Красноармеец Горшечников
Шрифт:
– Девушек?..
– А, ты про комиссара… Он у Шмелёва. А до этого мы в Чека ездили, показания давать.
– Значит, говорить он может, - Георгина вздохнула с облегчением.
– А ходить ему не тяжело?
– Вроде нет. За ним машину присылали.
– Гарька вновь вспомнил свою красавицу и засиял.
– До чего легконогая…
– Машина?
– Зазноба его, - хихикнул Улизин.
– Саданула ему в живот и дала стрекача. Вот такая любовь.
– Как суслик, - подсказал Улизин.
– Как ласточка!
–
– Опять упорхнула. Хоть бы имя узнать!
– А что она делала, когда ты её встретил?
– задумчиво спросила Георгина.
– Разговаривала с Эджкомбовой.
– Так спроси у Марины, что за девушка.
Гарька хлопнул себя по лбу ладонью.
– Совсем ум потерял! Спасибо тебе, - он чмокнул Георгину в щёку.
– Пожалуйста, - улыбнулась Георгина.
– Зачем ещё нужны друзья?
– Горшечников!
Гарька повернулся кругом, разом вспотев.
– Доставишь Шмелёву лично в руки.
– Комиссар сунул ему в руки пакет.
– Шевелись! Выспишься, как из штаба вернёшься.
Север зашагал к калитке, даже спина его выражала злость.
– Орать-то зачем?
– пробормотал ошеломлённый Гарька.
– Я ж не глухой.
– Бесится, как свекровь на невесткиных именинах, - поддержал Ромка.
– Купи подсолнушков на обратном пути, или кавуна, а то скучно.
– Ладно.
Гарька оседлал Звёздочку, сунул пакет за портупею. Плотная бумага разошлась в уголке. Секунду Гарька помучился любопытством. Осмотрелся - никого. Заглянул в пакет.
Внутри была книга, выловленная им из моря.
* * *
Когда Гарька вернулся, то застал картину совершенно идиллическую. Уже совсем стемнело и Храпов с Серафимом затеплили костерок под чахлыми яблоньками во дворе Попорыкиных. Вся честная компания собралась вокруг костра, кто-то принёс молодой картошки, кто-то на прутиках поджаривал клёклый отрубной хлеб. Горшечников как раз поспел к пересказу очевидцами ночного приключения с покушением на Снейпа - сам комиссар отсутствовал. Гарька уселся в траву, прислонившись к яблоневому стволу, и уже в который раз за сегодняшний день принялся рассказывать про всадника на белой лошади.
– А по лошади ты бы его узнал?
– спросил Ромка.
– Куда там, - вздохнул Гарька, - пролетели мимо, как привидение.
– Может быть, это был единорог?
– весело спросил Серафим.
– Впрочем, нет, зачем единорогу Снейп, единороги всё больше по девственницам, и рог у них…
– Серафим!
– сердито воскликнула Георгина.
– Что ж патрули-то его не остановили? В комендантский час верхом…
– Кстати, Горшечников, - спохватился помполит, - ты ещё не слышал: завтра наш отряд в ночной патруль по городу.
– Георгина, ты с нами?
– А Грамматикова дежурит в штабе у Шмелёва, - кисло протянула Георгина, передразнивая Снейпа.
Костёр прогорел, зловеще
– Бают у нас, что может человек с мертвяком связаться, - начал Ромка загадочно.
– Коли свяжется, даст ему мертвяк и удачу, и деньгу. Но должен тот человек при полном месяце мертвяка поить кровью белой кобылки.
– Брехня!
– воскликнул Гарька.
– Предрассудки!
– повела плечом Георгина. Но потом все-таки спросила: - А мертвец только лошадиную кровь пьёт и ничего больше не требует?
– Ну, - почесал Ромка в затылке, - хозяин мертвяка худеет и сам мало-помалу как труп будет ходить - ничего его не обрадует, ни деньги, ни удача.
– Плохая сделка, - Лютиков улыбнулся уголком рта.
– А то!
– подтвердил Ромка.
– Дьявольская. Разве дьявол когда человеку добро сделает?
– И не стыдно тебе?
– укорила Георгина.
– Днём лекции по научному атеизму посещаешь, а ночью всякие небылицы рассказываешь.
– Я, Георгина, в бога не верю, - ответил Ромка серьёзно.
– А дьявол есть и всегда будет. Бродит между людьми и на зло их соблазняет. Вон сколько зла на свете, да ещё какое оно бывает: иной раз смотришь и не верится, что человек не то что сделал - выдумал такое. Нет, без дьявола точно не обошлось.
Гарька не знал, почему ни сам он, и никто из товарищей, и даже помополит не возразили на ромкины слова.
* * *
Улицу перебежала кошка. Ветер гнал по мостовой мусор, швырял песок в закрытые ставнями окна одноэтажных домиков.
Кристалевский поднёс спичку к папиросе. Ветер хлестнул по щеке, затушил огонёк.
– Пся крев!
– Чекист снова полез в карман за коробком.
Гнилые спички ломались в пальцах. Закурив наконец, Кристалевский с жадностью затянулся, взглянул на циферблат золотых часов.
Над головой хлопала ставня. Грохот не тревожил ни жильцов - дом пустовал, ни прохожих - улица была безлюдна.
– Где же он?
– Кристалевский нащупал записку.
Послышались шаги.
– Наконец-то!
– Прости, что поднял тебя в такой час.
– Брось, что за глупые церемонии.
– Хорошо. Дело безотлагательное. Сейчас он появится.
Кристалевский кивнул.
– Слышишь?
– Нет.
– Тихо идёт. Может, теннисные туфли… Да вот же он!
Кристалевский вытянул шею.
Вспышка разорвала темноту; алая пятиконечная звезда расцвела перед глазами чекиста.
«Молния?..» Додумать он не успел.
Убийца взял его под мышки и отволок в палисадник. Порылся в карманах Кристалевского, вытащил записку и тут же, на месте, сжёг. Забрал револьвер и документы, часы оставил. Подумал, окунул пальцы в кровь и написал на стене: «Смерть коммунякам!» Буквы едва виднелись на потемневшем от непогоды дереве.