?Когда истина лжёт

W.o.l.f.r.a.m.

– Вам нужны – вы и ищите, - обозлилась окончательно я, показывая всем видом обиду.

– А тебе не нужны?

– Мне? Нет, - я фыркнула и демонстративно отвернула голову в сторону.

– Подумай ещё раз, - снова давит своим взглядом и станом. Сопротивляйся! Не поддавайся на провокацию.

– Подумала. Ответ не изменился.

Моё ребячество сдуло ветром, когда Егор схватил меня за запястье и с силой сжал руку. Пожалуй, в его взгляде можно было найти весь спектр негативных чувств. Меня это не оскорбляло, а, как обычно, пугало. Наверное, возникший

в глазах испуг и заставил его действовать сразу, а не оттягивать.

– Зачем ты это сделала? – прошептал злобно он, стараясь выудить правду хотя бы в моих глазах.

– Мне больно, - я готова была взмолиться, чтобы прекратилась эта острая боль.

– Тебе должно быть больно – ты ведь не хочешь добровольно говорить мне правду, - он съедал мою жалкую тушку взглядом, словно изголодавшееся животное. Ничтожество. Какое же я ничтожество. Слабая, бесхарактерная, жалкая. Как мне вытерпеть эту боль? Как? Он не оставил ни одного шанса на выход, чёрный выход. Адски болит рука. Чем дальше – тем сильнее.

– Месть, - слово вырвалось, прежде чем я осознала. Вернее, вырвалось то, что крутилось на языке, остаток мыслей о мести Болонке и всем распространителям слухов.

– Какая к чёрту месть, если ты пришла ко мне мириться? – он немного ослабил хватку, и это было моим глотком воздуха.

– Вы чуть не соблазнили меня, - какими же лживыми казались мне мои собственные слова и голос. Всё такое никчёмное.

– Я, кажется, говорил тебе, что ничего не было, - он убрал руку и сделал шаг от меня. – А ты всё ещё думаешь об этом? И я предупреждал тебя, чтобы ты не приближалась ко мне. Так что не вижу ничего противозаконного. Если у тебя возникли чувства, то это не мои заботы, а твои.

– Я хотела реванша, - потирая запястье, сама себя убеждала в этих словах. – Вы так просто воспользовались моим сходством с вашей Леной, что я не успела подготовиться. Разве не очевидно.

– Лена не моя, - сразу же заявил практикант, утыкая взгляд в пол, - и вы внешне не похожи ничуть.

– Тогда почему вы тогда так сделали? – тихо, Кать, не истерии. Всё будет в порядке. Только вот это самовнушение уже нифига не самовнушает. Только бесит.

– Не твоё дело, - он прошёлся по коридору вглубь квартиры, а я, обутая, пошла за ним. – Не ходи в грязной обуви по дому, иначе убирать заставлю.

– Если уберу, вы скажете, почему тогда так поступили?

Егор остановился и развернулся ко мне лицом. Минута, другая. Он молча смотрит на меня, пытаясь угадать мои мысли. А на лице у меня – искренняя просьба. Интересно, он молчит оттого, что впервые видит искренность на лице у другого человека и просто не знает, как реагировать?

– Нет. Уходи, - он взмахнул рукой, указывая мне на дверь. – Ты уже обулась и почти оделась. Вперёд.

– Не уйду, пока вы мне не скажете, - сняв сумку с плеча, я села на пол там же, где и стояла.

– Скавронская, ты ведёшь себя, как ребёнок. В курсе? – его лицо было непроницаемо, но сарказм читался по глазам даже без слов.

– Я ребёнок. В курсе? – вторила ему я, скрещивая

ноги и складывая руки под грудью.

– Ты не ребёнок уже.

– Вы всем своим поведением говорите обратное, - шах, Егор Дмитрич. Вы попались в мою ловушку. Всё-таки не такой уж вы и осторожный, раз я вас подловила на провокации.

– Ты хочешь поговорить начистоту? Как взрослые? – практикант выглядел довольно серьёзным, но это было похоже на деловое предложение. – Тогда разувайся, и идём на кухню. Но подумай сначала, хочешь ли ты услышать это или нет. Не для твоих ушей ещё подобная информация. Хочешь уйти – иди. Я тебя не держу. Детей в принципе не имею привычки задерживать, если они не на моих занятиях.

– Ладно, ваша взяла, - я покорно разуваюсь, почти не раздумывая.

Нет, меня не оскорбило, что моя провокация с ребячеством не сработала против Егора. Она сработала так, как надо. И плевать, что проиграла. Важно: я получила то, что хотела. И теперь я, разувшаяся, повесив свою верхнюю одежду обратно, с сумкой бреду вслед за историком на кухню. Дверь пришлось закрыть. Егор ставил чайник, пока я рассматривала вид из его окна. Красиво, но не сейчас. Дрянная погода всё портила.

– Слишком личное я тебе рассказывать не буду, поэтому не обольщайся, - ставя передо мной сахарницу, нарушил тишину практикант.

– Да мне и не надо.

– Я предупредил. А то знаю тебя: предупреждения как об стенку горохом, - он усмехнулся, не злобно, почти миролюбиво. – Только один я отвечать не буду. Сыграем в игру, как у тебя дома.

– Око за око?

– Да, - чайник вскипел, и я выдохнула: мы действительно будем пить чай. – Только учти, что мои вопросы будут самыми разными.

– О своих личных отношениях я тоже не собираюсь рассказывать, - педантично заявила я, поправляя растрёпанные волосы, чтобы они не лезли в рот, пока я буду пить чай. Кипяток пока что.

– Идёт, - Егор не стал класть себе сахар и предпочёл мёд, который тоже стоял на столе. – Тебе понравились мои касания в кабинете?

Удар под дых. Я едва ли не подавилась слюной, которую собиралась спокойно проглотить. Закашлялась. Неужели ему так понравилось слово «реванш»? Мстит мне за инцидент в прихожей сейчас? Или решил как-то оправдать мой вопрос, который явно пошатнёт его достоинство. Решил первым нанести удар. Джентльмен. Хотя у меня дома я первой задавала вопросы вроде. Сделаю вид, что всё так и должно быть. Паритетные отношения всё-таки. Равенство, мать его.

– Неприязни я не чувствовала, - такой ответ вполне устраивал меня. Лаконичный, непрямой, осмысленный. И ещё, его можно сказать серьёзно, и он будет воспринят именно с таким оттенком. Мы же всё-таки взрослые, и разговор взрослый. Жду какой-то реакции на его лице. Не изменился. Не удивился. Не усмехнулся. Словно галочку поставил у себя рядом в ответах на тест какой-то. – Почему вы тогда сорвались?

– Мы не виделись полтора года. А ты очень напоминаешь её, - в подобной манере говорил Егор, мешая ложкой с мёдом чай. – Хочешь повторить то, что было?