Копи царя Соломона. Английский язык с Г. Р. Хаггардом.

Haggard Henry Rider

"Thou wilt tell me (ты скажешь мне). I will make thee tell me (я заставлю тебя сказать мне)."

"How, O king (как, о король)? Thou art great, but can thy power wring the truth from a woman (ты могуч, но сможет ли твоя сила вырвать правду у женщины; to wring— скручивать; вымогать)?"

"It is difficult, yet will I do it (это трудно, и все же я сделаю это)."

"How, O king?"

"Nay, thus; if thou tellest not thou shalt slowly die (а вот как, если ты не скажешь, то ты будешь медленно умирать = умрешь медленной смертью)."

hurt [hq:t], reveal [rI'vi:l], empty-handed ["emptI'hxndId]

"Thy magic could not save Twala, old she-wolf, and it cannot hurt me." was the answer. "Listen: I will this of thee, that thou reveal where is the chamber where are the shining stones."

"Ha! ha!" she piped, "none know but I, and I will never tell thee. The white devils shall go hence empty-handed."

"Thou wilt tell me. I will make thee tell me."

"How, O king? Thou art great, but can thy power wring the truth from a woman?"

"It is difficult, yet will I do it."

"How, O king?"

"Nay, thus; if thou tellest not thou shalt slowly die."

"Die!" she shrieked, in terror and fury (закричала

она в ужасе и ярости); "ye dare not touch me man (ты не смеешь прикасаться ко мне, человек), ye know not who I am (ты не знаешь, кто я). How old think ye am I (как ты думаешь, сколько мне лет)? I knew your fathers, and your fathers' fathers' fathers (я знала твоих предков, и предков предков твоих предков; father— отец; родоначальник, предок). When the country was young I was here (когда страна была молода, я уже была здесь), when the country grows old I shall still be here (когда страна постареет, я все еще буду здесь). I cannot die unless I be killed by chance, for none dare slay me (я не могу умереть, меня могут только случайно убить, потому что никто не смеет убить меня; by chance— случайно)."

"Yet will I slay thee (и все же, я убью тебя). See, Gagool, mother of evil, thou art so old thou canst no longer love thy life (послушай, Гагула, мать зла, ты настолько стара, что уже не можешь любить свою жизнь): What can life be to such a hag as thee (чем может быть жизнь для такой карги, как ты; hag— ведьма, колдунья; злая уродливая старуха, карга), who hast no shape, nor form, nor hair, nor teeth — hast naught (у которой нет ни формы, ни фигуры, ни волос, ни зубов — ничего нет), save wickedness and evil eyes (за исключением зловредности и злых глаз)? It will be mercy to slay thee, Gagool (убить тебя, Гагула, будет милосердием)."

terror ['terq], fury ['fjuqrI], naught [nO:t]

"Die!" she shrieked, in terror and fury; "ye dare not touch me man, ye know not who I am. How old think ye am I? I knew your fathers, and your fathers' fathers' fathers. When the country was young I was here, when the country grows old I shall still be here. I cannot die unless I be killed by chance, for none dare slay me."

"Yet will I slay thee. See, Gagool, mother of evil, thou art so old thou canst no longer love thy life: What can life be to such a hag as thee, who hast no shape, nor form, nor hair, nor teeth — hast naught, save wickedness and evil eyes? It will be mercy to slay thee, Gagool."

"Thou fool (ты глупец)," shrieked the old fiend (завопил этот старый злой дух), "thou accursed fool, thinkest thou that life is sweet only to the young (ты, проклятый глупец, неужели ты думаешь, что жизнь сладка только для молодых; to accurse — проклинать)? It is not so, and naught thou knowest of the heart of man to think it (это не так, и ничего ты не знаешь о человеческом сердце, если думаешь так). To the young, indeed, death is sometimes welcome, for the young can feel (для молодых, действительно, смерть иногда желанна, потому что молодые могут чувствовать). They love and suffer (они любят и страдают), and it wrings them to see their beloved pass to the land of shadows (и

им мучительно видеть, как их любимые переходят в страну теней; to wring — скручивать; мучиться, страдать/от боли, беспокойства и т.п./). But the old feel not, they love not (но старые не чувствуют, они не любят), and, ha! they laugh to see another go out into the dark (и, ха, они смеются, когда видят, как другие уходят во мрак); ha! ha! they laugh to see the evil that is done under the sun (ха-ха, они смеются, когда видят зло, которое творится под солнцем). All they love is life (все, что они любят — так это жизнь), the warm, warm sun, and the sweet, sweet air (теплое-теплое солнце и свежий-свежий воздух; sweet — сладкий; свежий, душистый). They are afraid of the cold; afraid of the cold and the dark, ha! ha! ha! (они боятся холода, боятся холода и мрака, ха-ха-ха)" and the old hag writhed in ghastly merriment on the ground (и старая карга стала корчится на полу от отвратительного хохота; writhe — корча; to writhe — корчиться, извиваться; ghastly — страшный; /эмоц.-усил./ ужасный, страшный, отвратительный; merriment — веселье, развлечение, радость).

accursed [q'kq:sId], welcome ['welkqm], writhe [raID], ghastly ['gQ:stlI]

"Thou fool," shrieked the old fiend, "thou accursed fool, thinkest thou that life is sweet only to the young? It is not so, and naught thou knowest of the heart of man to think it. To the young, indeed, death is sometimes welcome, for the young can feel. They love and suffer, and it wrings them to see their beloved pass to the land of shadows. But the old feel not, they love not, and, ha! they laugh to see another go out into the dark; ha! ha! they laugh to see the evil that is done under the sun. All they love is life, the warm, warm sun, and the sweet, sweet air. They are afraid of the cold; afraid of the cold and the dark, ha! ha! ha!" and the old hag writhed in ghastly merriment on the ground.

"Cease thine evil talk and answer me (прекрати свою злую болтовню и отвечай мне; talk — разговор, беседа; пустой разговор, болтовня)," said Ignosi, angrily (гневно сказал Игнози). "Wilt thou show the place where the stones are, or wilt thou not (покажешь ли ты место, где лежат камни, или нет)? If thou wilt not, thou diest, even now (если нет, ты умрешь, прямо сейчас)," and he seized a spear and held it over her (и он схватил копье и занес: «держал» его над ней).

"I will not show it (я не покажу его); thou darest not kill me, darest not (ты не смеешь убить меня, не смеешь). He who slays me will be accursed forever (тот, кто убьет меня, будет проклят навечно)."

Slowly Ignosi brought down the spear till it pricked the prostrate heap of rags (Игнози медленно опускал копье, пока /его острие/ не укололо распростертую /на полу/ кучу тряпья; to prick — уколоть, проколоть; rag — тряпка, лоскут; тряпье).

With a wild yell she sprang to her feet (с диким воплем она вскочила на ноги), and then again fell and rolled upon the floor (и затем снова упала и стала кататься по полу).

"Nay; I will show it (я покажу его). Only let me live (только оставь мне жизнь: «позволь мне жить»), let me sit in the sun and have a bit of meat to suck (позволь мне сидеть на солнце и дай мне кусочек мяса, который я могла бы сосать), and I will show thee (и я покажу его тебе)."

cease [si:s], seize [si:z], prick [prIk]

"Cease thine evil talk and answer me," said Ignosi, angrily. "Wilt thou show the place where the stones are, or wilt thou not? If thou wilt not, thou diest, even now," and he seized a spear and held it over her.