Красный мотор
Шрифт:
— А станки? А детали? — он встрепенулся. — Там же сроки…
— Справимся. В конце концов, вы же подготовили учеников. Тот же Жилин уже почти все умеет.
— Почти, — проворчал Руднев, но уже без обычной желчи. — Ладно… Наверное, вы правы. Только на три дня, не больше.
Он допил чай, поднялся:
— Спасибо. За чай и… в общем, спасибо.
У двери обернулся:
— Знаете, а ведь отец был прав. Техника действительно как музыка. Просто каждый слышит ее по-своему.
Когда он ушел, я еще долго смотрел
Над заводом всходила луна. В ее свете огромные корпуса казались декорациями для какой-то грандиозной симфонии.
Уже собираясь уходить домой, я прошелся по заводу и услышал из моторного цеха звуки возни. Громкий девичий голос сказал:
— А ну отстань, Сидоров! Сколько раз повторять, не интересуют меня твои ухаживания!
— Да брось, Варька, — басил кто-то. — Я ж от чистого сердца. В кино сходим, на танцы…
— Еще раз назовешь меня Варькой, гаечным ключом огрею!
Я ускорил шаг. В дальнем углу цеха здоровенный слесарь пытался обнять отбивающуюся Варвару.
— Товарищ Сидоров, — негромко сказал я. — Кажется, у вас ночная смена в котельной началась пять минут назад.
Слесарь отпрыгнул как ошпаренный:
— Виноват, товарищ Краснов! Уже бегу!
— И в следующий раз, — добавил я ему вслед, — прежде чем приставать к девушке, подумайте о том, что она ваш непосредственный начальник.
Варвара поправила выбившуюся прядь волос:
— Можно подумать, я сама бы не справилась, — проворчала она, но в голосе прозвучала легкая благодарность.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся я. — Что вы тут делаете так поздно?
— А сами-то? — парировала она, но тут же махнула рукой в сторону испытательного стенда. — Да вот, возилась с регулировкой. Никак не могу добиться ровной работы на малых оборотах.
Она присела на верстак, внезапно став совсем юной и какой-то беззащитной:
— Знаете, иногда так обидно… Вроде и руки из нужного места, и голова работает, а все равно смотрят как на… — она запнулась.
— Как на девчонку? — подсказал я.
— Вот именно! — она сердито стукнула кулачком по верстаку. — Этот увалень Сидоров думает, что если я не замужем, значит надо срочно замуж. А Циркулев вечно снисходительно так: «Позвольте объяснить, голубушка…» Даже вы…
— Что я? — удивился я.
— А то не знаете! — она вскочила, заходила по цеху. — «Варвара Никитична то, Варвара Никитична это…» А сами небось думаете, ну что эта девчонка может понимать в моторах?
— Вообще-то я думаю, что вы лучший моторист на заводе, — спокойно сказал я.
Она остановилась, недоверчиво глядя на меня:
— Правда?
— Правда. Поэтому и назначил вас заместителем Звонарева. Кстати, — я кивнул на стенд, — могу подсказать, в чем проблема с оборотами.
— Сама разберусь! — тут же вскинулась
Следующие полчаса мы провели у стенда. Я объяснял принцип настройки карбюратора, она быстро схватывала, задавала точные вопросы. Иногда наши руки соприкасались, и она тут же отдергивала свою, словно обжегшись.
— Вот теперь совсем другое дело, — удовлетворенно сказала она, прислушиваясь к ровному гулу мотора. Потом искоса глянула на меня: — А вы… вы правда верите, что я справлюсь? Ну, с этой должностью?
— Безусловно, — кивнул я. — У вас есть главное — чутье на технику и желание учиться.
— Учиться… — она вздохнула. — В академии вот тоже учусь. Только трудно иногда. Особенно математика. А еще эти взгляды: мол, чего приперлась на мужской факультет…
В ее голосе прозвучала такая горечь, что я невольно положил руку ей на плечо:
— Вы справитесь. Я в вас верю.
Она вдруг залилась краской и отскочила:
— Нечего тут… утешать! Сами-то небось тоже думаете — вот дурочка, лезет в мужское дело.
— Варвара Никитична, — я старался говорить серьезно, хотя уголки губ сами собой разъехались в улыбке, — вы сейчас просто ищете повод поспорить.
— А вот и нет! — она уперла руки в бока. — И вообще… И нечего на меня так смотреть! Я… я лучше пойду данные испытаний запишу.
Она метнулась к столу, схватила журнал, рассыпав карандаши. Наклонилась подбирать их, снова покраснела, когда я подал ей укатившийся под верстак.
— Спасибо, — буркнула она. — И… извините за резкость. Я просто…
— Просто устали, — закончил я за нее. — Идите домой, Варвара. Все записи могут подождать до завтра.
— Не указывайте мне! — тут же вскинулась она, но глаза смеялись. — Хотя… пожалуй, и правда пойду. Только мотор заглушу.
У выхода она обернулась:
— А знаете… вы все-таки очень странный начальник. Непохожий на других.
И убежала, пока я не успел ответить. А я еще долго стоял у стенда, глядя ей вслед и думая о том, как удивительно порой переплетаются человеческие судьбы. И о том, что за внешней колючестью часто скрывается ранимая душа.
Мотор на стенде все так же ровно гудел, словно напевая какую-то только ему известную песню. В распахнутые окна цеха лился лунный свет, окрашивая все вокруг в серебристые тона и придавая этому вечеру какое-то особое, почти волшебное настроение.
Когда наступила, осень, мы решили запускать производство. Без особых торжеств и шума, в рабочем порядке. Но сначала надо было все хорошо подготовить.
Сентябрьское утро выдалось промозглым и туманным. Я шел по гулкому пустому цеху, и мои шаги эхом отдавались под высокой крышей. Стеклянные фонари Звонарева еще не пропускали солнечный свет, слишком рано, небо только начинало сереть.