Княжна Тата
Шрифт:
— Иныя чувства себ дозволять не слдуетъ, пробормоталъ Скавронцевъ.
— Это почему?
— Потому что, кром несчастія, отъ нихъ нечего другаго ждать.
— Въ самомъ дл? спросила она загадочнымъ тономъ.
— А вы полагаете нтъ? сказалъ онъ, силясь принять шуточный тонъ, между тмъ какъ сердце такъ и колотилось въ его груди.
— Я полагаю, что чувство живетъ само по себ и для себя, отвчала она, — что оно въ самомъ себ находитъ и цль, и удовлетвореніе, и муку, и счастіе, не спрашивая и не заботясь, почему это и какъ, и что изъ этого можетъ выйти… Вдь это азбука, милый Александръ Андреевичъ, или вы ее успли забыть?
Она повела на него ласково-упрекающимъ взглядомъ и тутъ же громко засмялась:
— И вы серьезно того мннія, что любить кого-нибудь безъ памяти, подчеркнула
— Вы меня и въ самомъ дл съ ума сведете подъ старость лтъ! вскликнулъ онъ, весь загораясь.
— Этого отъ васъ вовсе не требуется, — и она холодно покачала своею красивою головой;- а поглядите вонъ на эту большую липу: съ нея не мало опало уже, листьевъ, а она все также всмъ тмъ, что у нея осталось зеленаго, живаго, трепещетъ и нжится спокойно и радостно подъ солнцемъ… Совтую вамъ взять съ нея примръ въ точности.
— Изнывать подъ этимъ солнцемъ, пока и весь облетишь, молвилъ онъ съ комически-горькимъ оттнкомъ въ выраженіи, — да и то, прибавилъ онъ, — если ему не вздумается въ тучу спрятаться.
Тата капризнымъ движеніемъ пожала плечами:
— За погоду никогда отвчать нельзя, mais cela ne change rien `a l'ordre du jour…
Она кивнула ему весело улыбаясь и ушла въ свои комнаты.
Разговоръ этотъ, казалось бы, не могъ оставить въ немъ на малйшей иллюзіи. Она "тшилась" и только…
Но онъ былъ уже охваченъ, и трезвое сознаніе того, чмъ служилъ онъ ей теперь, не было уже въ состояніи удержать его на безумномъ теченіи, которое уносило его невдомо куда.
Авторитетное его значеніе въ дом, сознаніе своего достоинства, уваженіе къ себ, все это какъ-то разомъ рухнуло для него; изъ ментора онъ превратился въ раба и послушника безъ воли, безъ силы противодйствія. Старческая страсть прививаетъ что-то женственное самымъ сильнымъ мужскимъ натурамъ; къ ея незаконному пламени примшивается всегда какая-то робость, что-то похожее на сознаніе преступности… Скавронцевъ испытывалъ это: онъ каялся въ своей "блажи", роблъ предъ Тата, пытался "порвать", уйти изъ-подъ ея власти… и не могъ, и чувствовалъ, какъ каждый день все глубже уходитъ въ "этотъ омутъ". Онъ ей принадлежалъ уже весь; вн ея не оставалось ни единаго помысла, ни единаго соображенія въ его мозгу. Онъ вставалъ и ложился съ мыслію о ней; въ голов его неотступно стояло послднее сказанное ею слово, улыбка, движеніе, поворотъ шеи ея въ данную минуту, съ цлымъ роемъ впечатлній, вынесенныхъ имъ изо всего этого… Тонкій запахъ духовъ, вявшій отъ нея, отъ ея блья, приводилъ его въ какое-то экстатическое состояніе. Онъ мальчишествовалъ, кралъ ея старыя перчатки и укладывался на нихъ головою, — засыпая, цловалъ ладонь свою, о которую опирала она предъ тмъ свою ножку, чтобы ссть на лошадь, — прогуливался ночью по цлымъ часамъ подъ ея окнами… Въ т рдкія минуты, когда онъ приходилъ въ себя его проникалъ какой-то суеврный ужасъ. "Я ее запоемъ пью, япротивъ этого никакого снадобья, никакого заговора нтъ!" говорилъ онъ себ съ отчаяніемъ…
Тата съ своей стороны очень была довольна своею побдой. Бдный Скавронцевъ былъ дйствительно для нея "картонною головой", на которой примряла она силу своихъ чаръ. "Блажь" его оказалась для нея лучшимъ реактивнымъ средствомъ противъ того близкаго въ отчаянію душевнаго состоянія, въ которое долго повержена была она неудачами своего прошлаго. Теперь надежды снова начинали свивать гнзда въ голов ея. "Не все же еще потеряно", основательно разсуждала она, "если можно довести зрлаго человка до такой степени влюбленности…" И она искренно благодарна была за это Скавронцеву и платила ему за его обожаніе всею тою высшею школой утонченнаго кокетства, дешевыя нжности и лукавые пріемы котораго имютъ по большей части на, мужчинъ обаяющую силу, далеко не всегда, увы! обладаемую истинною страстью. Она взглядывала на него, улыбалась, хмурилась, поводила головой, закусывала губы, перегиналась съ мста въ его сторону съ какимъ-нибудь вопросомъ — все это извстнымъ, разсчитаннымъ на неотразимое на него впечатлніе образомъ, и никогда, какъ говорятъ французы, не манкировала своего эффекта. Она его постоянно держала въ какой-то любовной проголоди, если можно такъ выразиться, между надеждой и страхомъ, между горячкой желанія и рыцарствомъ самоотверженія его иной разъ до полнйшаго
Такъ продолжалось до отъзда матери и дочери на зимній сезонъ въ Петербург. Скавронцевъ съ ужасомъ думалъ объ этой минут. Мысль о близкой разлук съ Тата подтачивала ему жизнь; ему представлялось, что онъ не будетъ въ состояніи ее вынести, исчахнетъ, умретъ съ горя. Онъ сталъ придумывать поводы, началъ убждать себя въ необходимости хать съ своей стороны въ Петербургъ "по дламъ", по самымъ "неотложнымъ" будто бы дламъ Можайскихъ… Но въ первый разъ, какъ онъ заикнулся было объ этомъ предъ нашею княжной, она взглянула на него такимъ недовольнымъ и высокомрнымъ взглядомъ, что у него защемило на сердц. Взглядъ этотъ оскорблялъ и страсть, и самолюбіе его.
— Я бы для васъ тамъ никакою помхой не былъ, Наталья Васильевна, сказалъ онъ ей съ горечью подъ этимъ впечатлніемъ:- и не показывался бы въ вашемъ обществ, и въ дом бы у васъ бывалъ рдко… Разв когда-нибудь, добавилъ онъ дрогнувшимъ отъ волненія голосомъ, — изъ партера въ театр далъ бы волю "ненасытному взгляду", какъ сказалъ Лермонтовъ, полюбовался бы незамченный вами вечерокъ одинъ, и будетъ, на недлю хватило бы радости?…
— Excusez du peu! засмялась Тата, сочтя нужнымъ наружно положить, какъ говорится, гнвъ на милость. — Да вашихъ взглядовъ достаточно было бы, чтобъ обо мн съ вами заговорилъ на другой же день весь Петербургъ. Предваряю васъ, mon cher Александръ Андреевичъ, что глаза у васъ откровенне, и слдовательно ком-про-метантне, отчеканила она, чмъ у двадцатилтняго офицерика.
Волей или неволей Скавронцевъ долженъ былъ и принять это объясненіе, и склониться предъ истекающимъ изъ него ршеніемъ. Въ вид вознагражденія за его покорство, ему дозволено было сопутствовать отъзжавшихъ до Москвы и проводить ихъ затмъ на поздъ въ Петербургъ.
Такъ и было исполнено. Онъ ихъ довезъ до Москвы, усадилъ въ вагонъ Николаевской желзной дороги… Наклоняясь поцловать въ минуту прощанія руку Тата, все кругомъ у него завертлось, зазеленло; онъ едва удержался на ногахъ въ то время, какъ она холодными губами прикасалась къ его лбу…
Он ухали. Онъ на другой же день, посл мучительной ночи, проведенной имъ всю напролетъ безъ сна, отправился обратно въ Большіе Дворы, захавъ предварительно въ одному знакомому доктору, и упросилъ его прописать ему опіуму противъ безсонницы. Онъ принялъ разомъ чуть не все количество отпущенныхъ ему порошковъ и, благодаря этому, дохалъ до дому въ блаженномъ состояніи полнаго безчувствія: онъ спалъ безъ просыпа ровно двадцать два часа кряду.
Княжна оставила ему на рукахъ свою мастерскую, съ которою предстояла ему большая возня, такъ какъ зима лишила ее большаго числа рукъ, владлицы которыхъ разъхались изъ своихъ деревень, а дла набрано было много и накупленный матеріалъ не кидать же было даромъ. Но самыя эти затрудненія представлялись для Скавронцева якоремъ спасенія отъ невыносимой тоски, владвшей имъ. Онъ принялся за дло съ какою-то бшеною энергіей. Кром поглощающаго занятія, дло это давало ему законное основаніе писать Тата каждую недлю, и случай въ этихъ письмахъ, среди дловыхъ извщеній, ввернуть фразу, слово, въ которыхъ выливалась вся его, исполненная ею, томящаяся и алчущая по ней душа.
Она отвчала на все, строго требовавшее отвта, не забывала каждый разъ благодарить "любезнаго Александра Андреевича за его заботы и старанія" и регулярно, съ точностью докторскаго бюллетеня, сообщала при этомъ о состояніи здоровья княгини и своего. Кавъ ни жаждалъ бдный Скавронцевъ, какъ ни напрягалъ своего воображенія отыскать между этихъ безупречно-приличныхъ строкъ какой-либо хотя бы малйшій намекъ на то нчто, что было для него теперь первенствующимъ вопросомъ его жизни, — ничего похожаго на это въ нихъ не находилось. Письма въ нему Тата были изъ разряда тхъ, которыя вмст съ бумагами "за нумеромъ" подшиваютъ къ длу…