Княжна Тата
Шрифт:
У Тепловыхъ ждалъ ихъ одинъ изъ тхъ petits soupers fins, заказывать которые былъ большой мастеръ хозяинъ дома, "Дини". Онъ вернулся нарочно къ нему изъ клуба, куда отправился посл обда съ Pitou и откуда притащилъ съ собою теперь еще съ полдюжины пріятелей. Гамъ и смхъ загремли съ перваго же блюда. Тата, сидвшая рядомъ съ Аваловымъ, повела подъ общій говоръ рчь въ желанному объясненію:
— Вы разгулялись наконецъ? спросила она его, улыбаясь, своимъ льнущимъ голосомъ.
— Ахъ, княжна, отвчалъ онъ, понявъ и вздыхая, — какія тучи вы не въ состояніи разогнать, пока вы тутъ!
— Et il y eu a dans votre ciel? продолжала она шутливо, — много?
Онъ еще разъ вздохнулъ.
— Одна пока, но ужасная!…
— Не съ востока, надюсь? сказала она, напирая и обернувшись въ нему.
Онъ опять понялъ, и молодыя черты его освтились
— Нтъ, нтъ, благодаря вамъ, эта, кажется, уйдетъ теперь опять туда, откуда пришла, и не вернется… Нтъ, другое…
Онъ не докончилъ.
— Что же такое? У нея слегка забилось сердце…
— Совсмъ въ противоположную сторону гонятъ, сказалъ онъ, взглянувъ на нее, и весь поблднлъ даже.
У Тата дрогнули брови:
— Кто? куда? могла только выговорить она.
— Maman… Меня посылаютъ помощникомъ военнаго агента въ Парижъ, — заговорилъ вдругъ торопливо, съ ребяческимъ гнвомъ въ голос Аваловъ; — я ничего, ничего не зналъ, за мною вдругъ послали, и объявляютъ… Это maman, ничего мн не сказавъ, устроила en haut lieu… Она, вы знаете, всю зиму провозилась со своею bronchite, и теперь и Боткинъ, и Эйхвальдъ, и вс они говорятъ, что ей надо непремнно перемнить воздухъ, за границу. А у нея sa cousine, іа comtesse de Brahe, qui a une propri'et'e en Touraine, первый ея другъ, и она очень приглашаетъ maman пріхать въ ней туда на цлый годъ… И вотъ, чтобъ имть меня подъ рукой, она вздумала устроить мн это мсто въ Париж, когда… когда мн такъ хорошо въ Петербург, когда тутъ вы!… говорилъ онъ чуть не плача.
Для Тата все было ясно: графиня Браге била именно мать той двушки, на которой графиня Авалова намрена была женить сына, и она увозила его теперь съ этою цлью отъ нея, отъ Тата, которую почитала слишкомъ старою или слишкомъ самостоятельною для него…
Она медленно, безъ кровинки въ лиц, подняла свои глубокіе сро-зеленые глаза и остановила ихъ на молодомъ человк:
— И вы… подете? протянула она.
Онъ мгновенно покраснлъ до самаго лба; судорога передернула его смутившееся лицо:
— Que puis-je faire, назначеніе свыше!… Но я вернусь, какъ только можно будетъ! пробормоталъ онъ заикаясь.
У Тата сердце упало. Она поняла: онъ былъ для нея навсегда потерянъ; онъ изъ-подъ этой своевольной материнской "руки" не въ состояніи будетъ уйти никогда… Съ выраженіемъ желчнаго презрнія въ углахъ нервно сомкнувшихся губъ отвернулась она отъ этого жалкаго "baby въ офицерскихъ эполетахъ", глянула безцльно впередъ и вздрогнула вдругъ, вздрогнула такъ, что едва была въ силахъ это скрыть, Бахтеяровъ сидлъ почти напротивъ ея, около Lizzy Баханской, и прожигалъ ее насквозь своими цыганскими глазами, какъ бы нечаянно упавшими на нее въ этотъ мигъ. Она чутьемъ почуяла, что онъ, занятый свиду разговоромъ съ сосдкой, все время слдилъ за нею, что онъ угадалъ все, все происшедшее между ею и Аваловымъ, и ликовалъ, "радовался адскою радостью", сказала она себ мысленно… Она была застигнута врасплохъ и, не совладвъ съ собою въ первую минуту, отвтила ему растеряннымъ взглядомъ, въ которомъ онъ прочелъ отчаянную мольбу о пощад, о прощеніи…
Онъ, въ свою очередь, приподнялъ до высоты лица стоявшій предъ нимъ широкодонный бокалъ тончайшаго хрусталя, сквозь который подъ огнями ярко-освщенной столовой сверкала золотая влага шампанскаго, и съ безпощадною ироніей (язвительнаго звука его голоса въ эту минуту не могла уже потомъ никогда забыть она.) проговорилъ громко:
— Пью отъ души за все то, что для васъ не дымъ, княжна!
У нея задвоилось въ глазахъ… Но она осилила себя, усмхнулась, протянула руку въ своему бокалу…
— Не пей, Тата, не пей! крикнула ей неожиданно съ комическимъ ужасомъ, пораженная выраженіемъ лица "Хивинца", впечатлительная Lizzy:- il sortirait du feu de votre verre!
Вс расхохотались кругомъ. Она схватила со скатерти два золоченные десертные ножа и, сложивъ ихъ крестомъ, простерла вооруженныя ими руки въ сторону Бахтеярова:
— Comme dans le second acte de Faust, визгнула она еще разъ:- gare `a Mephisto!…
Съ того дня въ жизни княжны Тата, какъ говорится, заколодило… Аваловъ съ тхъ поръ усплъ вернуться въ Петербургъ съ молодою женой, графиней Нелли, безукоризненно воспитанною особой, попавшею
Четвертый уже годъ исходилъ съ тхъ поръ, и все это теченіе времени, вносившее столько измненій въ судьбы знакомыхъ ей людей и сверстницъ ея, проносилось безслдно и безцльно лишь для одной Тата. Она оставалась все такою же "устрицей, проклинающею скалу, къ которой она была прикована", и надежда на избавленіе, на счастье, на счастье, жажда котораго все неотступне сказывалась въ ея существ, отлетала въ то же время съ каждымъ годомъ, съ каждымъ мсяцемъ, все дале отъ ея изъязвленной и возмущенной души.
Она старалась теперь сокращать по возможности и время пребыванія своего въ Петербург, и случаи выздовъ въ свтъ, которому, говорила она мысленно со злою ироніей по собственному адресу, "вс ея моральныя и физическія прелести были знакомы до мерзости". Изъ недочетовъ своихъ матримоніальныхъ комбинацій, Тата вынесла то убжденіе, что въ возраст, до котораго дожила теперь она, у нея оставался одинъ только шансъ, что на ней можетъ жениться единственно "un homme s'erieux", человкъ зрлыхъ лгь и притомъ честолюбивый, который прежде всего будетъ искать въ жен "une femme qui sache le servir dans son ambition, женщину въ род Вава Лавинской", договаривала себ она, находя тутъ же и живой образецъ того, что именно требуется такому "homme s'erieux", и намчая въ голов въ то же время и т два-три холостые экземпляра этой особой петербургской породы людей, которые съ своей стороны могли бы быть расположены искать въ ней, княжн Наталь Можайской, вторую Вава Лавинскую. Но такъ какъ ихъ, этихъ "hommes s'erieux", можно встрчать въ петербургскихъ салонахъ и подолгу пользоваться удовольствіемъ назидательныхъ бесдъ съ ними лишь въ самый разгаръ тамошней зимы, то-есть въ то самое время, когда эти серьезные люди наиболе заняты по своимъ должностямъ и озабочены ввреннымъ ихъ мудрости благоденствіемъ Россіи, то Тата и положила, что ей съ матерью всего удобне проживать какъ можно доле въ деревн, а въ Петербург проводить лишь сезонъ отъ Рождества до вскрытія Невы. Кром получаемой отъ этого значительной экономіи въ расходахъ, въ этой country life имлся, по ея мннію, тотъ респектабельный англійскій запахъ, который именно подходилъ къ избранной ею теперь линіи серьезности. Маленькая княгиня-мать, само собою, приложила об руки подъ такое ршеніе дочери: для нея въ Петербург только и было любезнаго, что Домикъ Петра Великаго, гд ставила она свчи "pour que Tata fasse un parti convenable". Братъ Анатоль, съ своей стороны давно покончившій съ Leonie Тепловой и самъ теперь помышлявшій о выгодной партіи, усплъ за это время такъ разочароваться въ способности сестры "пристроиться", что охотно согласился бы сократитъ и вовсе прізды ея съ маменькой въ Петербургъ, а потому заведеннымъ ею порядкамъ жизни выражалъ полнйшую аппробацію.
Боле всхъ былъ ими доволенъ Александръ Андреевичъ Скавронцевъ. Восемь мсяцевъ въ году проводилъ онъ теперь въ обществ этихъ двухъ женщинъ, къ которымъ привязанъ былъ самымъ искреннимъ, родственнымъ чувствомъ. Собственная семья его была едва-ли боле, гораздо скорй мене, дорога ему. Вообще говоря, къ семь своей онъ былъ довольно равнодушенъ. Онъ съ нею и видался только урывками. Его обратившаяся теперь въ сороковую бочку сорокалтняя уже Врочка жила по зимамъ въ город, гд сыновья ея ходили учиться въ гимназію, а на каникулы переселялась съ ними въ прекрасное, отстоявшее лишь верстъ на десять отъ этого города имніе, которое мужъ ея имлъ случаи пріобрсти весьма выгодно вскор по полученіи завщанныхъ ему теткою денегъ, и весь доходъ котораго назначенъ былъ имъ исключительно на ея съ дтьми потребы. Самъ онъ назжалъ къ нимъ въ городъ и въ деревню по нскольку разъ въ годъ, но рдко когда въ состояніи былъ выжить съ ними дол