Королева не любившая розы
Шрифт:
–Я знаю, что эта радость, должно быть, превосходит все прочие, кои Ваше Величество испытал в своей жизни. Нет другого человека, который принимает в ней большее участие и желает с большим усердием и любовью осуществления Ваших желаний, чем я.
Беременность королевы протекала не вполне благополучно, что было ожидаемо, учитывая её возраст и предыдущие неудачи. В первые месяцы Анну мучили головокружения и тошнота, и лейб-медики запрещали ей двигаться, даже вставать с постели. С начала беременности и до самых родов королева не покидала дворец Сен-Жермен. Её переносили с кровати в кресло, носили из комнаты в комнату и потом возвращали обратно в постель. Королева любила плотно поесть
Тем не менее, были и те, кто не сомневались, что она родит здорового дофина. Когда сюринтендант финансов дю Бюльон в феврале заикнулся о том, чтобы урезать её доходы, Ришельё резко ему возразил. При этом вместе с королём они реорганизовали весь двор королевы и уволили всех, кого считали нелояльными себе. Граф Жан де Брассак, племянник Ришельё, был назначен управляющим, а его жена Катрин де Сен-Мор стала почётной дамой королевы. Таким образом, эта супружеская пара держала под контролем весь двор Анны.
Герцогиня де Шеврёз успела бежать в Испанию, гофмейстерина маркиза де Сенесе и принц де Марсийак были высланы. Подверглись наказаниям, вплоть до заключения в Бастилию, и другие придворные королевы. Сама Анна Австрийская, с трудом получив прощение Людовика XIII, отказалась от борьбы, и после рождения наследника ей окончательно стало не до интриг…
Ещё нерождённому младенцу уже подбирали гувернантку. Королева прочила на это место свою подругу госпожу де Сен-Жорж, а Мария де Отфор – свою бабушку, камер-фрау королевы. Однако Людовик по совету кардинала решил доверить уход за сыном маркизе де Лансак, дочери маршала де Сувре, своего собственного воспитателя. Свою же фаворитку он умаслил тем, что попросил госпожу де Лафлот-Отрив отказаться от своей должности в пользу внучки. Теперь к Марии де Отфор стали официально обращаться: «мадам». А Ришельё поручил секретарю Легра подготовить королеву. Та не стала возражать против маркизы де Лансак, но взамен попросила освободить Лапорта. Тем не менее, нужен был приказ короля.
В своих мемуарах Лапорт уточняет, что королевский приказ об его освобождении был получен после того, как Людовик почувствовал движение плода в чреве жены, то есть в конце апреля.
Получив соответствующий приказ, кардинал тотчас сообщил секретарю Анны Австрийской Легра:
–Я чрезвычайно рад, что королева получила в этом деле желаемое удовлетворение и знаки дружбы, которые питает к ней король.
На другой день, 12 мая, Легра явился в Бастилию с посланием от де Шавиньи. Он дал Лапорту подписать обещание удалиться в Сомюр. Лапорт подписал и 13-го был освобождён. Позже он вспоминал:
–Одним пинком ещё не родившийся младенец распахнул ворота Бастилии и забросил меня на восемьдесят лье от Парижа.
В надежде, что у неё родится сын, Анна Австрийская пожелала найти астролога, который бы составил его гороскоп. Ришельё, веря в астрологию, как это доказывают его записи, вспомнил о Кампанелле, в познаниях которого имел когда-то случай убедиться, но астролог выехал из Франции. Кардиналу сообщили, что Кампанелла схвачен итальянской инквизицией как колдун и сидит в Милане в тюрьме, ожидая приговора. Ришельё, имея достаточно влияния, потребовал освобождения Кампанеллы. Королеве объявили, что она может быть спокойна, и астролог, который составит гороскоп новорожденного, уже по дороге во Францию.
Людовик ежедневно посылал кого-нибудь из дворян справиться о здоровье жены, а 1 июня неожиданно
В это время королева-мать вдруг решила напомнить о себе. Всех французских эмигрантов в Брюсселе подозревали в шпионаже и подвергали обыскам. Причём дом Марии Медичи не стал исключением. Её загородные прогулки вызвали подозрение: а вдруг она тайно встречается с агентами Ришельё? Ей предложили распустить часть французской прислуги, но главное – урезали пенсию. Королева-мать была возмущена до глубины души и 10 августа выехала из Брюсселя, не простившись с кардинал-инфантом, якобы на курорт в Спа, однако забрала с собой всю мебель, сундуки, картины и прочие вещи. За Лувеном она неожиданно свернула на север и въехала в Голландию, союзную Франции и враждебную Испании. Желая объяснить свой поступок, Мария Медичи опубликовала два манифеста: в первом она заявила, что не чувствует себя в безопасности, так как её жизни угрожают «народные волнения», а во втором утверждала, что своим отъездом решила поспособствовать переговорам между Францией и Испанией. Однако маркиз де Монгла в своих мемуарах сообщает, что ей было предсказано, будто её сын недолго проживёт после рождения наследника, и королева-мать торопилась вернуться, чтобы оттеснить невестку и самой стать регентшей при дофине.
В начале августа Анна Австрийская прислала мужу письмо, вызывая его к себе: дескать, ему недолго осталось ждать рождения сына. Оставив Ришельё вести осаду городка Сен-Катле в Пикардии, ещё в 1636 году захваченного испанцами, король выехал в Сен-Жермен и был там 18 августа. Уже на следующий день он написал кардиналу о своём разочаровании: королева и не думала рожать, зря он примчался так рано из Пикардии. 22 августа к нему присоединился Гастон, тоже не желавший пропустить роды невестки. В тот же день Людовик поругался с Марией де Отфор и сбежал в Версаль, «подальше от этих женщин». Король томилася:
–Какая досада, что королева всё никак не родит, чтобы я мог уехать отсюда.
Просьба Анны Австрийской, чтобы Ришельё тоже приехал, осталась без внимания.
Тем временем Марии Медичи был оказан в Голландии триумфальный приём: принц Оранский вместе с женой выехал её встречать и препроводил гостью в Хертогенбос с блестящим офицерским эскортом, в то время как жители города, высовываясь из окон, приветствовали её ликующими криками. Переезд в Амстердам стал чередой празднеств, приёмов и торжеств. Флорентийка всем рассказывала, как дурно обращались с ней испанцы, она же всей душлй стремится к миру и восстановлению добрых отношений с сыном, и даже согласна закончить дни вдали от двора в тишине и покое, лишь бы во Франции…
Генеральные штаты Голландии 30 августа написали Людовику ХIII, что мать его искренне любит и поэтому они почитают своим долгом умолять его примириться с ней и жить в согласии. Однако король ничего не написал в ответ, только велел своему послу передать на словах:
–Эти добрые люди рассуждают о вещах, о которых понятия не имеют…
Людовик почему-то вёл отсчёт срока беременности супруги по-своему, от 30 ноября (?). По его предположениям, королева должна была разрешиться от бремени между 23 и 28 августа. По истечении этого срока во всех парижских церквях выставили Святые Дары, начались ежедневные молебны. Анна очень боялась родов: шутка ли, впервые рожать в 37 лет!