Коронованный наемник

Serpent

Сарн бросился навстречу приехавшим, не зная еще, тревожиться из-за этого нежданного визита или радоваться столь необходимым сейчас вестям из других цитаделей. Протянул руку Элемиру, но тот, всегда сдержанный, вдруг схватил десятника за плечи:

– Сарн, слава Эру, вы держитесь.

А остальные визитеры уже тоже спешились, и Сарн увидел троих дюжих крестьян, вооруженных арбалетами.

– Добро пожаловать, – Сарн старался говорить ровно, хотя его не оставляло чувство надвигающейся беды, – пойдемте к огню, разговоры погодят.

Но, едва оказавшись за закрытой дверью комнатенки десятника, Элемир протянул руки к потрескивавшему очагу и обратил на Сарна хмурый взгляд:

– Некогда нам годить,

брат. Новости мы привезли, скажу по чести, не мед. Принца повидать позарез надобно. А чего это вас тут так много? – вдруг добавил он.

Сарн скрестил на груди руки, словно готовясь отразить невидимый удар:

– Форт у Зеленой Пасти разрушен, оба гарнизона здесь.

Элемир секунду помолчал, а потом отошел от камина и обвел глазами комнату, словно впервые заметив, где находится.

– Вон оно что, – пробормотал он, – а я-то тебя удивить думал.

Вскинув на Сарна поблескивающие, словно в горячке, глаза, десятник отсек:

– Форт у Оленьей горки тоже пал. Вчера на рассвете. Потери, представь, невелики. Форт-то на самом краю оврага стоит, так Силвин весь гарнизон в овраг по веревкам спустил, благо, там глубина – Эру помилуй, и бурелому навалом. А сам, уходя с парнями, ворота отпер, да форт запалил. Орки на радостях в крепость ворвались, пока среди огня метались – Силвин успел отряд увести и в лощинах схоронить, а потом ко мне подались, недалече стоим.

Элемир снова помолчал, сжав губы:

– На мой форт тоже атака была, но мы в кольце воды стоим, к нам подступы неудобные, покуда отбивались – Силвин со своими к нам подоспел, с тыла оркам ударил. Словом, отстояли крепость общими силами. Силвин ранен, Берегор погиб, в форте народу – не продохнуть. Да что я рассказываю… Сам знаешь… Леголас-то где? Неведомо уж сколько от него ни весточки.

– Леголас ранен, – жестко отрезал Сарн, – и очень плох. Садись лучше, сейчас Эртуила кликну. А вам, друзья, лучше пойти поесть, – обратился он к крестьянам, сопровождавшим Элемира, – как общий совет устроим – всех на площади соберем.

...Час спустя, трое десятников в молчании сидели вокруг колченогого стола. Элемир, выслушавший новости, хмуро потирал переносицу, Эртуил, снова охваченный тягостным стыдом за сдачу форта, машинально теребил шнуры наручей.

– Вот что, братья, – проговорил, наконец, Сарн, – давайте-ка черту подведем. Двух фортов больше нет. Два пока стоят. Что с пятым – фортом Рингара – неизвестно. В отряде Эртуила, предположительно, есть предатель. Скажу вам начистоту… Третьего дня я ездил в Тон-Гарт, обеспокоенный отсутствием командира. На обратном пути был одет в его плащ – мой промок – и нарвался на засаду, приготовленную для Леголаса. Так что на принца идет охота, господа. Далее… В княжестве у нас есть союзники, но их цели нам неизвестны, а потому рассчитывать на них нельзя. И вдобавок ко всему сказанному – Леголас ранен и не может сейчас принять командование. Что скажете?

Десятник обвел взглядом лица эльфов, Эртуил пожал плечами:

– Дело дрянь, что тут еще скажешь.

– Да не на то вы глядите! – Элемир вскочил и зашагал по комнате, – вы вспомните обе атаки. Два форта пали – гарнизоны уцелели, по соседям теперь сидят. Не война это, братья! Это игра! Нас попросту сгоняют в кучу, словно собаки овец собирают. Вы погодите, Рингару, наверняка, тоже досталось, готов поспорить. Только ему-то куда идти? Ему или пропадать, или стоять до победы. И хуже всего не это, видали мы врагов и пострашнее орков. Самое поганое то, что мы, будто слепые котята в луже, барахтаемся. Я уже не понимаю, за что мы воюем? Мы то неделями гнием от скуки – то за два дня потеряли два укрепления. Пытаемся навести в этой дыре порядок – а дела все хуже, хотя вроде никто не объявлял нам войны. Защищаем крестьян – а они сами жгут свои же

фортеции. Так вот, господа, я готов правую руку на кон поставить, что ни балрога мы не знаем о нашем истинном враге. Это может быть кто угодно. Даже тот, о ком мы и думать не беремся. Нами играют, с нами забавляются, потому что этот морготов кукловод не сомневается в победе. Я уверен, если бы он всерьез хотел нас перебить – все пять фортеций лежали бы уже углями поверх кучи трупов. А потому, братья, это все только песни, а пляски еще впереди. Я все сказал.

Несколько секунд все молчали, а затем встал Эртуил. Он не стал метаться по комнате, лишь медленно провел рукой вниз от ворота до пояса, словно перед смотром войск проверяя шнуры камзола, и негромко заговорил:

– Я во многом согласен с Элемиром, но мы все еще толкуем не о том. Сарн, объясни, что с Леголасом? Нет, – он вскинул ладонь, глядя, как десятник встает, бледнея, – не изворачивайся. Леголас ранен? Тогда где его ранили? И кто? Мои ребята искали его несколько дней, когда он пропал, блуждали по лесу, как заколдованные, пока он сам не выехал навстречу из чащи. Он был весь в крови, истерзан, грязен, но полон сил. Значит, он был ранен не тогда. Так где же? И почему ни один из целителей не был вызван к нему? Ведь в каждом форте есть лекарь. Сарн, не отводи глаза. Леголас не стал бы от тебя ничего скрывать, ты ему ближе, чем родной брат. Но мы вместе здесь, а наш командир там один. И если ему нужна помощь – к Морготу его упрямство, гордость и прочий вздор. Пусть встанет на ноги – а потом хоть до хрипа на нас орет, послушаем, не впервой.

Сарн молчал, стоя под перекрестьем трех внимательных взглядов. Потом медленно выдохнул и оглядел соратников:

– Я не знаю, что вам сказать, братья. Леголас и сам не хотел всего мне рассказывать, – эльф запнулся, чувствуя, как ступает на тонкий лед лжи, – но те несколько дней он провел у некого, то ли лекаря, то ли чародея. Чародей этот был убит у него на глазах, а в той схватке Леголас получил несерьезную рану, почти царапину. Вероятно, стрела была отравлена. Леголаса терзает болезнь, что проявилась не сразу. Он слаб, страдает болями и видениями. Наша лекарская волшба не помогает от этой хвори. Обращаться к государю Леголас почему-то отказывается. И я не знаю, в чем мой долг, братья. Исполнить приказ, но рискнуть его жизнью? Или же действовать на свой страх и риск, не зная, каковы могут быть последствия?

Снова повисла тишина, а затем Элемир вжал ладони в столешницу, словно подводя итог.

– Что ж, если мы не знаем, что нужно делать – будем делать то, что кажется разумным. Завтра я поеду в форт Рингара, погляжу, что там творится. А потом, братья, все впятером в Тон-Гарт отправимся. Разберемся, что к чему. Валар нам в помощь.

Больше о тревогах последнего времени за столом решили не говорить, но Сарн весь вечер оставался молчалив и задумчив, внутренне терзаясь сомнениями, не нанес ли он сегодня Леголасу большего вреда своими попытками выиграть время, которого у друга могло и не быть…

Утро было на удивление солнечным. Выпавший за ночь снег скрыл вчерашние следы, и поляна перед фортом у скал расстилалась искрящейся скатертью, местами лиловой, местами нежно-розовой в ранних лучах еще низко стоящего солнца.

Ворота форта со скрежетом распахнулись, выпуская множество конных и пеших: в лес собирались охотники и лесорубы, а Элемир, снова сопровождаемый несколькими вооруженными крестьянами, направлялся в форт Четырех холмов, возглавляемый Рингаром.

– Мы обернемся дня через два, – Элемир хлопнул Сарна по плечу, – кони вскачь не пойдут, всюду снег. За себя я в форте оставил Эссила, подождут, пусть теснота в крепостях, зато бойцов вдвое. Как вернусь – мигом тебе гонца вышлю. А там и к командиру поспешим.