Книга тайных желаний
Шрифт:
Я взяла его за руку:
— Что случилось в реке?
— Как-то я сказал тебе, что Господь заменил мне отца, когда того не стало. И сегодня в Иордане Господь называл меня сыном. Возлюбленным сыном.
Я видела, что мальчишка, которого сторонились в родной деревне, за чьей спиной судачили, что он родился от неизвестного отца, которого искал всю жизнь, наконец-то обрел его, а вместе с ним — мир с самим собой. Еще немного, и он воспарит от полноты пережитого счастья.
— Ана, грядет великое потрясение. Близится царствие Господа — только подумай! Когда я
Он замолчал и посмотрел мне в глаза. Меня охватило чувство потери. Я последую за ним, какое бы потрясение ни затеял Господь, но близость, что была между нами, никогда не вернется. Теперь мой муж принадлежит Господу… целиком и полностью.
— Благословляю тебя, — через силу произнесла я, поднимаясь на ноги.
Напряжение, сковывавшее его рот, ослабло. Он обнял меня. Я ждала, когда он скажет: «Ты пойдешь со мной. Мы последуем за Иоанном вместе», и уже представила, как буду уговаривать Йолту присоединиться к нам.
Тишина сгустилась.
— А как же я? — спросила я наконец.
— Я провожу тебя домой.
Я покачала головой, не веря своим ушам.
— Но… — начала было я возражать, однако так ничего и не сказала. Муж хочет оставить меня.
— Прости, Ана, — заговорил он. — Этот путь я должен пройти без тебя.
— Ты не можешь бросить меня в Назарете. — Боль, которую вызвали эти слова, была так велика, что я едва удержалась на ногах.
— Прежде чем я присоединюсь к Иоанну, я должен отправиться в пустыню и там приготовиться к грядущему. Для этого мне нужно быть одному.
— А после… я могу присоединиться к тебе. — В голосе невольно проскользнуло отчаяние, и я ненавидела самый его звук.
— Среди учеников Иоанна нет женщин — ты, как и я, видела это.
— Но уж кто-кто, а ты… ты мне не откажешь.
— Я бы взял тебя, если бы мог. — Он пригладил бороду. — Это воля Иоанна. Причины, по которым у пророков нет учениц…
Я возмущенно прервала его:
— Я слышала про эти причины десятки раз! На дорогах нас подстерегают опасности. Мы вызываем раздор среди мужчин. Мы искушаем. Мы отвлекаем. — Я пылала от гнева, но была этому рада. Лучше гнев, чем боль. — Считается, что мы слишком слабы, чтобы противостоять опасности и трудностям. Но разве не мы рожаем? Не мы работаем день и ночь напролет? Разве нами не помыкают, не приказывают молчать? Что в сравнении с этим грабители и бури?
Иисус перебил:
— Мой маленький гром, я на твоей стороне. Я собирался сказать, что причины, по которым у пророков нет учеников-женщин, ошибочны.
— Но все же ты последуешь за Иоанном.
— Как еще можно искоренить это заблуждение? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить Крестителя. Дай мне время. Я вернусь за тобой зимой или ранней весной перед Пасхой.
Я посмотрела на него. Мне почти удалось завладеть миром, и вот он выскользнул у меня из рук.
XXVI
Иисус
Я представляла, как муж среди песков Иудейской пустыни отбивается от диких кабанов и львов. Есть ли у него пища? Вода? Сражается ли он с ангелами, подобно Иакову? Вернется ли он ко мне? Жив ли он?
Сил на домашние дела у меня не было. Пусть никто не давит масло из оливок и не подрезает фитили ламп — какое это имеет значение? Я стала есть у себя в комнате, и Йолта поддерживала меня в этом решении.
Из своего заточения я выбиралась только ночью, рыскала мышью по двору. Мое состояние беспокоило тетку, поэтому она перенесла свой тюфяк в мою комнату и поила меня подогретым вином с миррой и страстоцветом, чтобы я крепче спала. Тем же самым снадобьем она давным-давно поила Шифру, когда мать запирала меня. Настой погружал служанку в глубокий сон, а у меня лишь притуплялись чувства.
Как-то утром я не смогла заставить себя ни подняться с постели, ни поесть фруктов и сыра. Йолта потрогала мне лоб, но лихорадки не было. Она нагнулась к самому моему уху и тихо сказала:
— Довольно, дитя. Ты достаточно страдала. Понимаю, он отказался от тебя, но стоит ли отказываться от себя?
Вскоре после этого Саломея сообщила, что весной выйдет замуж. Иаков обручил ее с человеком из Каны, совершенно ей незнакомым. Договор уже подписан.
— Мне жаль, сестра, — сказала я.
— Замужество меня не печалит, — возразила она. — Деньги, которые за меня дадут, позволят поддержать нашу семью, особенно теперь, когда Иисус…
— Не с нами, — договорила я за нее.
— Иаков говорит, муж будет добр ко мне. Мое вдовство его не пугает. Он и сам вдовец, потерял двух жен в родах. — Она попыталась улыбнуться. — Пора ткать ткань для свадебного наряда. Ты мне поможешь?
План Саломеи был ясен как день: вернуть меня к жизни, затянув в круговерть домашних дел, потому что никто в здравом уме не стал бы просить меня помочь прясть и ткать — с этим даже десятилетняя Сара справлялась лучше меня. Однако я попалась на уловку:
— Я помогу тебе, конечно помогу.
Я подошла к своему кедровому сундуку и достала из него медное зеркало — последнее, что осталось от приданого.
— Вот, — сказала я, вложив зеркало в руки золовки. Гладкая медь поймала косой луч, проникший в комнату через окно, вспыхнула яркой оранжевой искрой. — Я смотрелась в это зеркало с самого детства. Пусть оно будет моим свадебным подарком.
Саломея поднесла зеркало к лицу:
— Да ведь я…
— Прелестна, — сказала я, подумав, что, возможно, она впервые видит свое отражение так ясно.