ещё и тебя. Ты – всё, что осталось.
– Хреновы значит, дела, если подменыш, это всё, на что может рассчитывать благородный род Соллей.
– Не будет тебя – семье конец.
– Начнем с того, что ты меня не потеряешь. Вы все забываете, кто я такой есть. Десантник. А ещё придумываете себе проблемы, которые можно решить за пару дней. Готовься, я тебя лечить буду. Потом кое-как спустимся, откроемся и спать. Мне завтра в гости ехать. Решать хотя бы одну проблему.
* * *
Филипп улыбался. Как молодой породистый пёс, которому привели на случку растерянную сучку. Улыбался. Искренне, счастливо и простецки.
Его воины. Трое. Степенные, великолепно снаряжённые, серьезные, ни тени улыбки. В кустах засада, по крайней мере ещё дюжина. Неужели нападут? Но нет. Филипп выехал вперед, коротко поклонился, рукой в перчатке указал куда-то вдаль.
Оливер обмолвился, что бывал в этих землях, давно и тайком. История выстраивалась передо мной в стройную цепочку, которая явно тяготела к финалу. Опять обман, только теперь обманываю я, а не меня.
Рысью, не произнося ни слова, мы добрались до замка Фарлонгов. Бойцы из той засады следовали за нами на большом расстоянии, чтобы, как им казалось, незаметно – следить и отсечь наш тайный отряд, если такой будет. Умники. И въехали в замок несколько позже нас, старательно прячась.
Вороний замок назывался так потому, что устроен на когда-то голой одинокой скале в углу владений Фарлонгов. Он не был прижат к реке или обрыву, как это бывает чаще всего, но Вороний камень, скорее даже скала, без растительности, когда-то светлый сверху от птичьего помета торчал из местных холмов как неровный прямоугольник на высоту в три человеческих роста. Только с одной стороны – что-то вроде крутой узкой насыпи. Замок сливался со своим камнем, был высок и велик. Две круглые башни такого размера, что внутри поместился бы донжон замка Соллей. Объективно – замок наших врагов был так же хорошо защищен, но значительно больше размером. Единственная слабость – отсутствие источника воды. Хотя, кто знает, слуги могли за сотни лет продолбили колодец сквозь скальную породу.