Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
– Пришли! – объявила Элеонора.
Ричард послушно остановился и медленно обвел здание взглядом. Оно было скромным, но имело вполне приличный и аккуратный вид, а высокая лестница, ведущая к входной двери, и улица перед ним были тщательно подметены. Все окна были уже темны, что, принимая во внимание поздний час, было совсем не удивительно.
– Так вот где ты живешь, – пробормотал он.
– Да! – подтвердила Элеонора и для пущей убедительности кивнула головой. – Я здесь живу. Снимаю комнату на втором этаже.
– Ты живешь одна? – осторожно поинтересовался герцог, не сводя глаз с темного спящего дома.
– Нет, конечно, – ответила она, бросив
– Понятно.
Ричард бросил косой взгляд на стоящую рядом женщину. Чуть склонив голову набок и тяжело опираясь на его руку, Элеонора задумчиво смотрела на дом, но у него создалось впечатление, что ее мысли витают где-то очень далеко. Она явно выпила больше, чем следовало. Намного больше. Ричард внезапно ощутил легкий укол вины за то, что не остановил ее, и он в который раз за этот вечер напомнил себе, что она – взрослая женщина и вправе решать сама, что ей делать. Они просидели в ресторане до самого закрытия и весь вечер он рассказывал ей о жизни Терри в Англии, время от времени молчаливо наполняя ее бокал. А она все пила и пила. Пила так, словно ее мучила жажда. Пила так, словно хотела забыть. В итоге шампанское сделало свое дело – Элеонора была пьяна. Абсолютно и явно пьяна. Но когда он сказал ей об этом, она весело расхохоталась и упрямым, снисходительным тоном объявила, что чувствует себя на редкость замечательно, а ему просто показалось. Ричард предпочел не спорить, а просто предложил проводить ее домой. Очевидно, Элеонора все же чувствовала себя не так хорошо и уверенно, как утверждала, поскольку не стала возражать против этого, как и против предложенной им руки, на которую тяжело оперлась, и назвала адрес.
Дорога прошла в молчании. Они шли по пустынным улицам, провожаемые тихим шелестом ветра в вышине да яркими пятнами фонарей, этих безмолвных стражей ночи. Ричард то и дело исподтишка бросал испытывающие взгляды на идущую рядом женщину, но его осторожность оказалась напрасной – Элеонора ни разу не посмотрела на него. Ее туманный рассеянный взгляд был либо устремлен куда-то вдаль, либо бессмысленно и равнодушно скользил по темным окнам домов, мимо которых они проходили. Но, как и все в их жизни, эта дорога закончилась, и теперь они стояли перед ее домом.
– Что ж, – нерешительно пробормотал герцог, ощутив вдруг давно позабытое, совсем юношеское, но сейчас казавшееся почему-то естественным смущение. Однако он быстро справился с собой, скрывшись за привычной маской гордой, ледяной неприступности. – Полагаю, пришла пора прощаться, – спокойно и ровно произнес он строгим официальным тоном и, подняв ее руку, церемонно коснулся губами кончиков пальцев. – До встречи, Лин. Спасибо за прекрасный вечер.
Элеонора задумчиво посмотрела на него и… улыбнулась. Улыбнулась не как обычно – холодно и бесстрастно, одними уголками губ – но глазами и душой, с искренним теплом и нежностью, как в далеком прошлом.
– И тебе спасибо, Ричард, – мягко ответила она, впервые за последние шестнадцать лет назвав его по имени. – Спасибо за вечер. За то, что рассказал мне о Терри. И за то, что проводил.
– Не стоит благодарности, – все так же безукоризненно вежливо возразил он.
Еще минуту она как-то странно смотрела на него, а затем отвернулась и неуверенно, чуть пошатываясь, шагнула
– Боже, какая же я неуклюжая, – пробормотала она, явно избегая его взгляда.
– Если хочешь, я провожу тебя до комнаты, – осторожно предложил Ричард, тщательно подбирая слова.
– Ну что вы, ваша светлость, – возразила Элеонора, по-прежнему не глядя на него, и рассмеялась, но ее смех прозвучал принужденно и неестественно. – Не стоит утруждаться. Неужели вы думаете, что я настолько беспомощна, что не в состоянии самостоятельно дойти даже до своей собственной квартиры? Я всего лишь немного устала, а ступени здесь очень высокие, вот и споткнулась. Сегодня был очень трудный и утомительный день.
– Я не имел в виду ничего… – попытался возразить герцог.
– Оставьте, ваша светлость, – хмуро и твердо перебила его актриса. – Я же сказала, что не нуждаюсь в вашей помощи. Я уже давно повзрослела и в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Жизнь многому научила меня, – с внезапной горечью добавила она. – Прощайте.
Она резко развернулась и снова направилась к лестнице. Ричард молча смотрел, как она неуверенно и тяжело поднимается на крыльцо, но когда до конца оставалось не больше двух ступенек, Элеонора снова споткнулась и чуть не упала, но вовремя ухватилась за перила и тяжело оперлась на них.
– Господи, да что со мной такое?! – донеслось до него ее раздраженное бормотание с нотками почти детской обиды.
«Ты просто пьяна, Лин, – мысленно ответил он, не сумев сдержать улыбку. Она выглядела такой отчаянно упрямой, полной решимости самой справиться со всем на свете и в то же время неуверенной, хрупкой, немного смешной и очень милой. – И ни твой жизненный опыт, ни стремление все делать самой не помогут тебе сейчас. А вот немного грубой мужской силы будет, пожалуй, очень кстати».
Вздохнув, он быстро поднялся по лестнице следом за ней и, обняв за талию и под колени, легко поднял ее на руки. Элеонора испуганно вскрикнула от неожиданности и инстинктивно обхватила его за шею.
– Что ты делаешь?!!
– Помогаю тебе добраться до твоей квартиры целой и невредимой, – невозмутимо ответил герцог, продолжая путь.
Добравшись до конца лестницы, он остановился на небольшой площадке перед входной дверью.
– Это ни к чему! – возразила Элеонора и попыталась высвободиться, но он не позволил ей этого, а только сильнее сжал руки, еще крепче прижав ее к себе. Поняв, что ее усилия бесполезны, Элеонора перестала вырываться и, повернувшись, мрачно посмотрела ему в лицо. – Отпусти меня немедленно! – холодно потребовала она. – Я же сказала, что справлюсь сама!
– Да. Вот только то, что я видел, свидетельствует об обратном, – все так же невозмутимо заметил Ричард, продолжая держать ее на руках. – Успокойся, Лин, – добавил он тихо и мягко, словно успокаивал раздраженного, обиженного ребенка. – Тебе нужна помощь. Думаю, ты и сама прекрасно это понимаешь, но слишком упряма и горда, чтобы признать такое, а тем более попросить об этом. Что ж… Просить не нужно. Я доставлю тебя до твоей комнаты, а потом ты сможешь высказать мне все, что думаешь обо мне и моем поступке, и я уйду.