Конец Пути

Орлеанский де Грегор

В час, когда наша страна нуждается в помощи, нужно помочь ей. Прошу Вас отправить туда письмо. Прямо сейчас, — обращался Роджер к телеграфисту. — А пока мы ждём ответа, господа, Вы можете утолить свой голод и жажду, — обращался Роджер к представителям "простого народа".

Вокруг стало очень шумно. Гробовое молчание сменилось радостью и горячими обсуждениями. Но когда все встали, Август, Арчибальд, и несколько десятков человек вокруг них остались. Фрэнк посмотрел на Филиппа, и услышал:

— Надо серьёзно поговорить с Роджером… Наше положение не предусматривает

таких действий. И мы…

Но не успел Филипп Август договорить, как внутри этого двора появился человек. Это был начальник полиции, и он имел крайне злобный вид. А все мы знаем, что это не сулит ничего доброго. За ним шло два солдата с винтовками за спиной. Все собравшиеся заметили его и устремили свои взгляды туда. А начальник долго не ждал, и, смерив всех взглядом, громко начал:

— Добрый вечер. Я капитан Форлан, почётный жандарм нашей Светлейшей Республики. Дорогие граждане, мы предлагаем вам мирно разойтись по домам и отдохнуть. Уже поздно, — его голос был крайне спокойным и даже немного монотонным. Будто бы он читал с бумаги без выражения…

В ответ, впереди всех вышел Роджер, и учтиво ответил тому:

— Прошу прощения, но мы не собираемся расходиться сейчас.

— ВЫ меня не поняли, господин. Это не просьба.

— Нет, это Вы меня не поняли. Мы никуда не собираемся уходить.

— Чудно… — его голос поменялся и стал более весёлым, — солдаты. Задержать всех собравшихся. Этого в камеру, остальных в пункт добровольцев. Вы арестованы за нарушение общественного порядка и обвиняетесь в государственной измене.

Роджер молчал. Подчинённые Форлана начали подходить к собравшимся. Как тут… Послышались выстрелы. Те самые люди, окружившие Филиппа Августа и Арчибальда, повыхватывали револьверы и принялись стрелять. И тут началось…

Люди начали разбегаться кто куда. В ответ послышался крик капитана Форлана: "Убить всех!". Солдаты принялись расстреливать людей, а защищавшиеся разбежались по укрытиям.

Маленькое сражение развернулось внутри этого двора. Люди бегали, стреляли друг в друга; безоружные старались укрыться за стульями, столбами, столами. Некоторые просто в шоке от ранения лежали на земле и не могли пошевелиться.

Кто — то из мудрецов однажды сказал: когда люди паникуют, они словно муравьи, когда какой — то ребёнок разрушает их гнездо. Куда — то суматошно бегают, стараются найти себе место. Не знаю, нужно ли оскорблять муравьёв и приравнивать их к человеческой панической неорганизованности, но вот другое известно точно: паника перетекает от одного человека к другому быстрее воды.

Всё ещё находясь в толпе, Фрэнк недоумевал, пытаясь понять, что происходит. Как вдруг, его шею обхватили чужие руки и потащили за собой.

Но Фрэнк уже ничего не чувствовал… Его грудь наполнилась теплом.

Глава 8. Возвращение

Глава 8. Возвращение.

Эшфорд осматривал поле боя. Все мятежники были убиты и сейчас солдаты сносили их в кучу. А он искал генерала, вглядываясь в каждое тело, каждое лицо: когда битва началась, они разделились.

Всего

вокруг было не больше двадцати погибших. Их заботливо раскладывали в шеренгу. Мятежники выглядели так же, как и солдаты. Только одно свидетельствовало об их принадлежности — они сняли все погоны и любые отличительные знаки.

Когда началась стрельба, генерал принялся отстреливать мятежников в спину. Он убил двух, что спрятались за генеральской машиной. Ибо на помощь, для подавления мятежа, помимо личного генеральского эскорта, прибыло ещё с десяток солдат так называемых "внутренних войск". Они были одеты в форму красноватого цвета, тогда как регулярные войска — зелёную.

Но тут, послышался звук снаружи, у двери… Трое мятежников выламывало дверь. Эшфорд высунул свою винтовку из окна и подстрелил одного. Но остальные уже пробрались внутрь. Они принялись ломать дверь в кабинет Оливье. Тогда — то генерал шёпотом и сказал:

— Слушай сюда, Эшфорд. Ты вылезаешь через это окно. Я лезу через другое. Таким образом мы разделимся и у нас будет больше шансов.

— Но…

— Никаких но. Выполняй!

Эшфорд осмотрел всех и нигде не увидел генерала… Тогда он принялся ходить по станции. Ему навстречу шли солдаты, перепуганные граждане… Все, кто остался жив. Станция стала пустой, ибо горожане разбежались при звуках выстрелов. И не удивительно.

Пока город в осаде, создаётся впечатление, будто эти отзвуки выстрелов звучат где — то далеко, в другом мире… Они не думают о том, что на ближайших холмах день и ночь идёт война. Нет. Но когда выстрелы звучат рядом, их и не без этого подточенные нервы, сдают. И тогда… Отдельный человек становится ничем, ибо паника наполняет всех.

Эшфорд зашёл в кабинет Оливье и никого не увидел там. Лишь забытого солдата, что лежал на полу с простреленной головой. Эшфорд всмотрелся в его глаза: они были ему до боли знакомыми…

Глаза неизвестного застыли в одной точке: они смотрели на огонь в камине. На них до сих пор можно было прочесть один лишь вопрос: как это вышло? Ведь если разбирать каждую смерть по отдельности, это будет крайне интересным, хоть и страшным занятием. Ведь каждый умирает по — своему. У кого — то вся жизнь перед глазами пролетает, а у кого — то даже осознание смерти не приходит…

Эшфорд не мог смотреть. Он лишь, не глядя, закрыл рукой тому глаза, взвалил солдата на своё тело, и понёс к остальным. Ни имени, ни звания, он не знал. Его посещала лишь скорбная мысль: несколько часов назад этот человек смеялся с остальными; дышал с ними воздухом; жил свою жизнь.

Наконец, он увидел генерала. Тот шёл вместе с командиром отряда внутренних войск и внимательно выслушивал его рапорт. Эшфорд тут же рванул к нему, придерживая свою фуражку.

— Спасибо Вам, капитан. Вы оказали нам невероятно своевременную помощь. Я благодарен за это. Я отправлю прошение о Вашем повышении нашему войсковому комитету.