?Когда истина лжёт
Шрифт:
– Ты была не очень-то любезной, - едва историк закрыл дверь за гостями, обратился он ко мне, повернувшись. – Похоже, об осторожности ты забыла.
– Я была в меру осторожна и вежлива, - отпираться пришлось деликатно: мы же теперь товарищи.
– Ага, я видел, - он хмыкнул и прошёлся мимо меня, проходя в гостиную. – Будь во мне столько вежливости, сколько в тебе сегодня – не видать мне зачёта по практике.
– Вы педагог, а я – нет. Мне можно, - прошла вслед за ним, присела в кресло и расслабилась, оглядывая теперь в спокойной обстановке комнату для гостей.
Дима без лишних слов вошёл в комнату,
– Как тебе девочки, Дим? – Егор коснулся головы мелкого и улыбнулся. Это не та садистская улыбка, от которой хочется бежать, пока можешь. Иначе – привяжет и всё, ты в рабстве.
– Красивые, - пауза, - и умные.
– А кто больше понравился? – допытывается с нескрываемым любопытством дядя, пытаясь поймать взгляд привередливого ребёнка.
– Оля, - пф, кто бы сомневался. Кому она не понравится в его-то возрасте? Мелкий несмышлёныш.
– А кто не понравился? – Егор усмехнулся криво, но незаметно для меня.
– Она, - Дима отвлёкся от своего занятия (калякание ручкой в тетради – теперь занятие, архиважное, между прочим) и с пренебрежением глянул на меня.
– Мой племянник. Даже здесь вкусы совпали, - садистская ухмылка плюс недобрый блеск в глазах, и я очнулась тогда, когда уже обувалась в прихожей.
– Что такое, Скавронская? Ты так чувствительна к детскому мнению? – ещё и лыбится, урод. Руки аж чешутся размазать эту усмешку. Стереть с лица.
Я испепеляла взглядом этого напыщенного мерзавца, желая уничтожить его здесь и сейчас. Но как? Увы, я не умею убивать взглядом. А было бы весьма кстати. Сделав глубокий вдох, я поджала губы и, сдерживая порыв плюнуть ядом, взяла пальто и развернулась к двери. Замок. Чёрт, в какую сторону его крутить?
Он подошёл бесшумно. Сзади. Дыхание пронеслось рядом над ухом, и меня бросило в дрожь. Я прикусила щеку, стараясь собрать рассыпавшиеся мысли воедино. Получалось не очень. Егор касался меня грудью, открывая одной рукой затвор. Пыталась запомнить, что за махинации он делает – не получилось. Слишком близко он был. Я чувствовала запах его тела, без парфюма. Истинно мужской запах. И ещё гель для душа.
Скосила немного глаза – увидела совсем рядом скулу, щеку, ухо. Чёрт, нельзя. «О чём ты только думаешь, Скавронская?». Хотела я себе возразить, но куда там. Приблизилась аккуратно к щеке, стараясь не выдать себя дыханием. Видеть он меня видел. И не должен был поворачиваться, осознавая весь апофеоз происходящего. Зрачки не бегали. Егор был спокоен. Уверена, он даже ничего не чувствовал. Просто к нему клеилась очередная барышня. Что такого? Он привык
Он ничего не говорил. Просто стоял, позволял мне быть так близко. Его дыхание было равномерным, в отличие от моего, притихшего, сдержанного. Но мне было мало. Воздуха. Никто не сдавливал мои лёгкие: я просто боялась дышать. Если выдох будет сильно глубокий, то он сдует самого Егора. Не хотела рушить этот скользкий момент. Между моими губами и его щекой оставались считанные миллиметры. Я не целовала его: это не моя территория. Мне нельзя переходить эту границу. Можно только так. Быть рядом, но ничего не делать. Вы знаете, как это сводит с ума? Вот я чуть не сошла. Видишь, а не можешь взять. Потому что не твоё. Он не мой. Вот и всё. Спектакль окончен. Погасли свечи.
Егор повернул голову. Я не коснулась его губами, потому что была озадачена поступком. Зато он воспользовался моим замешательством. Спустя считанные секунды, на моей щеке чувствовался отпечаток его губ. А он стоял рядом, не так близко и теперь держал дистанцию. Хмурился, почти почернел. Не понравился ему мой поступок. Если честно, он мне самой не понравился. Это был импульс. Внезапно захотела ощутить Егора рядом. Так близко. Снова потерять голову на секунду. Не думать ни о чём. Просто сделать и забыть о сожалениях. Потому что я действительно хочу иногда чувствовать его рядом. Но только иногда. В остальные моменты он меня страшно бесит. Его безразличие и сволочизм – главные раздражители моей умиротворённой жизни. Я буду скучать без этого помешательства. Сколько я продержусь без него? Интересно.
Не хочу даже пробовать.
– И что это было? – в коридоре стоял Дима, озадаченный тем, что увидел. Но вот что он видел?
– Выясняли отношения, - произнёс Егор, расслабившись, и вальяжно облокотился о входную дверь. – Провожаю вот гостью.
– Странно ты её провожаешь, - мелкий говнюк. Почему этот хитрюга меня раздражает, когда я должна быть ему благодарной, что не случилось чего-то иного, и я избежала серьёзного разговора с практикантом?
– Ну, как умею, - Егор виновато улыбнулся, словно племянник поймал его на горячем. – Ты так сможешь нескоро ещё.
– Отлично. Я с такими целоваться не хочу, - он скривил лицо и ушёл в гостиную. Засранец!
Я готова была устроить тут скандал, но сдержалась. Хотя Егор заметил, как гневно я сцепила ладони и испепеляла взглядом воздух, где момент назад была голова нерадивого племянничка. Практикант посмотрел на меня, и мне стало дурно. Серьёзного разговора мне не избежать, да? А можно помощь зала? Ну, пожалуйста.
– У меня очень смышлёный племянник. Поэтому повторю за ним: и что это было? – его интонация была холодной и даже отталкивающей.
– Дожили. Вы теперь и за детьми повторяете всякую бяку? – я улыбнулась, надеясь, что этот фиговый вариант ответа прокатит. Не прокатило.
– Скавронская, объясняй, - он требовательно смотрел на меня, скрестив руки на груди.
– Можно подумать, тут нужны объяснения, - разозлилась я, сжимая пальцами края рукавов пальто.
– Они нужны мне, - выделив последнее слово, Егор насупился ещё сильнее, и я ощутила в его взгляде мощный пресс. Не люблю, когда на меня давят всеми этими штучками.