Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий
Шрифт:
Только то, что принял Осипов за фундамент Арсенала, установленный в проломанный ход, оказалось замуровкой из белокаменных блоков протяжённостью в шесть метров. Но Стеллецкий, в отличие от пономаря, был не только профессионалом, но и обладал настоящим подземным чутьём. Правда, и ему не суждено было закончить раскопки, из-за, вот уж действительно – по Конону, как по нотам, произвола кремлёвского начальства.
Круглая башня – это башня Угловая Арсенальная, получившая своё современное название после строительства здания Арсенала (1701 г.). Арсенал был вплотную примкнут к северо-восточному углу Кремля, для чего кремлёвскую стену даже пришлось частично разобрать и реконструировать. Громада Арсенала срослась с древним кирпичом стен настолько, что они стали являть собой как бы одно целое. При этом пострадали и
30
ПСРЛ. Т. 12.
Тайником мог называться и подземный ход – галерея, по которой вышел в Круглую башню дьяк Макарьев, и огромная подземная цистерна-накопитель, наполнявшаяся родниковой водой, по-видимому, именно этот родник на крутом берегу речки Неглинки и стал причиной сооружения башни на новом месте, относительно прежней угловой башни белокаменного Кремля. Кстати, вода из этого родника неоднократно затапливала башенные подземелья и разрушала фундамент стены, поскольку при строительстве Арсенала были перекрыты водосточные лотки, снабжавшие водой из цистерны весь Кремль в случае осады. Любопытно, что дед Пьетро Антонио был специалистом по сооружению именно таких накопительных водяных цистерн, которых немало построил на своей родине. А Стеллецкий и вовсе называл Тайницкую и Угловую Арсенальную башни «альфой и омегой подземного Кремля», и если в случае с Тайницкой профессор предполагал, изучал документы и верил, то в случае с Арсенальной полагался на результаты своих археологических изысканий.
Множество тайников: ходов, подземных палат и колодцев появилось в Москве в последней трети XV века, можно даже сказать, что этот век – век итальянского Возрождения в России, и в Москве в частности, – стал веком подземного фортификационного зодчества.
Стало быть, днём рождения Москвы подземной разумно считать день закладки «Стрельницы у Пешковых ворот» – башни Тайницкой. И пусть никто из археологов достоверно пока не подтвердил хода в ней самой, так как при Екатерине II значительная часть южной стены была разобрана, а восстановлена уже без дополнительных тайных сооружений, потерявших в XVIII веке всякий смысл, в связи с развитием артиллерии. Зато профессором Стеллецким доказано существование хода в башне Арсенальной, куда и пришёл когда-то, по повелению Софьи Алексеевны, дьяк Василий Макарьев, воспользовавшись тайником Тайницкой башни, заложенной 19 июля 1485 года на реке Москве Антоном Фрязином.
Глава 6
Шахта с водой
В субботу я приехал в штаб раньше других и, пока собирались ребята, листал подшивку газетных заметок о Владимире Маклакове, аккуратно собранную Линой Игоревной. Вот шеф стоит в подземелье с мэром Москвы и держит в руках человеческий череп, вдохновленно о чём-то рассказывая, а мэр – серьёзный, насупленный, в каске с надписью «диггер» – внимательно его слушает. Вот тоннель метро, Владимир забрался на металлический балкончик, под самым сводом тоннеля, а снизу проезжает поезд. Вот наш главный на пожаре, а вот – в костюме-тройке сидит в телестудии. Но вдруг мне попался странный рисунок, сделанный чёрной ручкой. Огромный колодец, больше похожий на заводскую трубу, к верху которого подходят коллекторы. Вода из них, срываясь, падает в чрево подземелья и, разбиваясь о поперечные балки, летит в приёмный бассейн и утекает в арочный канал. Для масштаба в шахте были изображены люди. Кто-то из них только
Казалось, что рисунок сделан с натуры или срисован с фотографии, но, конечно, сфотографировать такой гигантский объект, да ещё и в разрезе, никому было бы не под силу.
Заскрипели вытертые доски паркета, и в кухню, позёвывая, вошёл Маклаков.
– Здорово! – хлопнул он меня по плечу своей десятипудовой ручищей. – Изучаешь? Вот музей создадим, все эти уникальные материалы займут свои места.
– Музей? – удивился я.
– А как же? Но не просто музей, а целый культурный подземный центр – место притяжения диггеров со всех стран и уголков нашей планеты. Со своим телевидением, радио, издательством, библиотекой по истории, открытиям и современным технологиям в сфере исследований. Такого же ещё нет нигде, а у нас будет, понял?
Я кивнул. Хотя ровным счётом ничего не понял. И спросил:
– А это когда ты планируешь такое сделать?
– Ну, не всё так просто. Я уже делаю. В ближайшее время, в общем.
Глаза шефа разгорелись, и, посматривая на меня, он продолжал, щурясь, как довольный кот:
– Будем концерты устраивать, рейвы, школу диггеров откроем, это в первую очередь, и всё – под землёй.
Пока мне встречались только небольшие подземелья, с неудобными, а подчас и опасными входами. Совершенно не представляя, где можно было бы организовать рейвы, я спросил:
– Где же такие подземелья, чтобы несколько тысяч человек туда вместились?
– А сталинские бункера?
– Такие огромные?
– Ещё бы! В такие бункера, – Маклаков почему-то делал ударение на последний слог, – могут вмещаться по десять-пятнадцать тысяч человек!
– А может, мы спустимся в один из таких для предварительного обследования? – мелькнула у меня надежда.
Мне представился настоящий подземный город, о котором так много писали в газетах в последнее время. Как станция метро, только ничейная, с потушенным освещением и распахнутыми боковыми дверями в переходах. Но шеф быстро пресёк мои мечтания:
– Рано вам ещё! Опасно это! Лифты не работают, а сами бункера затоплены!
– А как же рейвы?
– Сколотим плоты, лифты починим, это не проблема. Представь, танцы на плотах! Надо только гимн диггеров написать танцевальный. Вот такие у нас сейчас задачи.
Взгляд Маклакова скользнул по рисунку, который я держал в руках. Он навис надо мной и внимательно изучил изображение, будто знакомясь с ним, хотя в левом нижнем углу стояла его витиеватая подпись.
– Знаешь, что это? – поинтересовался он.
Я, конечно, не знал.
– Колодец трёх рек! Циклопическая шахта, в которую выходят коллекторы охлаждения для подачи воды к подземным ядерным реакторам. Сверху мы были, а вниз спуститься невозможно. Объёмы воды смешиваются и при падении на нижний бьеф душат исследователя. – Лицо Владимира сделалось серьёзным, даже напряжённым. Теперь он говорил как бы нехотя, словно подбирал нужные слова. – Это один из самых загадочных и удивительных объектов Москвы. Когда с верхнего балкона направляешь вниз луч фонаря, из-за водяной пыли возникает эффект аберрации.
– Чего-чего?
– Аберрации, искривления пространства. Совершенно не понимаешь, где верх, где низ. Плюс – радуга. С ума сойти можно. Кажется, что ты в космосе или на другой планете. Всё пространство залито разными цветами. Вода начинает течь по потолку. Даже мне не по себе стало: вижу полупрозрачную стену, а за ней свет. Я руку сунул – нет руки, достал – вот она. Зайдёшь так туда, обратно не выйдешь.
От услышанного я потерял дар речи. Попытался представить огромную шахту, рёв воды и радугу. Но представить это у меня не получилось. Слишком уж невероятным казался рассказ Маклакова.