Книга тайных желаний
Шрифт:
Несмотря на слабость и тошноту, я заставила себя подняться на палубу, чтобы впервые увидеть город, о котором мечтала с того самого дня, когда Йолта впервые поведала мне о величии Александрии. Я вдохнула пропитанный туманом воздух и поплотнее укутала шею. Рядом со мной стояла тетя, над головами у нас свистел ветер, яростно треплющий парус. Гавань кишмя кишела кораблями: большими торговыми, вроде нашего, и поменьше — галерами.
— Смотри! — воскликнула тетка, указывая куда-то во мглу. — Это знаменитый Фаросский маяк!
Когда я повернулась, глазам открылось невероятное
— Интересно, откуда берется такой свет? — прошептала я. От восторга я даже не заметила, что высказываю мысль вслух.
— Огонь отражается в больших бронзовых зеркалах, — ответила Йолта, и на ее лице я увидела гордость за родной город.
Купол маяка венчала фигура, простирающая руку к небу.
— Кто это? — спросила я.
— Гелиос, греческий бог солнца. Видишь, он указывает на солнце.
Город был построен у самой воды. Сверкающие белоснежные здания тянулись до самого горизонта. Я зачарованно рассматривала одно из них — блистательное сооружение, которое словно бы парило над поверхностью воды. Тошнота прошла без следа.
— Это, — Йолта внимательно следила за выражением моего лица, — царский дворец. Когда-то я рассказывала тебе о царице, которая жила там, — о Клеопатре Седьмой.
— Той, которая отправилась в Рим с Цезарем.
Йолта рассмеялась.
— Да, кроме всего прочего. Она умерла в год моего рождения. Все детство я слушала истории о ней. Мой отец — твой дед — говорил, что она писала только на том папирусе, что был произведен в мастерских нашей семьи. Царица объявила его лучшим папирусом в Египте.
Я еще не успела переварить известие, что Клеопатра особенным образом выделяла нашу семью, как перед глазами предстало очередное внушительное здание.
— Это один из храмов Исиды, — сказала Йолта. — Рядом с библиотекой есть еще один, большего размера, известный как храм Исиды Целительницы. В нем расположена школа врачевания.
Вокруг было столько чудес, что у меня голова шла кругом. Все казалось совершенно чужим, восхитительно чужим.
Мы замолчали, зачарованные видом проплывающего перед нами, словно сон, города, и я подумала о своем возлюбленном, о расстоянии, отделяющем меня от него. К этому времени Иисус уже должен был побывать на свадьбе Саломеи в Кане и отправиться в Капернаум, чтобы собрать своих последователей и начать служение. Воспоминание о том, как муж стоял у ворот, провожая меня, отозвалось болью. Я так хотела, чтобы мы были вместе. Но не в Галилее. Нет, не там… а здесь.
Я посмотрела, на Йолту. Глаза у нее затуманились: от ветра ли, от счастья или от мучительных мыслей о Хае — этого я не знала.
Когда мы сошли на берег, Апион нанял для нас четверых повозку с плоской крышей, запряженную двумя ослами. Внутри на сиденьях лежали подушки, окна были прикрыты занавесками. Мы ехали по мощенному булыжником Канопскому проспекту, главной улице города, такому широкому, что там могли разместиться
— Крылатая Исида, — пояснила Йолта, наклоняясь ко мне. — Она здесь повсюду.
Наша повозка поравнялась с шеренгой конных колесниц, которыми управляли возницы в шлемах. Апион сообщил, что они направляются на ипподром.
В отдалении показался великолепный фронтон. У меня перехватило дыхание. Самого фасада видно не было, крыша словно парила над городом.
— Это и есть великая библиотека? — спросила я Йолту.
— Да, — ответила она. — И мы с тобой там еще побываем.
По дороге в Египет тетка рассказывала мне о том, что в библиотеке собраны все существующие в мире тексты, число которых достигает пятисот тысяч. И каждый из них тщательно описан, внесен в каталог и стоит на своем месте. Она говорила о живших при библиотеке ученых, о том, как они установили, что Земля круглая, и вычислили не только ее окружность, но и расстояние, которое отделяет ее от Солнца.
Вот в каком месте нам предстояло побывать.
Только когда повозка остановилась перед домом Харана, меня начали мучить дурные предчувствия. Я соврала Апиону, что получила письмо от дяди, в котором тот разрешал Йолте приехать. Не может же такой обман не раскрыться? А вдруг Харан не пустит нас на порог? О другом пристанище не могло идти и речи: Иуда будет направлять нарочных с письмами ко мне в дом Харана.
До отплытия из Кесарии я заставила Апиона дать моему брату точный адрес для пересылки корреспонденции.
— Харану бен-Филипу Левиту, Еврейский квартал, Александрия, — продиктовал он.
— Этого достаточно? — не поверила я.
— Твой дядя — богатейший иудей Александрии, — ответил он. — Его дом известен каждому.
При этих словах Йолта насмешливо хмыкнула, и Апион покосился на нее.
Ей придется лучше скрывать свое ожесточение, подумала я, когда мы переступили порог великолепного дома дяди. Как ей найти Хаю без помощи Харана?
Обликом мой дядя походил на отца: та же шишковатая лысая голова, большие уши, широкая грудь, чисто выбритое лицо. Разве что глаза были другие: хищные, цепкие и куда менее любопытные.
Он встретил нас в атриуме — ярко освещенном помещении, куда солнечный свет проникал через отверстие в потолке. Дядя стоял прямо по центру, в снопе безжалостного белого света. Нигде в зале не было ни намека на тень. Я сочла это дурным предзнаменованием.
Йолта, потупившись и очень медленно, приблизилась к нему. Когда она склонилась перед ним в изящном поклоне, я не поверила своим глазам.
— Высокочтимый брат, — заговорила она, — униженная, я пришла к тебе. Прошу, прими меня в своем доме.