Кукушки Мидвича
Шрифт:
Миссис Уиллерс сначала подумала, что Харриманы, вероятно, где-то раздобыли цветной телевизор и поставили его так, чтобы другие могли завидовать. Однако, подойдя поближе, она услышала звуки ссоры, которые, даже приглушенные, своим реализмом явно превосходили продукцию телестудий. Женщина громко протестовала и иногда вскрикивала, а мужчина пользовался таким языком, который никогда не услышишь ни в передачах Би-Би-Си, ни даже в коммерческом вещании. Миссис Уиллерс собралась было перейти на другую сторону улицы, но передумала и решила вмешаться
– Мужчины, - сказала миссис Уиллерс, - сделайте же что-нибудь!
В группе было двое мужчин, но они даже не взглянули на нее и сделали вид, что не слышат.
– Хороши же вы, - зло сказала она.
Она открыла калитку, решительно прошла два ярда по посыпанной гравием дорожке, нажала ручку и резко толкнула дверь. Дверь с грохотом ударилась о стену.
Миссис Уиллерс уверенно шагнула внутрь.
– Немедленно прекратите!– приказала она.
Фред Харриман обернулся, разъяренный и красный от злости.
– Какого черта...– начал он.
Миссис Уиллерс свирепо взглянула на него.
– Прекратите, я сказала, - повторила она.
Фред выпрямился, отпустив жену, которую держал левой рукой за волосы. Он смотрел на миссис Уиллерс, прищурившись и сжимая в правой руке ремень с пряжкой.
На мгновение миссис Уиллерс показалось, что сейчас Фред на нее бросится; она крепко сжала свое единственное оружие - тяжелую сумку с покупками, и пошире расставила ноги. Несколько секунд они в упор разглядывали друг друга, потом, намотав ремень на запястье, Фред шагнул мимо. Посмотрев на миссис Харриман, которая сидела на полу, плачущая и растрепанная, и решив, что дальнейшее можно предоставить соседям, миссис Уиллерс обратилась к группе, все еще торчавшей за забором.
– Кто-нибудь, займитесь ею, - велела она.– И передайте Харриману, когда он вернется, что если я еще раз услышу о чем-либо подобном, ему придется иметь дело с констеблем Гобби.
После чего, ощущая легкую одышку и дрожь в коленях, но стараясь ступать так же твердо, как обычно, она продолжила свой путь домой.
За обедом миссис Уиллерс была задумчива, и лишь в самом конце его она спросила:
– Я не ошибусь, Чарльз, если скажу, что миссис Харриман снова беременна?
Доктор Уиллерс взглянул на нее, подняв брови.
– Заяц инстинкта против черепахи диагноза, - заметил он.– Как раз сегодня она ко мне приходила. И, между нами говоря, она рада этому еще меньше, чем в прошлый раз.
– Бедная женщина, сейчас ей вообще не до радостей, - проговорила миссис Уиллерс и рассказала, чему она стала свидетелем по пути с автобусной остановки.– Надеюсь, больше было шума и злости, чем серьезных неприятностей, иначе кто-нибудь позвал бы тебя обработать ей раны, - добавила она.– Но шума было достаточно, чтобы у меня возникли кое-какие мысли.
Доктор
– А-а, деревенский телеграф, - сказал он.– Кто-то, видимо, заметил, как она приходила ко мне, муж об этом узнал и сделал определенные выводы.
– Судя по тому, что я видела, выводы были более чем определенные. В конце концов, помнишь ту жуткую историю, когда в их доме нашли труп Флэгга, после Потерянного дня?
– Об этом я забыл, - согласился доктор.
Они еще немного поговорили о Харриманах, потом миссис Уиллерс сказала:
– Может, это мне только кажется, но не слишком ли много у нас сейчас беременных? По-моему, больше обычного?
Докто недовольно взглянул на нее - его профессиональное самолюбие было уязвлено.
– Ну, какие-то колебания всегда бывают...– сказал он, пытаясь уклониться от разговора, но борозда на его лбу стала глубже, и, помолчав немного, он продолжил: - Не хочу заниматься сплетнями, но некоторые факты меня беспокоят и озадачивают. Неожиданные случаи, которые я никак не могу понять...
После тридцати лет совместной жизни миссис Уиллерс прекрасно разбиралась в мыслительных процессах мужа.
– Ты имеешь в виду незамужних?– предположила она.
Он медленно кивнул.
– Не совсем. В конце концов, это их личное дело. Меня беспокоят случаи, которых просто не могло быть. Боюсь, впереди нас ждут серьезные неприятности. Очень серьезные.
Миссис Уиллерс задумалась, мысленно перебирая различные возможные объяснения. Внезапно на лице ее появилось изумленное выражение.
– Боже мой!– воскликнула она.
– Что "боже мой"?– переспросил ее муж.
– Нет, я, наверное, ошибаюсь, - она покачала головой.– Все то же самое... Нет, этого не может быть...
– Говори, не бойся, - предложил доктор.
– Ну, в общем, когда я вышла из автобуса, я вспомнила, что у нас кончились марки, и решила купить еще. Мисс Огл уже закрыла почту, но любезно согласилась меня обслужить. Она как раз собиралась пить чай. Мне это показалось странным, но теперь я подумала... Ну, не знаю, наверное, ничего особенного... Я имею в виду, это так не похоже...
– Дорогая, ты мне рассказываешь, или просто споришь сама с собой? Почему это так не похоже на мисс Огл, что она пьет чай?
– Да нет, ничего. Наверное, не стоило и говорить. В конце концов, мисс Огл...
– Или говори, или не говори. Раз уж начала, то заканчивай, коротко сказал доктор.
– Видишь ли, - заметила миссис Уиллерс, - это был не просто чай, это было чаепитие особого рода. Очень странный набор. Бутерброды с селедочным маслом почти в полдюйма толщиной и тарелка с целой кучей корнишонов и маринованных луковиц...– она не закончила.
Муж уставился на нее.
– Да нет же, Милли! Ты наверняка ошиблась. Боже мой, только не мисс Огл! Фантастика! Не верю!