Когда погаснут все огни
Шрифт:
Ночной гость помедлил. Вероятно, что-то заметил и он, так как ненадолго оглянулся на Хао Вэньяня. То ли притворство молочного брата принца было так убедительно, то ли вера в надежность талисманов так сильна, но незнакомец отвернулся от его ложа и отвел в сторону полог над постелью принца. Легко нажав на точку на лице Чжу Юйсана, он заставил его открыть рот и опустил в него пилюлю.
В тот же миг вылетевшая из-под одеяла бледная рука перехватила ночного визитера. Тот рванулся прочь, но был схвачен вскочившим со своего ложа Хао Вэньянем. Со Ливей метнулся
Им почти удалось скрутить незнакомца, когда тот вдруг как-то странно, почти по-звериному щелкнул зубами. Через пару мгновений по его телу прошла резкая судорога. Дыхание перешло в хрип и быстро оборвалось. Еще несколько ударов сердца – и он затих, обмякнув в руках Со Ливея и Хао Вэньяня.
– Мертв, - с сожалением констатировал Шэнли, тронув носком сапога безвольно перекатившуюся голову с остекленевшими глазами, - Юйсан, сможешь ли ты допросить его душу?
Чжу Юйсан, сев на постели, откашлял пилюлю, что вложил ему в рот незнакомец. Осторожно удерживая двумя пальцами, он переложил ее на лист бумаги.
– Только на третий день, Ваше высочество. Сейчас его душа разорвана внезапной смертью и не может осмыслить обращенную к ней речь, - поморщившись, Чжу Юйсан облизнул губы. Обычно вся еда смертных имела для него вкус мокрого пепла, но сейчас язык и губы онемели от отравы, - это нужно отдать почтенному Дуаню. Кажется… это яд.
Шэнли был бледен и заметно дрожал. Его впервые попытались убить – и, если бы не отличия Чжу Юйсана от обычных заклинающих, план убийц вполне бы удался.
Бледен был и Хао Вэньянь. Все его воинские умения и то, что он безотлучно проводит ночи близ принца, оказались пылью на ветру перед искусством отравителей.
Шэнли шумно выдохнул и сжал пальцами переносицу, явно пытаясь совладать с собой.
– Нужно найти что-то, что защищает от ядов, - голос принца звучал глухо из-за слишком сильных чувств, - амулеты, талисманы… что угодно! Это явно постаралась матушка-императрица.
С древних времен в Цзиньяне жило убеждение, что яд – оружие женщины. Но ведь воспользоваться им может и мужчина… понимание этого Чжу Юйсан видел в глазах всех троих юношей.
Шэнли еще несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы вернуть себе самообладание.
– Поднять всех, кто в поместье, - глухо распорядился он, - Ливей, чтобы муха не вылетела. Кто-то явно здесь…
Поднятые со своих постелей наспех одетые люди в потрясенном молчании выслушали новость о покушении на принца. Лицо уездного главы стало землисто-бледным, челюсть тряслась несмотря на все его усилия держать себя в руках. Его супруга, не стесняясь никого, начала сдавленно всхлипывать, прижимая к себе детей. Чжу Юйсан слышал их чувства и вполне понимал их. Страшное преступление чуть было не свершилось под их кровом. Высокая часть принимать сына императора в одночасье оборачивалась для семейства И кошмаром.
Чжу Юйсан вглядывался в лица людей, пытаясь по отзвукам прорывавшихся чувств понять, кто может быть причастен к случившемуся. Но эмоций было слишком много,
– Я призываю злоумышлявшего против сына своего государя выйти и назвать себя, признав вину, - голос Шэнли, обычно доброжелательный и приветливый, сейчас был холоднее зимнего ветра, - своим именем обещаю ему снисхождение.
Как и следовало ожидать, никто не вышел. Шэнли жестко нахмурился, обводя одинаково бледные лица взглядом.
– Господин Чжу, есть ли у вас способ выявить виновного, не нанося вреда тем, кто ничем не запятнал себя?
Чжу Юйсан слегка задумался, краем глаза заметив, как нахмурился наставник Ли.
– Распорядитесь принести часы.
Водяные часы принесли быстро. Редкая вещь тонкой работы, наверняка немалой цены – глава уезда горел рвением и был готов ничего не жалеть для поиска злоумышлявшего. Чжу Юйсан не сомневался в его непричастности к покушению – скорее всего, и его, и мост, и дом просто использовали для своих целей. В играх на ступенях трона такие люди, как господин И, лишь пыль на доске, где расставляют шашки.
Огонек замерцал на кончиках пальцев Чжу Юйсана, набирая яркость, оторвался от них, опустился на часы и окутал их бледным пламенем.
– Это заклятие времени. Оно станет судьей и поможет обличить виновного. Тот, кто помог свершить покушение на жизнь Его высочества, скоро ощутит на себе ход времени, который не остановится пока не прозвучит признание. Рассвет он встретит старцем, и его вина даже в случае молчания явит себя миру.
На лицах присутствующих отразился благоговейный ужас… впрочем, у большинства смешанный с облегчением и безумной надеждой на скорое благополучное разрешение ситуации и выявление истинно виновного. Кое-кто даже не сдержал радостного вздоха. Остальные же внимательно приглядывались друг к другу, жадно ища первые признаки хода времени на других.
– Господин Ло! – голос наставника Ли порой бывал поразительно взучным.
Один из молодых придворных вздрогнул и дернулся было в сторону выхода, но ему тут же помешали сидевшие рядом члены свиты. Мгновением ранее он выдал себя, невольно начав рассматривать свои руки.
– Ло, - Шэнли не стал ждать, когда заподозренного подтащат к нему и, скрутив, поставят на колени, пригнув голову к полу, - это сделал ты?
Схваченный с трудом, борясь с удерживавшими его руками, поднял голову, отчаянно пытаясь сохранить хотя бы видимость самообладания.
– Я приблизил тебя к себе, и вот какова твоя плата за добро? – Шэнли не скрывал разочарования и презрения.
– Ло всегда носили шлейф за родом Моу! – выкрикнул кто-то из свиты, как будто пытаясь в этом возгласе выплеснуть накопившееся напряжение и пережитый страх.
– Продажная душа! – поддержал его другой.
Сейчас они были готовы своими словами распять вчерашнего приятеля, с которым вчера еще делили чашу с вином и смеялись шуткам.
Взмахом руки Шэнли оборвал гневные крики.