Колдовской отведай плод

Синегорская Натали

— М-да. Чувствую, дискуссия тут неуместна. Поэтому оставим скользкую тему «Что лучше для ребенка», хотя я все-таки на стороне палаточников… Давай ты лучше продолжишь меня просвещать. Поговорим о наследстве. Я ведь так понимаю, миста Данни поручила тебе заниматься именно этим вопросом? Кому из детей переходит имущество родителей в случае смерти последних?

— К тому, кто указан в завещании. Если такового нет, делится поровну между всеми, кто предъявит права и подтвердит их документами, выдаваемыми попечительским советом. Но иногда отец составляет

несколько завещаний — все в пользу разных детей, и, увы, одно не отменяет другого. Именно поэтому процесс дележа бывает долгий и запутанный.

— Разве последующее завещание не отменяет предыдущее?

— Конечно, нет. С какой стати? Дополнить может, отменить — ни в коем случае.

— Вот это да! А если, к примеру, один и тот же замок будет завещан сразу двоим? Или троим?

— Дом разделят на количество наследников.

— То есть как разделят?

— Как договорятся. Могут жить в родительском доме все вместе. Ингода один наследник выплачивает остальным их долю в денежном выражении. Или делят в прямом смысле.

— В прямом?! — изумился Гвейн. — Топором и ломом?

— Ну да. Ломают дом, и каждый забирает свою часть.

— Наследники — идиоты? Что они будут делать со строительным мусором?

— Ничуть не идиоты. То, что ты назвал строительным мусором, на самом деле имеет большую ценность. Замки, возводимые во времена диктатуры магии, строились абсолютно неуязвимыми. В их толстые каменные стены вмонтировано столько защитных и прочих артефактов, что нынешним магам и не снилось.

— Почему же их не снесли во времена безмагии? Насколько я знаю от Данни, все артефакты тогда уничтожались.

— Да, некоторые дома и замки действительно снесли, особенно те, что с защитными амулетами в контуре. Но большинство остались целыми, поскольку артефакты активируются лишь во время реальной угрозы. Их невозможно выявить и найти, если непосредственной опасности для обитателей замка нет. Поэтому большинство старинных замков безмаги не тронули, обходили стороной — их считали немагическими, потому что определители магической энергии не диагностировали ни единого всплеска. Но, с другой стороны, этот факт вызвал множество провокаций со стороны безмагов. Толпы вооруженных людей нападали на поместья невзирая на принадлежность хозяев к магам. Тем не менее, такие конфликты обычно вызывали поражение нападавших. Яблочный дом, насколько я знаю, подвергался атакам безмагов два раза. В первый раз тогдашний хозяин, прапрадед Данни, не позволил бунтовщикам даже приблизиться к замку. Он просто обстрелял их яблоками.

— Он сделал… что?!

— Обстрелял спелыми, ароматными яблоками. Представь себе, сей плод, выпущенный с большой силой, способен нанести ощутимый урон в стане врага. Весьма вероятно, прапрадедушка прибавил к обстрелу немного магии. Но именно с тех пор яблоки так почитаемы хозяевами замка.

— Весьма оригинально. А второй налет?

— А во время второго налета произошла накладка. Один из безмагов оказался родственником хозяина —

кто-то из его предков был то ли вторым, то ли третьим ребенком все того же прапрадедушки. После переговоров и выяснения родословной было решено покончить дело миром.

Мы уже давно покинули пределы города и ехали по почти пустынной проселочной дороге. Вокруг сгустился мрак, и лишь впереди бежало пятно света от переднего фонаря машины. Изредка попадались телеги и всадники. И, если сначала мы их бодро обгоняли, то через некоторое время они начали обгонять нас, презрительно фыркая и поливая грязью, летящей из-под копыт.

Потому что быстроходка, вопреки названию, плелась все медленнее и медленнее, и, наконец, остановилась вовсе.

Глава 6. Непредвиденная остановка. Черный всадник и черный путник

— Для чего тебе конь, человече?

Он ведь мясо грызет человечье!

— Он не съел ни единого члена —

Лошадь кушает травку и сено!

Вел. Под. Кайнан. Из детских стишков

— Коник сдох? — поинтересовалась я.

— Не коник, а двигательный элемент, — угрюмо возразил Гвейнард. — На освещение салона энергии хватает, но и оно скоро погаснет. Отопление, кстати, тоже отрубится.

— И мир погрузится в полный мрак и леденящий холод. Только этого и не хватало. Ты хоть можешь сказать, долго еще ехать?

Я была уверена — во тьме Гвейн давно потерял ориентацию. Однако он самодовольно хмыкнул и гордо ответил:

— Мы проделали больше половины пути.

— Это прелестно, — язвительно сказала я, — и, несомненно, заслуживает всяческих похвал. Но скажи мне, отчаянный водитель, что мы будем делать дальше?

Он озадаченно покосился на меня. Сказал:

— Понятния не имею.

— Что-о-о-о?

— Ну… можно подождать попутку и воззвать о помощи. Или заночевать в поле.

— Сам ночуй, — огрызнулась я.

— А сама-то что предлагаешь? Толкать машину?

Увы, толкать быстроходку неимело смысла. Но и ночевать в чистом поле тоже не хотелось.

— Разведем костер? — спросила я.

Гвейн привстал и, козырьком приложив ладонь ко лбу, оглядел местность, внимательно вглядываясь во тьму. Сел обратно:

— Ни дров, ни хвороста не вижу. Еще предолжения?

— Не имею, — буркнула я и отвернулась.

Наконец сдох последний луч света. Мы оказались в темноте, которая, впрочем, не была кромешной благодаря ярко светившей луне. К тому же, резко похолодало. Я куталась в кожаный плащ, но согревал чисто номинально, и я мерзла все больше и больше. К несчастью, наша быстроходка, как и предупреждала Данни, не была оснащена крышей, поэтому холодный ночной ветер пробирал меня до костей.

— Ты случайно не захватил одеяла? — спросила я, дрожа от холода и ругая себя, отчего сама не сделала этого, послушавшись Данни.