Когда погаснут все огни
Шрифт:
– Хорошо, не будем об этом, - покладисто кивнул Нин Инъюй, - но не удивляйтесь, если в скором времени поползут еще кое-какие слухи.
– И об этом вы тоже желаете предупредить своего тугодумного генерала?
– Желаю.
– Что еще?
– Что вы проявили снисхождение к Дину Гуанчжи и подвергли свое доброе имя опасности ради его сестры.
– Что? – от таких новостей Линь Яолян поперхнулся.
– Девица Дин весьма хороша собой. А вы не женаты, - со значением произнес Нин Инъюй, - и иных женщин, кроме служанок, в вашем доме нет.
Линь Яолян
– Какой вздор! Нин Инъюй, вы же знаете…
– Я – знаю, мой генерал. Но людям свойственно судить других по своей мерке, - Нин Инъюй слегка пожал плечами, - а пересуды остановить будет непросто.
Они придержали коней у большой чайной, чтобы пообедать, но тут многоголосый будничный уличной рокот толпы вдруг перекрыл пронзительный женский визг:
– Городам – бунты! Хозяйствам – разорения!
– Припадок!
– Держите проклятую бабу!
С высоты седел Линь Яолян и Нин Инъюй увидели источник шума. Несколько стражников пытались удержать связанную женщину в грязных разорванных одеждах бродячей гадательницы. Видимо, до этого мига она шла спокойно, и внезапное буйство стало для стражей полной неожиданностью.
– Морям – штормы! Бездна смотрит! – на губах женщины вскипела пена, широко раскрытые глаза бессмысленно метались.
– Безумная, - прошелестело по толпе, - она же лишилась рассудка, разве можно ее так тащить?
– Я видел ее, она в прошлом месяце гадала на день свадьбы Синю, тому, который вразнос солью торгует…
Женщина в самом деле выглядела утратившей всякий рассудок. Ее лицо покрывали поджившие царапины – как будто некоторое время назад кто-то рвал ей кожу… или, быть может, это делала она сама?
Линь Яолян уже привык видеть тихое безумие Дина Гуанчжи. Но буйное беснование арестованной гадательницы вызывало леденящий ужас.
– Тащите ее! – командир стражников, понимая, что невольно стал центром всеобщего внимания, побагровел, сравнявшись цветом с налобной лентой, - не толпиться! Не толпиться!
Тело несчастной скручивали жестокие судороги – настолько сильные, что трое здоровых стражников едва могли ее удержать. Пену на ее губах пронизало красным.
– Глаз! Кровавый глаз! Глаз демонов! А на троне в этот час не те! Не Жун!
От последних слов зевак словно разбросало в стороны, как сдутую порывом ветра солому. Люди с побледневшими лицами дружно заспешили прочь, вспомнив о неотложных делах. Даже просто слышать такое было небезопасно.
– Заткните ей пасть! – окончательно лишившись терпения, взревел командир стражи.
Выкрики женщины становились все более безумными и бессвязными, походя на рычание дикого зверя. Потеряв надежду удержать ее, стражники дружно навалились на женщину. Клубок из нескольких тел забился в пыли под вой сумасшедшей и нечленораздельную ругань пытающихся сдержать ее мужчин. А когда все
Командир, помрачнев, тяжело смотрел на смутившихся подчиненных, поднимающихся на ноги. Несомненно, разбирательство о причине смерти арестованной будет суровым.
– Повозку найдите. И циновку, - отрывисто бросил командир. Наклонившись, он одернул одежды на непристойно заголившихся ногах покойницы.
Линь Яолян достал из кошеля несколько монет и бросил их на землю рядом с телом. Нин Инъюй добавил еще несколько монет от себя.
– На очищение воинам.
Безумная гадательница умерла дурной смертью, и стражники – неважно, виновные или нет в ее гибели, - находились к ней слишком близко, когда все произошло. Скверна могла лечь и на них.
Не глядя на поклоны стражников и не слушая их благодарностей, Линь Яолян и Нин Инъюй тронули коней. Для обеда, в конце концов, можно найти и другое мест, их немало в Шеньфэне. От этого после всего увиденного хотелось убраться поскорее.
Хозяин чайной с сожалением проводил взглядом удаляющихся прочь богатых господ, которых уже готовился принять по высшему разряду. Сегодня день у него будет убыточный – молва быстро разнесет весть о случившейся рядом дурной смерти, да еще и на талисманы защиты и очищение придется тратиться…
Из чайной, семеня, выскользнула служанка. Бочком она робко приблизилась к мертвому телу и, прежде чем отирающий с лица пот командир стражи успел ее отогнать, сняла с себя передник и набросила его на лицо покойницы.
Улица казалась вымершей.
Глава 10
– Это несносно, - веер в руке Шэнли захлопнулся с резким щелчком, - ждем целую вечность. Где это видано, чтобы столько времени не могли построить какой-то мост?
Раздражение принца было более чем понятно. Из-за прорыва плотины мост на пути следования Шэнли и его свиты оказался смыт. Можно было бы поехать в обход, сделав немалый крюк по дрянной дороге, которую не успели подготовить к проезду царственного путешественника. Однако уездный глава, потея от почтительности и волнения, заверил Его высочество, что мост будет восстановлен не менее чем через два дня, а до тех пор он верноподданно предоставляет Его высочеству и высокородным господам свое скромное обиталище.
Из-за раскисших от воды берегов ремонт, вопреки клятвам, затянулся уже на три дня. Усадьба главы уезда, быть может, и роскошная по меркам провинции, казалась принцу и его свите даже не скромной, а поистине убогой. Места едва хватало даже после того, как все семейство хозяина переселилось в дальний флигель. Заняться было нечем. Служанки, пусть и миловидные, для знатных юношей из столицы были слишком неуклюжи и простоваты. К тому же принц спешил вернуться в Гуанлин, и невозможность как-то повлиять на ставшие помехой обстоятельства увеличивала раздражительность Шэнли день ото дня.