Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий
Шрифт:
Незадолго до приезда в Москву Софьи внутри Кремля было развёрнуто большое строительство: „Собрав много серебра, митрополит замыслил выстроить великий и высокий храм, подобный владимирскому собору, что был построен Андреем Боголюбским и его братом Всеволодом. Святитель много раз видел этот чудный храм и возгорелся желанием создать такой же храм и в Москве. Призваны были мастера, каменосечцы Ивашка Кривцов да Мышкин, которых святитель отправил во Владимир смотреть и исследовать тот храм, замерить его широту и высоту, а также алтарь. Мастера подивились чудной постройке и взялись за дело с уверением, что выстроят ещё более обширный новый храм“ [11] .
11
Забелин И.Е. История города Москвы. М., 2007.
Весной 1474 года, когда уже были готовы каменные стены, а на них возведён свод, произошло обрушение,
12
Там же.
Любопытно, что хоть другие храмы тогда и „потрясошася“, но не развалились, по крайней мере, упоминания о каких-либо других серьёзных последствиях этого землетрясения нет. Может ли разрушение недостроенного собора быть следствием того, что храм возводился мастерами с техническими ошибками и неточностями? Прибывшие в Москву из Пскова каменщики-эксперты отказались браться за восстановление, но дали оценку: известь была недостаточно густо замешана. Впоследствии это же подтвердил и знаменитый итальянский зодчий Аристотель Фиораванти, приехавший исправить работу. Получается, что на протяжении всего времени строительства никто попросту не обратил внимания на такую небрежность, как жидко разведённая известь для каменной кладки? Можно было бы предположить, что русские мастера-каменщики запросили за свою работу умеренную цену, поэтому им и был отдан строительный подряд, результатом стало возведение конструкции собора с рядом инженерных и технических ошибок. Смущает в этой версии то, что, несмотря на допущенные оплошности, „дешёвые“ мастера Кривцов и Мышкин спустя всего десять лет приступают к строительству таких сооружений, как собор Благовещения Пресвятой Богородицы, имеющий статус придворного храма великого князя, и церкви в честь Положения ризы Божьей Матери. Стоит подчеркнуть, что в то время в Кремле работали уже и другие, „дорогие“ итальянские мастера, а значит, поручение строительства храмов той же артели отнюдь не было делом, продиктованным лишь финансовой стороной вопроса.
В июле месяце 1474 года великий князь Иван Васильевич отправляет в Венецию своего посла, дворянина Семёна Толбузина, разыскать и уговорить приехать для строительства собора знаменитого архитектора Ридольфо Аристотеля Фиораванти, слава об инженерных чудесах которого дошла и до Московии. Фиораванти удавались невероятные по своей сложности работы, за что современники считали его настоящим магом и чародеем. Он возводил крепостные стены, устраивал в них тайники, проектировал подземелья, выпрямлял и передвигал наклоняющиеся башни и колокольни, не разбирая их, поднимал со дна моря затонувшие тяжести, в течение пяти лет работал на строительстве Миланского замка, при этом был литейщиком и мастером пушечных дел.
„Возвратившись с успехом в Москву (в 1475 г.), Толбузин рассказывал, что много там у них мастеров, да ни один не пожелал ехать на Русь, и только один согласился и порядился с ним – иметь за службу по 10 руб. на месяц. Его звали Аристотелем „ради хитрости его художества“. Звал его к себе ради его хитрости и турецкий царь, что в Царьграде сидит.
Церковь Св. Марка в Венеции „вельми чудна и хороша да ворота Венецейские, сказывают его же дела, вельми хитры и хороши““.
Да ещё показал он ему, Семёну, такую хитрость свою: позвал его к себе в дом, а дом у него добр и палаты есть; да велел принести блюдо медное на четырёх яблоках, а на нём сосуд, как умывальница, как „оловяник“ (кувшин), и начал лить из него из одного воду, и вино, и мёд, чего хочешь, то и будет» [13] .
13
Забелин И. Е. История города Москвы.
В нотариальном архиве Болоньи, родном городе инженера, в 1488 году была сделана посмертная запись, в которой неоднократно говорилось о том, что Фиораванти – удивительный гений, его творения – невероятны и что едва ли на свете есть человек, которому было бы известно в архитектуре хоть что-то неизвестное Аристотелю.
Как Толбузину удалось уговорить приехать такую величину, как Аристотель, – дипломатическая тайна, возможно, сказалось знакомство с Софьей и Виссарионом. Едва ли речь шла только лишь о строительстве Успенского собора. «Он (Фиораванти. – Авт.) понимал, что главная цель его вызова в Москву – не постройка какой-то церкви, которую с успехом могли в конце концов построить и псковичи, а в том, чтобы надёжно, на века, спрятать бесценное византийское книжное сокровище» [14] . Десять рублей в месяц, конечно, были немалой суммой, но едва ли признанный в Европе инженер в летах (Аристотелю Фиораванти было в 1475 году около 60 лет) согласился бы ехать за тридевять земель только ради заработка. Было что-то ещё, что до крайности заинтересовало
14
Стеллецкий И. Я. Мёртвые книги в московском тайнике.
Историки Игнатий Стеллецкий и Сергей Бартеньев утверждали, что именно Аристотелем был рассчитан общий план Кремля, наземного и подземного. Так, может, знаменитый муроль (muro – стена, итал.) получил заказ на долгожданную работу, достойную его гения?
Фиораванти прибыл в Москву в начале 1475 года в сопровождении сына Андрея и подмастерья Петруши, будущего инженера кремлёвских сооружений – Пьетро Антонио Солари, который, должно быть, уже не хуже своего учителя представлял топографию Боровицкого холма. В России Фиораванти первое время много путешествовал, знакомясь с древнерусской архитектурой, побывал и во Владимире, и в Новгороде, и на Белом море. А в Кремле в этот момент находился Солари, руководивший ходом подготовительных работ. В конце 1475 года Фиораванти приступает к сносу остатков Успенского собора и строительству нового храма, а одновременно начинается сооружение подземного книжного склада – сейфа: несгораемых палат для приданого Софьи.
Автор считает, что и разрушения храма Кривцова и Мышкина и недостаточно густая известь – всё это были акты театральной постановки, предшествующие началу строительных работ по оборудованию подземного Кремля. Официальное приглашение Фиораванти в связи со строительством собора стало лишь маскировкой его настоящей задачи, такие меры, вероятно, были приняты для введения в заблуждение внешнего врага, способного понять уязвимое положение Кремля.
С момента приезда в Россию зодчего началось развитие подземной части города. Это подтверждено и документально и археологически. Творение иноземных инженеров Московский Кремль – загадка загадок. В 1934 году руководивший раскопками в районе Угловой Арсенальной башни профессор Стеллецкий писал в дневнике: «…всё здесь сложнее, чем я думал, и бесконечно интереснее, загадочнее. Здесь хоть купайся в тайнах» [15] .
15
Стеллецкий И. Я. Мёртвые книги в московском тайнике.
Невозможность подробного исследования подземной части Кремля в настоящее время с использованием современных методов археологии вызвана требованиями безопасности. Если знаменитые историки бились в надежде ответить на поставленные средневековой цитаделью вопросы, где было распутать клубок инженерных итальянских тайн рабочим, проводившим, по мере необходимости, ремонты и реконструкции крепости в романовский или советский периоды?
Итак, приезд итальянских строителей в Россию во второй половине XV века отнюдь не был событием исключительным, в европейском масштабе. Историк архитектуры С.С. Подъяпольский писал: «В конце XV – начале XVI века искусство итальянского Возрождения теряет замкнутые национальные рамки, начинается его активное преобразующее воздействие на художественную жизнь Европы. Художественные контакты, часто выливавшиеся в миграцию мастеров, а иногда и целых ремесленных артелей, – явление достаточно характерное для всего европейского Средневековья.» [16] «Можно даже считать, что реальной датой, открывающей непрерывную художественную деятельность итальянцев за рубежом, был 1475 год – год приезда Фиораванти в Россию и закладки им Успенского собора» [17] .
16
Подъяпольский С. С. Деятельность итальянских мастеров на Руси и в других странах Европы в конце XV – начале XVI века // Советское искусствознание. 1986. № 20.
17
Там же.
Однако Ридольфо Фиораванти за семь лет до прибытия в Московию уже побывал по приглашению короля Матьяша Корвина в Венгрии, где построил мост через Дунай и ряд крепостей против турок.
Открыл ли Фиораванти своим приездом окно в Московию итальянским строителям или просто случайно оказался в начале долгого списка имён своих коллег, нам не так уж и важно. Но вероятно, что одновременно с Успенским собором в Московском Кремле строились Аристотелем и его подмастерьем сложные и хитроумные подземные палаты для хранения приданого Софьи. Однако Стеллецкий писал об Успенском соборе следующее: «Каких только тайников не понастроил в нём Аристотель! В куполе специальные камеры – хранилища для царских и церковных сокровищ, недоступные здесь ни врагу, ни огню. Такие же – в стене, на „горнем“ месте. Эти были связаны с подземными ходами на большой глубине. Тоннель отсюда – к Тайницкой башне. В этой последней тоннель обрывается сухим колодцем. Со дна колодца тоннель идёт под Москву-реку!» [18]
18
Стеллецкий И. Я. РГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 2. Ед. хр. 20.