Кристальный матриархат

Нерей Александр

— Мы дома! Наконец-то мы дома! Слава ангелам-спасителям!

— Слава нам, — поддакнул я и протянул монетку вдове. —Забери, и я по делам полечу.

— Ты же говорил, что вам ещё неделю здесь жить нужно. То есть, там. А я перебьюсь. У соседей перезайму, и всё наладится. Если что, Димку приводи. Сиротку не обижу, — заторопилась она с благодарностями и откупом.

— Кто у вас на деньгах нарисован? — спросил я у вдовы.

— Крупская. Великая революционерка. Монеты в её честь народ прозвал «надюшками» или «крупинками». На два дня, а то и больше,

вам на двоих хватит. Потом обратитесь в домком за помощью, если работать некогда будет, — удивила Настя особенностями женского мира.

— То же, что у нас, только наоборот, — растерялся я и оставил монетку с Крупской себе, а потом выскочил из квартиры на свежий воздух, так и не поблагодарив Настю.

Как шальной вышел из подъезда, дошёл до середины ближайшего пустыря, отобрал три нужные веточки, начертил ими два круга, крестик, и цифру двадцать четыре. И только когда повалил дым, испугался, что мог запросто ошибиться адресом. Но потом вспомнил, что мне всего-то на всего нужно в любой работающий мир, успокоился и шагнул в облако.

* * *

— Здравствуй, Сималий. Я посредник Александр из Скефия. Прибыл с товарищеским визитом, — представился я новому миру, понадеявшись, что попал именно в него, а если нет, то «контрастным» методом сразу же узнаю, куда занесло.

Но в лицо дунуло тёплым приветствием, и я снова поздоровался:

— Здравствуй, Сималий, брат Скефия и многих миров. Я сейчас из Ливадии и Кристалии. У сестёр твоих беда, а я помогаю им справиться. Будь ласков, не откажи сокрыть меня от глаз и перенести на Фортштадт к заветной пещере.

Не успел закончить обращение, как уже порхал в сторону Кубани.

В полёте ничего примечательного не увидел. Только мелкокалиберное жильё с соломенными или камышовыми крышами, и огромные, по моим меркам, огороды с уже убранным урожаем.

Главные улицы просматривались отчётливо, но кроме Черёмушек, новостроек с пятиэтажками видно не было.

Центр города сместился к левому берегу Кубани, на котором, то тут, то там виднелись старинного вида двухэтажные, опять же, кирпичные дома, но ни Сенного путепровода, ни моста через Кубань я так и не увидел. Зато Фортштадт высился во всей красе, а вот Старая станица, много потеряв в количестве и качестве жилья станичников, прижалась к самому подножию Ставропольской возвышенности.

Огороды, правда, остались вплоть до берега на удивление полноводной Кубани, но домиков в затапливаемых по весне местах никто строить не решался.

Поискал глазами ориентиры, беспокоясь, вдруг в другом месте прорыли куриную пещеру для добычи никому не нужной в этом мире ракушки. Ведь из города любители разводить цыплят сюда явно не добирались, а станичникам столько ракушки было чересчур. Но меня приземлили у входа в точно такую же пещеру, что была и в моём мире, только перед этим какая-то дворняжка метнулась в сторону от тропинки и пропала.

Меня это не удивило, хотя успел подумать: «Отпугивает непрошеных гостей?» То, что сам запросто мог оказаться непрошенным, сразу не сообразил.

—

Благодарю тебя, Сималий, за доброту и помощь, — торжественно выговорил миру и подошёл к пещере немного опасаясь, не выскачет ли из кустов злобный Люська этого мира.

Никакой собаки не оказалось ни у входа, ни где-либо поблизости, и я смело вошёл в пещеру, оказавшуюся немного меньше нашей, но с такой же крупной розовой ракушкой. Что-то с пещерой явно было не так, а вот что именно, я не понимал. Привычно прицелился в дальнюю стену и пошагал, потом закрыл глаза и начал считать.

— Раз, два, три…

И врезался руками в ракушечный монолит.

— Что случилось? — задал уместный вопрос. — Почему не пропустила?

Отшагнул пару метров назад и попробовал снова. Не получилось и во второй раз. Засунул букет сзади за пояс и в третий раз попытал счастья. Бесполезно.

— Ёжики-ужики! — схватился за голову от внезапного озарения. — Волосы с мурашками тоже отсутствуют. Вот влип. А Павлу соврал, что Стихия пропуск впаяла, когда букетом одаривала.

В ужасе выскочил из пещеры и нос к носу столкнулся с хулиганского вида парнем, поджидавшим меня у самого входа. Парень с презрением наблюдал за моим разочарованием и попыхивал окурком папиросы.

— Что надо? — набросился я на хулигана, вовремя вспомнив, что выгляжу на тридцать с лишним лет.

— Застрял, посредничек? — процедил паренёк сквозь зубы, нисколько не испугавшись.

«Знает, зараза, что это проход для посредников. Что ему ответить?» — задумался я, но хулиган продолжил разговор.

— Я за тобой, почитай, от самой Родины летел, а ты лопух, по всему видать. Явился в мой мир и не оглянулся ни разу.

— Ты и летать умеешь, а не только курить и самогон жрать? — продолжил я играть роль взрослого, не отваживаясь признаться себе, что пропуска в пещеру Стихии у меня нет.

— Не прикидывайся. Сам только что впереди меня планировал и высматривал всё вокруг. Ты из третьего круга? Только там такие лопоухие водятся, — предположил хулиган, явно не испугавшись меня взрослого и рослого.

— Не твоё собачье дело, — сорвался я и выдал себя с потрохами.

— Гони сюда веточки. А то…

— А то что? Пугать меня собрался, карапуз сливовый? Ишачок обзавтраканный. Что заморгал, родимый? Посредники третьего круга тебе не нравятся? — я втянул голову в плечи и шагнул на хулигана с кулаками.

— Я сам посредник. Но вижу, в нашу пещеру ты не ходок. Вот и решил, что чужак. А я могу в неё родимую и войти, и выйти. И Жучка меня пропустит, — заторопился с объяснениями сливовый карапуз.

— Смотри у меня, — пригрозил я напоследок. — Что ты, вообще, про её устройство знаешь?

— Всё знаю. Тётку-красотку, что вверху живёт, тоже знаю, — доложил хулиган нехотя.

— Продолжай.

— А нечего продолжать, — печально вздохнул парень.

— Как это нечего? А с тёткой, что, не встречаешься? В подземной пещере бывал?— заподозрил я неладное и, на всякий случай, хорошенько осмотрелся по сторонам.