Королева не любившая розы
Шрифт:
Кое-кто из историков думает, что им был Антуан де Бурбон, назаконный сын Генриха IV и Жаклин де Бюель, графини де Море. По воспоминаниям мемуаристов тех времён, своим стремлением к славе, мужеством и смелостью Антуан очень походил на своего отца-короля. Как уже упоминалось выше, он принял участие в заговоре против короля, лидерами которого стали Гастон и Монморанси, и развязка которого случилась в ходе сражения под Кастельнодари. Во время этой битвы он был ранен в плечо выстрелом из мушкета и скончался от этого ранения тремя часами позже в карете Гастона. Тело двадцатипятилетнего Антуана после битвы обнаружено не было. В 1680-х годах некий отшельник из Анжу выдавал себя за графа де Море. Он
А вот французская писательница Жюльетта Бенцони и российский писатель, драматург и телеведущий Эдвард Радзинский отдают пальму первенства всё-таки «красавчику Бофору». Правда, если Бенцони в своём романе «Спальня королевы» отводит роль сводни Марии де Отфор, то Радзинский («Триллер в век мушкетёров. Железная маска») считает, что всё организовала, как всегда, Шевретта. При этом оба уверены, что Ришельё знал о романе королевы и принца, но ничего не приедпринял, потому что Франции (и ему самому) позарез нужен был дофин.
Франсуа де Бурбон-Вандом, герцог де Бофор, был одной из самых ярких личностей эпохи. Его отец, Сезар Вандом, был бастардом Генриха IV и прекрасной Габриэли д’Эстре, а мать принадлежала к Лотарингскому дому. Уже в двенадцать лет принц принял участие в военной экспедиции против Савойи. В армии его обожали – красавец, смельчак, да ещё и внук короля. А двор смеялся над его фантастическим невежеством и простонародными манерами. Ещё он любил прихвастнуть своими любовными похождениями, и, следуя примеру своего отца, постоянно вступал в заговоры против кардинала де Ришельё.
–Герцог Бофор обладал великолепною внешностью, – утверждал в своих мемуарах Ларошфуко, – он был высокого роста, ловок в телесных упражнениях и неутомим; ему были присущи отвага и способность воодушевляться, но он постоянно во всём хитрил и не был правдив; его ум был тяжеловесен и неотёсан; тем не менее он достаточно искусно достигал своих целей, идя напролом; в нём было много завистливости; его доблесть была велика, но нестойка; на людях он неизменно держался храбро, но в чрезвычайных обстоятельствах нередко чрезмерно берёгся. При столь малом наборе привлекательных качеств никто не пользовался такой всеобщей любовью, как он…
Бофор отличался косноязычием, его постоянные оговорки и орфографические ошибки были предметом шуток в свете. Вот что об этом писал Дюма-отец:
–…однажды, встретив г-жу Гриньян в трауре, он сказал об этом: «Я видел сегодня г-жу Гриньан, она имела очень печальный вид», но вместо lugubre (печальный), он сказал lubrique (похотливый). Поэтому и г-жа Гриньян, со своей стороны, описывая одного немецкого вельможу, заметила: «Он очень похож на герцога де Бофора, только лучше его говорит по-французски».
А Бло, известный куплетист своего времени, как-то сравнил его с Месье:
Гремит он и сверкает в сече,
Своим врагам внушая страх;
Когда ж его мы слышим речи,
У всех усмешка на устах.
Гастон к сраженьям непривычен,
Зато слова ему легки.
Зачем Бофор косноязычен?
Зачем Гастон лишён руки?
Самой
–Герцогиня де Монбазон красоты была замечательной. Однако наружности её недоставало скромности. Высокомерие и бойкость речи в спокойные времена могли бы заменить ей недостаток ума. На неё нельзя было положиться вполне в делах любовных и совершенно нельзя в политических. Любила она лишь одно своё наслаждение и ещё более свою выгоду. Я не встречал никого, кто в пороках сохранил бы столь мало уважения к добродетели.
Вероятно, по количеству любовников Мария д’Авогур уступала только своей падчерице. За годы своего супружества она родила трёх детей, по поводу которых старый герцог с грустной усмешкой заметил:
–Очень удобно – не сеять, а жать.
Однако после его смерти Бофор не женился на Марии д’Авогур. Он вообще никогда не был женат и официально не оставил потомства. Хотя Радзинский называет его «донжуаном века». Поэтому, по его мнению, только Бофор мог завоевать сердце «целомудренной католички-королевы».
Решив поставить на Бофора, герцогиня де Шеврёз, ни мало не заботясь о чувствах своей мачехи, довольно легко соблазнила её любовника, с которым провела в постели, согласно её дневнику, пять часов двадцать минут. А только потом заговорила о том, что он, якобы, покорил сердце королевы.
–Как же загорелись глаза Франсуа…, – пишет (и рассказывает) Эдвард Радзинский. – Незаконный потомок короля мог наставить рога потомку законному… как бы вернуть должок!
После чего герцогиня сообщила своей царственной подруге, что Бофор давно пылет к ней любовью. Вероятно, Анне это польстило, так как граф был на пятнадцать лет младше её. Однако «мозг нашей великой интриганки всегда вмещал несколько интриг». Одновременно она решила намазать ядом любимую ангорскую кошку Ришельё – белоснежную Мариам. И таким образом, отравить кардинала. Франсуа тотчас вызвался подкупить его камердинера, но последний предал его. К счастью, Анна предупредила подругу. Герцогине де Шеврёз удалось бежать в Англию. Но обоих Вандомов – отца и сына – кардинал арестовать сумел. Вместо того, чтобы упечь их в Венсенский замок, Ришельё предложил королю выслать Сезара и Франсуа из Франции! Вскоре граф де Бофор встретился со своей любовницей в Лондоне.
И тут Ришельё снова повёл себя странно: уговорил короля в который раз простить любимую подругу королевы. Людовик послушно объявил, что «в последний раз прощает эту дьяволицу герцогиню». Перед отъездом Мария де Роган, якобы, напомнила Бофору, как следует вести себя с королевой: меньше говорить, больше действовать.
Вернувшись во Францию, она вскоре прислала за ним секретного курьера. Историческое свидание Анны Австрийской и графа де Бофора, по мнению Радзинского, состоялось в ночь на 2 марта 1637 года.