Королева не любившая розы
Шрифт:
Мрачный, угрожающий вид Людовика встревожил кардинала. Вызвав к себе отца Коссена, который и сообщил ему о королевском визите через статс-секретаря де Нуайе, он заявил:
–Его Величество прекрасно знает, что мне нет дела до его отношений с мадемуазель де Лафайет… Он знает, что я занят великими делами, касающимися до его государства, а не забавляюсь пустяками.
Однако тут же добавил, что, к сожалению, общественность придаёт им большое значение.
Тогда отец Коссен слукавил, заявив, что король был встревожен слухами, будто бы кардинал намеревается тайно похитить девушку, дабы заточить её в отделении монастыря Визитанцев, расположенном в дебрях Оверни.
–Ах,
Но Ришельё возразил:
–Вы добрый человек, я должен раскрыть Вам глаза на людскую злобу: знайте же, что это дитя хотело всё испортить.
Он попросил священника сделать так, чтобы Людовик забыл дорогу в монастырь, внушить ему, что «не пристало великому королю занимать мысли этой девчонкой». Но простодушный отец Коссен тоже не пожелал быть игрушкой в руках кардинала и нашёл со своей духовной дочерью общий язык, решив совместными усилиями пробуждать в короле нежные чувства к его жене в надежде, что на них сойдёт Господня благодать. По окончании одной из таких бесед отец Коссен сказал Луизе:
–Помните, что если меня посадят в Бастилию, Вы должны будете молиться обо мне вдвойне: и как о соседе (Бастилия тоже находилась на улице Сент-Антуан), и как о сообщнике.
Одним прекрасным днём король неожиданно вернулся из Фонтенбло в Париж, получив письмо от Луизы, в котором она выражала опасения по поводу своей безопасности из-за угроз Ришельё.
–Пусть господин кардинал только попробует похитить Вас и заточить в Оверни, как он угрожает! – пылко воскликнул Людовик. – Чёрт его забери! Я клянусь, что сам привезу Вас оттуда!
Однако на все уговоры короля вернуться к нему Луиза отвечала:
–Сир, перестаньте меня уговаривать. Я поклялась в верности более высокому Властелину, чем Вы. Позвольте мне стать Его верной подданной!
Постриг Луизы состоялся 22 июля, но король не пожелал присутствовать при обряде, а вот Анна Австрийская с удовольствием согласилась. Во время ритуала, который провёл отец Коссен, девушка беспрестанно плакала. По его окончании королева подошла к священнику и сказала:
–Ваш долг, падре, объяснить Его Величеству, насколько политика, проводимая кардиналом, вредна для королевства и всего христианского мира.
Однако королевский духовник как раз этим и занимался с величайшим усердием, так что Ришельё не раз пожалел о том, что назначил его духовником Людовика. Кардинал дошёл до того, что, находясь в Сен-Жермене, бесцеремонно прерывал разговоры, которые король с отцом Коссеном вели наедине. Чтобы упокоить его подозрения, Людовик придумал уловку: у него всегда под рукой была тетрадь, в которую он записывал текст богослужения на латыни под диктовку своего духовника. Застав их за таким благочестивым занятием, Ришельё успокаивался. Однако он был не так прост и поручил своему брату, кардиналу Лионскому, выведать, что на уме у отца Коссена. Тот узнал, что духовник разделяет взгляды Луизы де Лафайет и чувствует себя в полной безопасности, поскольку король к нему благоволит.
–Скажу я Вам, у кардинала престранный ум, – поделился однажды Людовик с отцом Коссеном. – Ничто от него не укроется: он приставил шпионов к иноземным государям и узнаёт об их намерениях, он перехватывает пакеты через переодетых людей, грабящих гонцов.
После недолгих раздумий, придя к выводу, что только Мария де Отфор, уехавшая в провинцию, может излечить короля от меланхолии, Ришельё вернул её ко двору. Но Мария уже потеряла власть над сердцем Людовика, в чём сама убедилась довольно скоро. В её присутствии
Во время этих визитов сестра Анжелика (имя Луизы де Лафайет после пострига), как и договаривалась с отцом Коссеном, умоляла короля сблизиться с Анной Австрийской:
–Сир, Вы женаты уже двадцать два года, но у Вас до сих пор нет наследника.
Однако Людовик в смущении отводил глаза и переводил разговор на другую тему. Однажды в августе он явился в монастырь более бледный и печальный, чем обычно.
–Королева ведёт тайную переписку со своей семьёй, – сообщил он. – Господин де Ришельё только что перехватил шифрованное письмо, которое она хотела передать испанскому послу Мирабелю…
–Но ведь король Испании её брат, – мягко заметила монахиня.
–Это наш враг, – отрезал король. – Франция находится в состоянии войны с Испанией.
Действительно, в начале августа было перехвачено очередное письмо Анны Австрийской Мирабелю. Решив, что уже собрано достаточно улик, компрометирующих королеву, Ришельё сообщил обо всём Людовику. В свой черёд, король немедленно приказал арестовать Лапорта, не сомневаясь, что письмо прошло через его руки, а жене велел сей же час выехать в Шантильи и быть там 12 августа.
Тем временем Марии де Роган позволили перебраться из мрачного замка Милли в Тур, где она очаровала престарелого архиепископа, вызвав скандал в обществе. Поэтому Ришельё отправил туда своего шпиона, чтобы понаблюдать за её действиями. Последний выяснил, что Марк де Лапорт, камердинер герцогини де Шеврёз, частенько получает посылки от своего брата из Парижа.
В тот же день, 12 августа, кардиналу донесли, что Пьер де Лапорт, верный паж королевы, должен был передать некоему господину де Тибодьеру, который отправлялся в Тур, письмо герцогине де Шеврёз. Они встретились во дворе Лувра, однако Тибодьер (доверенное лицо Шавиньи) не стал брать письмо под тем предлогом, что уедет только завтра. Лапорт наведался ещё к капитану гвардейцев Гито, а на обратном пути его неожиданно арестовал мушкетёрский патруль и доставил в Бастилию. Письмо изъяли. Оно косвенно указывало на то, что Шевретта могла быть замешана в переписке королевы с Нидерландами и Испанией.
Известие об аресте Лапорта случайно дошло до ушей Марии де Отфор, проводившей время в Париже во время отсутствия королевы в доме своей родственницы. Некий священник, случайно слоняясь без дела неподалёку от Лувра, видел, как арестовали пажа королевы, с которым он был немного знаком. Поэтому зевака поспешил к фаворитке короля, чтобы всё ей рассказать. Девушка решила предупредить королеву. Но её письмо могло опоздать. Поэтому она приложила его к посланию, адресованному своей подруге мадемуазель де Шемеро, находившейся тогда в Шантильи. Не имея привилегии в любой момент входить в спальню Анны Австрийской, та нашла единственный способ привлечь внимание своей госпожи, представ перед ней во время утреннего туалет королевы в парадном платье, за вырез которого была спрятана записка Марии де Отфор. Как и ожидалось, Анна стала упрекать фрейлину за излишнюю роскошь её наряда и в этот момент де Шемеро подала ей знак. Бывшая начеку королева встала и приблизилась к девушке, которая, наоборот, попятилась назад. В то мгновение, когда большое зеркало заслонило их от глаз присутствующих, фрейлина передала ей послание. Под каким-то предлогом удалившись в свой кабинет, Анна ознакомилась с его содержанием и испуганно пробормотала: